Джейн, анлимитед - Кристина Кашор

Айви хлопает глазами:

– С морскими медведями?

– Хочу тебе это показать. Пойдешь?

Айви поднимает голову к картине:

– Морские медведи там, за картиной?

– Да.

Айви снова моргает:

– Ты будешь со мной все это время?

– Да.

– Обещаешь?

– Клянусь.

– Тогда пойдем, – соглашается Айви.

– Как думаешь, Стин? – спрашивает Джейн, глядя вниз. – У бродяки и его человека может быть два дома в разных мирах, с тетей и подругой?

Джаспер смотрит Джейн в глаза, чуть склонив голову набок, словно обдумывает. Затем входит в картину.

Джейн поворачивается к Айви, открывшей от удивления рот.

– Ты мне доверяешь? – спрашивает Джейн.

Айви смотрит на нее широко распахнутыми глазами и кивает.

Джейн берет Айви за руку и ведет в другой мир.

Этот роман – дань уважения моим самым любимым книгам. Например, имена многих персонажей имеют прямое или косвенное отношение к именам из «Ребекки» Дафны Дюморье – классического произведения на тему «сирота попадает в таинственный дом». Фамилия устрашающей и чудаковатой экономки Дюморье – миссис Данверс, мои же экономка и дворецкий носят фамилию Вандерс. Собаку в «Ребекке» зовут Джаспером, мою – тоже. Название лодки, сыгравшей важную роль в «Ребекке» – «Je Reviens», что с французского переводится как «я возвращаюсь»; мой Дом называется Ту-Ревьенс – в переводе с французского «ты возвращаешься». Фамилия Йеллан, которую я дала Патрику и Айви, принадлежит героине еще одного прекрасного романа Дюморье – «Трактир „Ямайка“».

В первой части романа я описываю письменный стол, который Джейн обнаружила в своей гостиной. По сути, это бюро из комнаты Ребекки, вплоть до ярлыков с надписями в выдвижных ящиках. Есть и множество других параллелей, преднамеренных и не совсем, но я хочу предоставить читателю возможность отыскать их самому. Я всегда считала «Ребекку» одной из самых удивительных книг, которую мне довелось прочесть. Писатели словно вдыхают книги, смешивают их содержание с тем, что происходит у нас внутри, а затем выдыхают уже новые произведения.

Я также держала в голове и другую книгу на тему «сирота попадает в таинственный дом» – «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте. Самая явная отсылка к этому произведению – имя главной героини, хотя на самом деле я назвала Джейн в честь кошки, которая жила у меня в детстве. Полагаю, что имя Шарлотты Трэш также является частичной отсылкой к Бронте, но в действительности моя Шарлотта получила свое имя в честь писательницы Шарлотты Перкинс Гилман за ее леденящий душу рассказ «Желтые обои». А еще в моем доме на чердаке тоже живет «сумасшедшая женщина». Как и в «Джейн Эйр», моя ненормальная – первая жена хозяина дома. Правда, на самом деле она не сумасшедшая, а просто физик-теоретик.

Прекрасный, но удручающий роман Эдит Уортон «В доме веселья» тоже сыграл не последнюю роль в написании этой книги. Главная героиня «В доме веселья» – бедная осиротевшая женщина Лили Барт, живущая в Нью-Йорке на рубеже веков и имеющая собственные взгляды на то, как закрепиться в высшем обществе и… Да, если уж проводить параллель с Люси Сент-Джордж, то все это совсем не весело. Думаю, было бы невозможно написать, как богатая Киран приглашает бедную подругу в свой причудливый Дом, не думая при этом о Лили Барт и эпохе фрейлин.

Я позаимствовала начало «искпедиции» Джейн и диалоги из «Винни-Пуха», из восьмой главы, «В которой Кристофер Робин организует „искпедицию“ к Северному полюсу». Прости, медвежонок Пух. Несмотря на то что я сотворила с тобой в своей книге, я действительно очень тебя люблю, и ты всегда будешь моей книгой номер один для приятного расслабленного чтения. Думаю, именно поэтому твой образ сразу же всплыл в моем сознании, когда я подумала о том, от чего у читателя пойдет мороз по коже.

Разумеется, на написание книг оказывают влияние не только другие книги. Скульптура рыбы Константина Бранкузи вполне реальна. Румынский скульптор Бранкузи, один из родоначальников модернизма, создал несколько скульптур в виде рыб. Та, о которой идет речь в моей истории, на самом деле хранится в Музее искусств Филадельфии. Когда я связалась с тамошним отделом реставрации и спросила, как рыба прикреплена к пьедесталу и повредится ли скульптура, если ее снять, мне сказали, что не станут отвечать на этот вопрос. На самом деле довольно мудрая политика. Писатели часто задают странные вопросы о всяких деталях. Все потому, что мы не идеальны.

Картина Яна Вермеера «Дама, пишущая письмо, со своей служанкой» тоже существует. В 1974 году эта картина была украдена из частного дома членами ИРА, но вскоре возвращена. В 1986-м ее похитил дублинский гангстер, и на этот раз картину не могли найти до 1993 года. После того, как ее нашли, датский реставратор Йорген Вадум, с тревогой осматривая картину на предмет повреждений, заметил в глазу дамы след от иглы. В итоге было установлено, что Вермеер прикреплял к холсту струну для создания перспективы. Сейчас картина находится в Национальной галерее Ирландии.

Своими знаниями о преступлениях в сфере искусства я обязана двум книгам: «Музей пропавших без вести» Саймона Хаупта и «Ирландская игра: правдивая история преступления и искусства» Мэтью Харта.

И еще о кражах произведений искусства. Венецианский дворик в Ту-Ревьенс частично списан с дворика в музее Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне, особенно настурции, которые появляются там каждую весну. Он не точно такой же, – например, в атриуме Гарднер нет внутренних ступеней до самого верха. Но в целом очень похож, и те, кто бывал в музее, наверняка узнают его по описанию (особенно если видели настурции). В музее Гарднер есть теплицы, в которых выращивают все цветы для дворика, а в Ту-Ревьенс с той же целью устроен зимний сад. Автопортрет Рембрандта, хранящийся в Ту-Ревьенс, на самом деле хранится в музее Гарднер («Автопортрет в 23 года»). А в 1990 году в музее произошло крупнейшее художественное ограбление в истории: воры украли тринадцать произведений искусства общей стоимостью пятьсот миллионов долларов, в том числе «Шторм на Галилейском море» Рембрандта и «Концерт» Вермеера. Работы так и не нашли, преступники и по сей день остаются безнаказанными. Пустые рамы, до сих пор висящие на стенах, выглядят удручающе.

Наконец, чтобы удостовериться в том, что тетя Магнолия фотографировала правильные вещи в нужных местах, я пользовалась двумя книгами: «Душа океана» Брайана Скерри и «Океаническая пустыня» Роджера Стина. Обе книги полны великолепных подводных фотографий. У Скерри есть снимок настоящего южного кита и аквалангиста, смотрящих друг на друга на океанском дне, и этот кадр вдохновил меня на описание той фотографии, где тетя Магнолия касается рукою кита. Стыдно признаться, но я точно не помню, видела ли когда-либо фото желтого бычка, выглядывающего из пасти большой серой рыбы, или придумала его. Я изо всех сил старалась найти это изображение, чтобы поблагодарить автора, но пока безуспешно. В «Душе океана» Брайана Скерри есть потрясающая фотография желтого бычка, выглядывающего из банки из-под содовой, а также великолепная фотография синего тунца, открывшего рот, чтобы проглотить рыбку поменьше. Возможно, эти два снимка смешались в моем воображении.