Доктрина шока - Наоми Кляйн

Эта ситуация была характерным отличием процесса экономических преобразований в Ираке от предшествовавших экспериментов. В 90-е годы постоянно приходилось доказывать, что «свободная торговля» не является имперским проектом, теперь же в этом не было необходимости. Раньше это всегда был «облегченный вариант» свободной торговли с осторожными переговорами, теперь же это стало «тяжелым вариантом», без передачи полномочий и участия политиков-марионеток, который создаст новые рынки непосредственно для западных монополий на полях превентивной войны.

Сегодня сторонники «теории образца» утверждают, что именно с этого момента ход событий пошел совершенно не в ту сторону — так, Ричард Перл в конце 2006 года сказал, что «критической ошибкой» было «привлечение к этому делу Бремера». Ему вторил Дэвид Фрам, который говорит, что переделкой Ирака должен был заниматься «какой-нибудь иракец». Вместо этого под бирюзовым куполом дворца Саддама сидел Пол Бремер, который получал законы о торговле и инвестициях по электронной почте из Министерства обороны, затем их распечатывал, подписывал и превращал в указы для всех иракцев. Бремер не был тихим американцем, умело действующим за кулисами. Похожий на популярного киногероя, внимательный к своему имиджу, он гордо демонстрировал свою абсолютную власть над Ираком, перемещаясь по стране на молниеносном вертолете Blackhawk в сопровождении военизированной охраны от частной компании Blackwater. Он всегда одевался как бизнесмен: в безукоризненно отглаженный костюм Brooks Brothers и бежевые ботинки Timberland. Эти ботинки подарил ему сын, когда Бремер отправлялся в Багдад, написав на сопроводительной открытке: «Дай им хорошего пинка, папа».

Бремер признается, что знал об Ираке немного («Я жил в Афганистане», — сказал он одному репортеру). Но его неосведомленность не играла никакой роли, поскольку он великолепно знал нечто иное, что играло наиважнейшую роль для его иракской миссии, — он знал все про капитализм катастроф.

11 сентября 2001 года он работал исполнительным директором и «старшим политическим советником» в огромной страховой компании March & McLennan. Компания владела офисами в северной башне Всемирного торгового центра, которые были разрушены в результате терактов. В первые дни ничего не было известно о судьбе 700 работников компании, в дальнейшем была установлена смерть 295 из них. Ровно через месяц после трагедии, 11 октября 2001 года, Пол Бремер открыл новое отделение March — по кризисному консультированию. Отделение помогало транснациональным корпорациям готовиться к возможным терактам и другим кризисам. Бремер рекламировал свой опыт ведущего борца с терроризмом в администрации Рейгана, и его новая компания оказывала клиентам всесторонние антитеррористические услуги — от страхования политического риска до пиара и даже советов по созданию запасов.

Таким образом, Бремер был среди первых деятелей индустрии национальной безопасности, и это оказалось идеальной подготовкой для его миссии в Ираке. Администрация Буша использовала для перестройки Ирака те же принципы, которые впервые были применены в программе ответа на события 11 сентября: она воспринимала Ирак после войны как первоначальное публичное предложение акций, способных мгновенно принести большой доход. Поэтому если Бремер даже кого-то и раздражал, в Ираке ему не надо было бороться за сердца и умы. Скорее он должен был подготовить страну к открытию корпорации «Ирак». И с этой точки зрения его первоначальные решения и действия обладали безошибочной логикой.

Сменив осмотрительного генерала Джея Гарнера, который ранее был верховным представителем США, первые четыре месяца в Ираке Бремер занимался лишь вопросами экономических преобразований и издавал законы, которые в совокупности соответствовали классической схеме программы шоковой терапии чикагской школы. До американского вторжения экономика Ирака держалась на работе национальной нефтяной компании и еще 200 государственных компаний, которые производили основные пищевые продукты и все необходимое сырье: цемент, бумагу, кулинарный жир. Через месяц после своего появления в Ираке Бремер объявил, что все эти компании подлежат срочной приватизации. «Передать неэффективные государственные предприятия в частные руки, — сказал Бремер, — это необходимое условие восстановления экономики Ирака».

Затем появились новые экономические законы. Чтобы привлечь иностранных инвесторов к участию в приватизационных аукционах, строительству новых фабрик и торговле на территории Ирака, Бремер издал набор радикальных законов, которые журнал The Economist откровенно назвал «осуществлением мечтаний иностранных инвесторов и фондов относительно развивающихся рынков». Один закон снизил корпоративный налог в Ираке примерно с 45 до 15 процентов (налог по единой ставке в полном соответствии с учебником Фридмана). Другой дозволял иностранным компаниям на 100 процентов владеть иракскими активами — чтобы не повторить ситуации в России, где все самое ценное перешло в руки местных олигархов. Более того, инвесторы получили право переводить до 100 процентов своей прибыли в другие страны; они не обязаны реинвестировать ее в Ирак или платить за это налоги. Законы также заранее оговаривали условие, что инвесторы вправе заключать договоры и контракты сроком на 40 лет с правом последующего возобновления; это означало, что правительство, пришедшее к власти путем выборов, будет связано сделками, которые заключили оккупанты. Вашингтон вел себя несколько сдержаннее в вопросе о нефти: советники по Ираку предупреждали, что любая попытка приватизировать государственную нефтяную компанию до создания иракского правительства будет рассматриваться как объявление войны. Однако оккупационные власти завладели доходами национальной нефтяной компании Ирака на сумму 20 миллиардов долларов, которые они могли тратить по своему усмотрению.

Белый дом настолько горел желанием устроить торжественное открытие новенькой иракской экономики, что уже в первые дни оккупации решил создать новую местную валюту, для чего потребовалась огромная работа. Британская фирма De La Rue напечатала банкноты, которые перебросили в Ирак на самолетах, а затем развозили с помощью бронетехники, для чего по всей стране работали тысячи разных служб, в то время как 50 процентам жителей Ирака не хватало питьевой воды, не работали светофоры и уровень преступности был необычайно высок в любой точке страны.

Хотя эту программу вводил Бремер, он получал указания с самого верха. Давая показания комиссии Сената, Рамсфельд сказал, что «масштабные реформы» Бремера — это «самые передовые — и самые привлекательные — законы о налогах и инвестициях во всем свободном мире». Кажется, поначалу инвесторов это действительно привлекало. Через несколько месяцев появились слухи, что в центре Багдада откроется закусочная McDonalds — самый убедительный символ того, что Ирак вступил в глобальную экономику, — уже были готовы деньги на строительство роскошного отеля Starwood, General Motors планировала строить в Ираке автомобильный завод. Крупнейший международный банк HSBC, главный офис которого находится в Лондоне, получил контракт на открытие своих отделений по всему Ираку, a Citigroup обещала предоставить значительные займы под будущие доходы от продажи иракской нефти. Крупнейшие нефтяные компании — Shell, BP, ExxonMobil, Chevron и «Лукойл» — присматривались к ситуации, они договорились о том, что будут обучать государственных служащих Ирака новейшим технологиям добычи нефти и управления производством, надеясь на то, что их час скоро настанет.