Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста - Георгий Иванович Зуев

горем легла тогда на Россию. Сухопутные и морские бои завершились поражением русского оружия. Оно воспринималось как национальная трагедия. В России было неспокойно. В ее городах – стачки рабочих, забастовки на фабриках и заводах. Политические стачки оказывали огромное влияние на армию и флот – опору трона. По всем флотам прокатилась мощная волна восстаний. Начало положил Кронштадт – главная база Балтийского флота.

Мощная волна революционных выступлений 1905–1906 гг., захлестнувших Балтику, пронеслась и над крейсером «Алмаз», включенным в отряд кораблей побережья Балтийского флота как флагманское судно князя Александра Михайловича. В штаб Кронштадтского порта от командира этого посыльного корабля поступило тревожное сообщение, в котором поименно перечислялась большая группа матросов, выражавших «недовольство и возмущение порядками, которыми исконно держался русский флот». Революционно настроенные алмазовцы выдвинули политические требования: свободно проводить собрания, разрешить нижним чинам участвовать во всех манифестациях. Настоятельно предлагали отмену чинопочитания во внеслужебное время, право на чтение газет и т. д. Команда даже единодушно решила оставить на корабле великого князя в качестве заложника – требование возмутительное по своей дерзости и не очень понятное по своему замыслу.

В «Книге воспоминаний», написанной уже в эмиграции, Александр Михайлович отмечал, что из-за болезни сына он на время оставил крейсер, а когда опасность миновала и можно было вернуться на командирский мостик своего флагмана, великий князь получил от вестового матроса ультимативное послание команды крейсера «Алмаз», предлагавшей ему прибыть на корабль, чтобы стать заключенным под стражей в качестве заложника.

Узнав об этом, император Николай II в приватной беседе со своим двоюродным дядюшкой вынужден был сказать: «Я глубоко огорчен, Сандро, но в данном случае тебе ничего не остается другого, как подать в отставку. Правительство не может рисковать, выдав члена императорской фамилии в руки революционеров…»

Великий князь вспоминал: «Я сидел за столом, напротив царя, опустив голову. У меня не было более сил, чтобы спорить с императором. Военное поражение, реки крови и, в довершение всего, – мои матросы, которые хотели захватить меня в качестве заложника! Заложник! Такова была награда за те 24 года, которые я посвятил флоту. Я пожертвовал всем – моей молодостью, моим самолюбием, моей энергией – во славу нашего флота. Когда я разговаривал с матросами, я ни разу в жизни не повышал голос. Я радел об их пользе перед адмиралами, министрами, Государем! Я гордился тем, что матросы на меня смотрели как на своего отца и друга, и вдруг – заложник! Я ненавижу такую Россию!».

Выйдя в отставку, Александр Михайлович занялся изданием «Морских ежегодников», содержащих описания всех флотов мира, и книг по военно-морской истории и морскому делу. В доме на набережной Мойки любили читать, поэтому там всегда покупалось много книг и выписывались регулярно журналы для членов семьи и в том числе для ее главы – до 25 названий на четырех языках. Особую гордость великого князя составляло его личная библиотека, книги для которой он собирал с шестнадцатилетнего возраста. Тяжелые раритетные фолианты заполняли дубовые стеллажи библиотеки Александра Михайловича в особняке на Мойке от пола до высокого потолка.

Находясь летом 1909 г. в Биаррице во Франции, Александр Михайлович узнал из газет сенсационную новость того времени: французский авиаконструктор Луи Блерио перелетел на самолете, сделанном собственными руками, через Ла-Манш из Франции в Англию. Это событие породило идею использовать техническую новинку для нужд русской армии. Великий князь нанес визит Блерио, заказал ему несколько экземпляров аэропланов и договорился об обучении летному делу нескольких русских офицеров. Беседа в Петербурге Александра Михайловича с военным министром генералом Сухомлиновым весьма развеселила главу российского Военного ведомства, который, между приступами смеха, спросил: «Я вас правильно понял, ваше высочество? Вы собираетесь применить эти игрушки Блерио в нашей армии? Угодно ли вам, чтобы наши офицеры бросили свои занятия и отправились через Ла-Манш, или они должны забавляться этим здесь?

– Не беспокойтесь, ваше превосходительство. Я у вас прошу только дать мне несколько офицеров, которые поедут со мной в Париж, где их научат летать у Блерио и Вуазена. Что же касается дальнейшего, то хорошо смеется тот, кто смеется последним…».

Подобный ответ человека, вошедшего в русскую историю тем, что именно он стоял у колыбели российской авиации, достойно завершил тогда беседу с генералом, столь бездарно руководившим отечественным Военным ведомством. Александру Михайловичу удалось убедить русского царя в необходимости создания в России отечественного военно-воздушного флота. На выделенные Николаем II деньги и на средства россиян, пожертвовавших немалые суммы, были закуплены аэропланы и приглашены опытные иностранные инструкторы, обучившие первый отряд русских военных пилотов из числа армейских офицеров.

По инициативе великого князя Александра Михайловича и при его непосредственном участии, осенью 1909 г. в Крыму, к западу от Севастополя, приобрели огромный участок земли для оборудования на нем первой отечественной военной школы летчиков-истребителей – будущего знаменитого Качинского военно-авиационного училища, обычно называемого ее воспитанниками просто «Кача». Это первая летная военная школа впоследствии, в самые трудные для России годы мировых войн, выпускала известных летчиков – истребителей-асов, таких как Петр Николаевич Нестеров, штабс-капитан, основоположник высшего пилотажа, первый выполнивший «мертвую петлю» и погибший в августе 1914 г. в воздушном бою – русский ас впервые применил тогда таран в воздухе. В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Качинское военно-авиационное училище летчиков выпустило таких знаменитых летчиков-истребителей, как А.И. Покрышкин, Б.Ф. Сафонов, С.А. Микоян, и целую когорту других советских пилотов-истребителей.

8 ноября 1910 г. после проведения торжественного молебна великий князь Александр Михайлович официально открыл первую отечественную Военно-авиационную школу в которой начались регулярные учебные полеты и через год состоялся первый выпуск военных летчиков российской армии. В отчете Особого комитета за 1912 г. говорилось: «Следует признать наиболее плодотворным период 1910–1912 гг., особенно создание воздушного флота, являющегося историческим подвигом. Без преувеличения можно сказать, что Его Имп. Высочество Великий князь Александр Михайлович со своими ближайшими сотрудниками по организации воздушного флота положил в России твердое начало русской военной авиации и что благодаря его деятельности Россия по праву заняла второе место в Европе в деле воздухоплавания».

В марте 1913 г. Александр Михайлович представляет на утверждение русскому правительству «Общий план организации воздухоплавания и авиации», а Николай II по представлению великого князя принимает официальное постановление о передаче русской авиации в ведение Военного министерства.

С самого начала Первой мировой войны и до 1917 г. великий князь Александр Михайлович был первым главнокомандующим русской военной авиации. Около двухсот военных летчиков, подготовленных для боевых полетов, и самолетный парк, насчитывающий двести тринадцать готовых к бою аэропланов, стали тогда ядром русской истребительной авиации. В 1916 г. с участием главкома русской военной авиации, великого князя Александра Михайловича, был подготовлен и утвержден