История Сибири. От Ермака до Екатерины II - Петр Словцов

По словам лейтенанта Ф. Врангеля, высокоствольный лес мельчеет около устья Омолона (в ш. 68°15′), вливающегося в Колыму, и разбрасывается по берегам изогнутый кустарник, а по рассказу капитана Сарычева, в 90 вер. ниже Нижнеколымска, цепенеет по берегам один ивняк, да и тот вскоре исчезает. Берега Колымы покрываются мохом и травою; следственно, в здешнем краю надобно подразумевать начин тундры немногими верстами выше Омолона, с тем ограничением, что она к рр. Алазее и Индигирке расширяется на юг. Безлесные болотные места, изрезанные частыми озерами, идут от устья Омолона наискось до устья Уяндины, так что от Алазеи до Урала едва ли не следует принимать линию Полярного круга за начальную линию тундры?

На восточной стороне Колымы почва возвышеннее над морем, каменистее, гористее, поэтому и тундра местами перемежается, в ширине суживается и в самом виде изменяется. По горе Пантелеевой в ш. 68°35′, где с половины августа нижнеколымская юность обоего пола поет, пляшет и веселится, цветет в поле душица, трава богородская, ромашка. За 69°-м растет инде тальник, топольник, лиственничник; но к морю в той же широте довольно высокий берег (24 ф.) одевается мохом, жесткою травой, ерником, ивняком, стелющимся по земле не длиннее фута, вместе с мелкими цветочками, тотчас увядающими при неприязненном ветре, и эта флора замечена Сарычевым в июне. На карте Врангеля тундра показана до губы Чаунской, и можно из слов Матюшкина подразумевать, что она расстилается в ширину почти до Малого Анюя; но что такое здешняя тундра? Низменная равнина, на юго-восток и юг стелющаяся и обставленная цепью гор, которые тянутся по берегам Анюя и Тимкины. С приближением к белым камням лес превращается в низменной кустарник, болотистый грунт покрывается в начале июля свежим зеленым мохом, а между кочками журчат бесчисленные ручейки. На возвышениях и холмах бродят стаи болотных птиц. Пустыня постепенно становится мертвее и пустее; только тучи комаров волнуются над тундрою. Холмистые долины, поросшие лесом, изрезаны речками, а ровные долины изрезаны речками и озерами, кочки поросли мохом. Болота по крепости грунта не топки, и лошади в них не грязнут. Озера и реки, которыми разрезывается тундра, содержат в себе рыбу; по озерам еще гостят лебеди и стаи гусей. Встречаются по протяжению тундры места приятные, как, например, по берегам р. Погнадены, где случалось видеть прекрасные лужайки, свежею зеленью одетые, и густые рощи высокоствольных тополей, ив и осин. Тут цветут благоухающие травы; и этот оазис красуется в ш. 68°15′. Вот черты тундры, простирающейся к Чаунской губе! Между тем, по правую сторону реч. Филипповки, текущей из белых камней в Колыму, в направлении к горам Сухарным, начинается необозримая голая равнина, усеянная большими камнями и скалами и со всех сторон обставленная снежновершинными горами. Эта равнина называется каменною тундрой. Тут холод чувствителен, и кустарник стелется не толще пальца. Вообще, к востоку от Колымы высокоствольные деревья не растут далее 68°54′, по словам Врангеля. Следственно, тамошняя тундра теснее двумя степенями широты.

Ледовитое море, говорят, идет на убыль. Если бы это мнение было дельное, надлежало бы в устьях больших и середних рек, падающих в море, замечать увеличивающуюся быстроту вод. Тогда бы и материк тундры от часу становился суше, тверже и теплее. Нет! При настоящих понятиях о возможности поднятия или осадки берегов морских ныне не так легко верят обмелениям; следственно, каменные столбы, при берегах назначаемые, не могут быть добрыми мерителями морской убыли. При недостатке наших приморских сведений и особых сведений о западной тундре есть надежда ожидать хороших пополнений от штурмана Иванова, странствующего по окраине Ледовитого моря. Теперь мы знаем не много, именно, что ширина лиманов больших рек измеряется десятками верст, ширина устьев речек сотнями саженей, и даже верстами, что есть озера на тундре, вовсе уходящие в землю или в реки зимою, при случаях шеляющейся от морозов почвы, что есть логовины, весною превращающиеся в рыбные озера, а летом являющиеся роскошными пастбищами, что к западу около р. Алазеи есть такие озера, которые, соединяясь протоками без течения, составляют безбрежные вместилища стоящих вод. Вообще, тут вода представляется в тяжбе с землею, которая, посредством плесеней и личинок, усиливаясь ткать основу для сцепляющихся мхов, зачинает каждое лето творение суши. Не подобные ли явления представятся между Индигиркой и Обью близ взморья?

При лиманах больших рек, не в одной параллели падающих в море, дни и ночи продолжаются с месяц и более. Так, например, в Нижнеколымске солнце не заходит с 15 мая по 6 июля. Трудно без погрешности сказать: ночи или дни продолжительные радостнее для бродячих дикарей. Удобства в обоих временах так сложны и так переплетены с неудобствами, что одна перемена способов продовольствия, кажется, может их радовать.

Можно здесь упомянуть из устава арктической природы об одном законе, исполняемом оленями для пропитания своего и человеческого. В мае и под осень на обоих Анюях, Омолоне и равно на Оленеке непреложно совершается плавь оленья. В мае табуны тощих оленей, обеспокоиваемых комарами, бегут из лесов на безлесную тундру, а осенью упитанные возвращаются в лесные пастбища. При переправе через реки, русские и юкагиры, а на Оленеке в 30 в. от устья тунгусы, убивают на воде множество этих животных, переплывающих гусем, несмотря на умерщвление передних. Не надобно, однако ж, думать, чтобы тундра на зиму оставалась без оленей. На ней постоянно живут олени стоячие, которые и не соединяются с приходящими из лесов.

Нелегко изъяснить, отчего русские, в области тундры, завелись жильями и зимовьями по берегам двух только рек, Колымы и Енисея, тогда как промышленность рыбная и звериная не менее выгодна и при прочих значительных реках. Заселение Колымы, конечно, можно изъяснять необходимостью обороны пограничной.

На росстанях с полосою тундры не лишнее заметить, что восточное отклонение иглы в 1822 г. было на Устье Русском Индигирки 10° и что, возрастая к востоку, при острове Колючине оно найдено по азимутам в 1823 г. 23°26′.

2. Места, ближайшие к средней полосе.

Крайнею точкою полосы северной к югу был на востоке ос. Акланский, который к концу нашего периода начинал пустеть; и жалеть не о чем. Русский, с трудом тут пропитывавшийся, ничего не терял. Какая разность — Среднеколымск! Летняя температура его, в сравнении с сырою и холодною температурою Акланска или Нижнеколымска, описывается благотворною для здоровья. Долины, защищаемые холмами от ветров, веселые местоположения, роскошная растительность, трудолюбивые туземцы из якутов, владеющих конным и рогатым скотом, озера рыбные, и все эти взгляды, хотя бы не было тут важной ярмарки, утешают заезжего. Верхнеколымск, сосед по реке, стоит в ш. 65°42′ 04″ и всегда почитался верфью судостроения, по близости лесов. Морозы, по замечанию капитана Сарычева, доходили тут в январе до 43°. Должайшая ночь продолжается 21 ч. 40 м., и, несмотря на жестокую температуру, зимует в лесу множество куропаток, рябчиков, глухих тетеревов, также и зайцев. При устье Ясачной, при которой стоит Верхнеколымск, в октябре ловятся большие налимы.

Путешественники, едущие из Среднеколымска к Верхоянску по купеческой дороге, подле Селеняха, находят по песчаным его берегам и по равнинам тучный корм для лошадей: а) в хвощовнике, который после первых морозов делается сладковатою и любимою их пищею; б) в питательном растении чибога, ботанически еще не определенном. При этом подножном корме лошади, без перемены и изнурения, проходят 1200 верст между двух сказанных мест. Но замечательнейшее явление природы путешественники видят в так называемых тарынях. Песчаный грунт тамошних горных долин (особенно на берегах Догдо) совершенно высыхает во время жаркого лета и сухой осени. Зимою, при сильных морозах, выступает вода из земли и, разливаясь на все стороны, замерзает. Образующийся лед трескается, и из трещин выступающая вновь вода превращается в другую настилку льда. С усилением морозов вода более и более поднимается наверх и покрывает кустарники многослоистым ледяным покровом бело-блестящего цвета. Нечего говорить, сколь опасен проезд по тарыням или наледникам, на косогорах или близ оврагов; но дело в вопросе, который сам собою рождается. Из какой глубины ниспадшая вода опять возвращается на землю? Слань, на которой вода внизу бережется, не меловая ли, так как вкус ледяной воды отзывается известью? Стало, что песчанистый грунт не промерзает глубоко? И эта широкая льдистая равнина, простирающаяся от Верхоянска даже до погорья Оймяконского, не естественная ли указательница артезианских колодцев?