Корона за холодное серебро - Алекс Маршалл

София взвилась от такого выбора слов, но последовавшее предложение было слишком заманчивым, чтобы пренебречь им из гордости.

– Как тебя ни называй, София, королева Индсорит твоя, ибо мне кажется, что у вас есть незаконченные дела с тех пор, как она тебя одолела. И еще кто захочешь твой в этой сделке, если ты честно расскажешь, что случилось тогда, и выложишь другие подробности, имеющие отношение к делу. Присягни моему знамени, София, и мы напомним этим багряным трусам, почему они боятся кобальтовых сумерек!

– Предложение соблазнительное, – согласилась София, тем больше воодушевляясь, чем дольше обдумывала услышанное. Это могло обернуться демонски хорошо для них обеих. – Мать твою, ладно! Если твое кольчужное бельишко не является обязательной формой одежды, я в деле. Где записывают добровольцев не первой свежести?

– Пакуй свою трубку, капитан София, – сказала Чи Хён, освобождая стол и раскладывая на нем карту. – Мы планировали взять Кокспар, но азгаротийский полк остановил нас в горах, пришлось отступить сюда.

– Азгаротийский полк? Ты знаешь, кто его ведет? – спросила София с колотящимся сердцем. Она не могла поверить в такую удачу.

– Угу, я записала здесь. – Чи Хён указала на каракули в углу карты. – Харт? Нет, Хьортт, полковник Хьортт – он возглавляет азгаротийцев. Мои разведчики сообщили, что над частью войска мьюранские флаги, и я не знаю, кто там главный.

– Не важно, – сказала София, облизывая губы. Ситуация ей все больше нравилась: она увидится со своим старым приятелем, беспалым полковником, куда скорее, чем надеялась, и на сей раз не даст своей театральной жилке помешать тому, что должно быть сделано. Эфрайна Хьортта уже можно считать покойником. – Какова твоя стратегия?

– Имперские силы не могут быть дальше, чем в паре дней пути от нас. Феннек хочет, чтобы мы продолжали отступление, а я думаю, что Кобальтовому отряду пора перестать бегать. Но ты специалист, я высоко ценю твое мнение и совет.

– По-моему, Феннек – трус, а у тебя удачная позиция – и ты вполне готова встретиться с имперцами в открытом бою, – сказала София, стараясь не выдать своего нетерпения. – Лучше заварить еще бобов, ночь предстоит долгая.

София сгорбилась над картой, с облегчением думая, что все-таки не зря отпустила однажды Хьортта, коль скоро сможет насладиться его смертью сейчас. Единственное, что умеряло ее восторг, – два демона в углу, молча глядевшие друг другу в глаза.

Война и вправду приближалась, и не было нужды пить непорочновское демонское молоко, чтобы это понять. Знаки сделались все яснее, когда сестра Портолес и Еретик покинули острова и направились через империю обратно, к тракту, который приведет их в южные провинции, где Кобальтовый отряд творил свои бесчинства. Открытые города, через которые она шла со своим имперским полком лишь год назад, окружили себя новыми стенами; на постоялых дворах, где раньше привечали всех путников, теперь с подозрением разглядывали даже боевую монахиню из Диадемы. Везде, где она проезжала с Еретиком, набранные с бору по сосенке отряды самообороны тренировались в пустых полях, вместо того чтобы собирать урожай, и всюду задавали вопросы о цели путешествия, хмурясь, когда Портолес жестко пресекала расспросы.

Заявление короля Джун Хвана, что это будет не та война, которой все ожидают, тревожило Портолес, словно призыв согрешить. Что ж, по крайней мере, она поступила правильно, не взяв с собой брата Вана. Однако в душе знала, что королева Индсорит была права, посоветовав ей рассматривать даже своих братьев и вышестоящих как потенциальных вредителей, – если Вороненая Цепь послала Эфрайна Хьортта в Курск, чтобы спровоцировать нападение Софии на империю, то она могла быть заинтересованной в том, чтобы Портолес не нашла Софию и не рассказала правду. Эта огорчительная вероятность подтвердилась, когда они с Еретиком взобрались на поросший травой холм, с которого открывался вид на медлительный Хартвейн, и заметили четырех всадников в черных рясах, спешивших по их следам. Они были не дальше чем в миле.

– Хм, – произнесла монахиня, оглядывая окрестности в поисках укрытия.

Портолес достойно сражалась за Цепь во время гражданской войны, а после примирения так же тяжко зарабатывала право служить в Пятнадцатом полку. Годы боев вместе с имперцами, а после – работы на них отточили ее врожденное умение защищаться. Увы, холм был настолько пологим, что порадовал бы даже ленивого коня; прямо у дороги стояла одинокая тополиная рощица, а на дальней стороне возвышенность переходила в удобный спуск в мирную долину.

– Они рассчитали правильно – наверное, все утро ждали, чтобы мы выехали из леса.

– Как это? – Еретик посмотрел назад, вперед, вверх, вниз – во все стороны, куда монахиня поворачивала голову. – Кто – они?

– Мои братья, – ответила Портолес. – Давай-ка привяжем лошадей среди тех деревьев, пока нас не настигли.

– Все думал, когда же ты остановишься для молитвы, – заметил Еретик. – Ты ждала погоню или молебен будет импровизированный?

– Еретик, – проговорила Портолес, спешиваясь, – как ты относишься к возможности убить несколько духовных лиц?

– Хм. – Еретик оглянулся через плечо. Отсюда всадников и подступы к холму закрывала широкая вершина. – Не понимаю, какого ответа ты ждешь, сестра Портолес. Можешь удивиться, но я на самом деле не свирепый убийца – скорее, смиренный жулик.

– Я не спросила, убьешь ли ты их, я спросила, как ты на это смотришь, – уточнила Портолес, привязывая лошадь и вьючного мула к самому толстому дереву. – Слезай, я тебя раскую.

– Вот что… – Еретик, похоже, по-настоящему занервничал – впервые с тех пор, как Портолес забрала его из Службы Ответов. – Буду откровенен с тобой, сестра: если это проверка, то я обязательно провалюсь. Если ты ищешь предлога, чтобы прикончить меня после всех наших совместных странствий, то лучше смотри в глаза, когда ударишь молотом по черепу.

– Еретик, – сказала Портолес, привязывая его лошадь, – если не хочешь сражаться плечом к плечу, я пришибу тебя прямо сейчас.

– Спешить незачем, – возразил Еретик, второпях даже не слезая – падая с седла.

Ему уже давно разрешили ехать с раскованными ногами, а теперь оказались свободны и руки.

– Бери два арбалета, которые я купила в Линкенштерне, и заряжай, потом клади вон на тот широкий пень, – велела Портолес. – В скатке короткий меч, он должен быть тебе по руке. Живо.

– Конечно, сестра. – Еретик потер красные запястья. – Но ты же сначала поговоришь с ними? Может, и не дойдет до драки?

– Сомневаюсь. В Цепном Доме и Норах мы выясняем отношения устно, но здесь, полагаю, говорить будут святые. – Портолес взвесила в руке свое оружие. – Святой Оракулум погиб в стычке на Окаянной Земле тридцать три года назад. Его кости питали кузнечный горн, и его дух продолжает жить в стали этой кувалды. Она будет веским контраргументом всем доводам моих собратьев.

– Вот оно что, – произнес Еретик, проворно доставая оружие из задних сумок вьючного мула. – Вот почему люди боятся Цепи. Если вы так разрешаете свои внутренние разногласия, то на что надеяться инакомыслящим из простого народа?