Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев

После объявления сентенции суда царевичу «мы, яко отец, боримы были натуральным милосердия подвигом, с одной стороны, попечением же должным о целости и впредь будущей безопасности государства нашего – с другой, и не могли еще взять в сем зело многотрудном и важном деле своей резолюции. Но всемогущий Бог, восхотев чрез собственную волю и праведным своим судом, по милости своей нас от такого сумнения, и дом наш, и государство от опасности и стыда свободити, пресек вчерашнего дня его, сына нашего Алексея, живот по приключившейся ему по объявлении сентенции и обличении его толь великих против нас и всего государства преступлений жестокой болезни, которая вначале была подобна апоплексии. Но хотя потом он и паки в чистую память пришел и по должности христианской исповедовался и причастился Св. Тайн и нас к себе просил, к которому мы, презрев все досады его, со всеми нашими зде сущими министры и сенаторы пришли, и он чистое исповедание и признание тех всех своих преступлений против нас со многими покаятельными слезами и раскаянием нам принес и от нас в том прощение просил, которое мы ему по христианской и родительской должности и дали; и тако он сего июня 26, около 6 часов пополудни, жизнь свою христиански скончал».

Как это говорил сам Петр?

Главный грех – ханжество и лицемерие… Ибо первое дело ханжей – сказывать видения, повеления от Бога и чудеса все вымышленные, которых не бывало; и когда сами оное вымыслили, то ведают уже, что не Бог то делал, но они…

Про церковные чудеса, о которых и слышать не мог Петр, мы знаем, что многие из них точно были не вымышлены. Некоторые могли быть и придуманными, но чего больше в вымышлении их – лицемерия или прелести, неведомо…

А вот говорить, что всемогущий Бог, восхотев чрез собственную волю и праведным своим судом, по милости своей нас от такого сумнения, и дом наш, и государство от опасности и стыда свободити, пресек вчерашнего дня его, сына нашего Алексея, живот, зная, что сын умер под пытками, которым его подвергли по твоему приказу, это действительно верх лицемерия… Говорить такое мог только человек, действительно страха Божия не имущий.

Впрочем, тут мы забежали вперед. Резюмируя свои замечания, Петр пишет: «Наконец, Христос Спаситель ничего апостолам своим боятися не велел, а сего весьма велел: Блюдитеся, рече, от кваса фарисейска, еже есть лицемерие». Кому, как не Петру, и помнить бы эту великую заповедь Спасителя… И не только в полемике, но и в практической деятельности.

Возможно, Петр и не замечал в себе ни фарисейства, ни лицемерия, ни ханжества. Он был протестантом не по букве, а по сути. Будучи достаточно начитанным в Священном Писании, Петр брал из него только то, что подходило и было удобно для него, нимало не затрудняя себя необходимостью сообразовать выдернутое из контекста с духом христианства.

И делал это Петр, как мы видим из проанализированной нами записки, вполне сознательно. Все шаги на пути усмирения, подчинения, подавления Русской Православной Церкви были строго продуманы им.

И он не останавливался на этом пути, даже когда напрямую сталкивался с наполненными высочайшим смыслом чудесами Божиими.

Отношение Петра I к чудесам – тема особая.

Одна из самых ярких и значительных побед его – взятие переименованной шведами в Нотебург русской крепости Орешек.

Стеснённые на полоске земли между крепостными стенами и водой, русские полки несли тогда огромные потери. И был момент, когда заколебался Петр I и послал на остров офицера с приказом командиру штурмующего отряда подполковнику Семёновского полка князю Михаилу Голицыну отступить.

– Скажи царю, что теперь я уже не его, а Божий, – ответил посыльному Голицын и, взобравшись на плечи солдата, стоящего на верху лестницы, залез в пролом. – Вперед, ребята!

Долго шел кровопролитный бой, но шведы не выдержали.

«Неприятель от множества нашей мушкетной, так же и пушечной стрельбы в те 13 часов толь утомлен и видя последнюю отвагу тотчас ударил шамад»…

11 октября 1702 года Нотебург был взят.

Сохранились списки русских солдат, погибших при штурме крепости. Когда просматриваешь их, в самом звучании имен и фамилий павших героев обнаруживаешь столько нерастраченной русским языком красоты, столько богатырской силы, что весь этот список звучит как гимн России:

«Иван Рукин, Яков Борзов, Дмитрий Емцов, Андрей Ребриков, Алексей Ломакин, Семен Котенев, Семен Мишуров, Иван Чесноков, Клим Варенихин, Гаврило Башмаков, Иван Писарев, Илья Кондаков, Петр Жеребцов, Андрей Посников, Фома Следков, Петр Булкин, Алексей Дубровский, Федор Оставцов, Павел Копылов, Фрол Чурин, Ерофей Пылаев, Никифор Котловский, Прокофий Коротаев, Федор Булатов, Федор Путимцев, Иван Лебедев, Матвей Черкасов, Иван Чебалов, Иван Быков, Яков Отавин, Иван Волк, Лаврентий Путилов, Семен Казаков, Федот Махов, Петр Крюков, Антон Ремезов, Григорий Бровиков, Агафон Толанков, Анисим Посняков, Михайло Попрытаев, Андрей Кудряков, Григорий Зыков, Матвей Полчанинов, Григорий Овсянников, Дмитрий Шаров, Ларион Деделин, Терентий Белоусов, Павел Чеботарев, Федор Захаров, Иван Нижегородов, Анисим Чистяков, Тимофей Стушкин, Иван Баскаков, Иван Зерковников, Борис Грызлов, Михайло Осанов, Кондратий Лытков, Константин Глазунов, Якав Ушаков, Василий Панов, Иван Дубровин, Степан Хабаров, Петр Братин, Иван Быстров, Семен Побегалов, Трофим Судоплатов, Василий Мамонтов, Афанасий Подшивалов, Герасим Ротунов, Иван Сорокин, Анисим Зверев, Алексей Шабанов, Артамин Мордвинов, Роман Маслов, Василий Лыков».

Любопытно сравнить этот список со списком побывавших в Шлиссельбурге народовольцев…

«Николай Морозов, Михаил Фроленко, Михаил Тригони, Григорий Исаев, Михаил Грачевский, Савелий Златопольский, Александр Буцевич, Михаил Попов, Николай Щедрин, Егор Минаков, Мейер Геллис, Дмитрий Буцинский, Михаил Клименко, Федор Юрковский, Людвиг Кобылянский, Юрий Богданович, Айзик Арончик, Ипполит Мышкин. Владимир Малавский, Александр Долгушин, Николай Рогачев, Александр Штромберг, Игнатий Иванов, Вера Фигнер, Людмила Волкенштейн, Александр Тиханович, Николай Похитонов, Дмитрий Суровцев, Иван Ювачев, Каллиник Мартынов, Михаил Шебалин, Михаил Лаговский, Иван Манучаров, Людвиг Варынский, Людвиг Янович, Пахомий Андреюшкин, Василий Генералов, Василий Осипанов, Александр Ульянов, Петр Шевырев, Михаил Новорусский, Иосиф Лукашевич, Петр Антонов, Василий Конашевич, Герман Лопатин, Борис Оржих, Софья Гинсбург, Павел Карнович, Фома Качура, Григорий Гершуни, Егор Сазонов, Иван Каляев, Хаим Гершкович, Яков Финкельштейн, Михаил Ашенбреннер…»

Хотя в этом списке есть и достойные люди, но ощущение такое, будто идешь не то по пожарищу, не то по старой вырубке, заросшей неведомо чем.

И что из того, что в первом списке собраны солдаты-герои, а во втором («Мы имеем тех преступников, каких заслуживаем», – говорил тюремный врач Шлиссельбургской крепости Евгений Рудольфович Эйхгольц!) – государственные преступники. Нет… В первом списке люди, принадлежащие прежней Московской Святой Руси, а во втором – люди, которые о Святой Руси, благодаря Петру I и его реформам, не слышали и слышать не желали.