📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаСтарая крепость. Книга 1-2 - Владимир Павлович Беляев

Старая крепость. Книга 1-2 - Владимир Павлович Беляев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 106 107 108 109 110 111 112 113 114 ... 129
Перейти на страницу:
понимая, а я скажу, не слезая с лошади: «Прости, что я тебя разбудил, Галя, но меня посылают по важному секретному делу, куда — я не могу сказать, и вот я решил с тобой попрощаться. Может, меня убьют, так ты никому не рассказывай, что я заезжал к тебе, но запомни, что я буду любить тебя до самой смерти!»

Скажу все это спокойно, не слезая с коня, и протяну Гале через плетень руку. Она пожмет ее, все еще ничего не понимая. Возможно, она попросит меня слезть, но я слезать не буду, а сразу же поверну коня и ускачу в темноту, не оглядываясь.

И, наверное, Галя всю ночь до самого утра не заснет; подушка ее будет мокрая от слез, Галя будет ворочаться, вздыхать, плакать; в эту ночь она очень пожалеет, что ходила с Котькой…»

А что, если в самом деле махнуть в город?

Но в эту минуту Каштан оступился, ноги мои выскочили из стремян, и я едва-едва не перелетел через голову коня. «Вот был бы номер!» — подумал я, нащупывая стремена и все еще держась за луку седла. Вместе с толчком разлетелись и мечты о Гале. Снова замелькали в глазах сады, в густой их зелени белели хаты, кое-где в маленьких квадратных окошечках светились уже коптилки, и подымалась над полями еще красная луна…

За околицей Шершень погнал Серого галопом, Каштан тоже рванулся вдогонку, и я понял, что галопом ездить куда приятнее, чем рысью. Словно летишь куда-то далеко-далеко, то и дело проваливаясь, конь глухо взбивает копытами мягкую и еще теплую пыль на проселочной дороге, что-то ухает у него внутри, тело твое почти не чувствует седла, и плывут, плывут навстречу неубранные селянские поля с темными копнами сжатого хлеба.

Отъехали версты четыре от села и стали догонять сельских девчат в подвязанных высоко юбках.

Девчата несли в узелках еду. Я понял, что они торопятся туда же, куда и мы.

Одна из девушек узнала Шершня и, давая нам дорогу, крикнула:

— Агов, дядько Шершень! Караулить нас едете?

— Караулить, дочка, абы сатана до бояр на ту сторону не затащил, — весело отозвался Шершень.

По всему широкому и освещенному луной полю мелькали холщовые кофты девчат.

Девчата подбирали в охапки сжатую пшеницу, быстро взвивалось в руках перевясло, и вскоре тяжелый темный сноп падал на стерню. Кое-где девчата сложили готовые снопы в копны-пятнадцатки: точно малые хатки выросли вмиг в поле. Весело спорилась работа, тронутые росой колосья не рассыпали зерно, как днем, хорошо было вязать из такого же влажного клевера крепкие перевясла.

Несколько девчат, подбирая пшеницу и увязывая ее в снопы, пели:

Ой, зацвіла, рожа, край вікна,

 Ой, зацвіла, рожа, край вікна,

Ой, мала я мужа,

Ой, мала я мужа,

Ой, мала я мужа

Пляка.

Как легко, свободно дышалось в эту лунную ясную ночь над Днестром! Воздух был чистый, пахучий, он давал человеку такую силу, что, казалось, любую работу можно сделать в несколько минут. Глубоко вдыхая запахи чабреца, полыни, сухой мяты, слушая, как где-то далеко кричит коростель, я медленно объезжал по меже совхозное поле. Наверное, курсанты давно спят на своих соломенных матрацах. С другой стороны Днестра донесся сюда звоночек балагулы. Кто это едет там, над рекой, в такую пору? Может, помещик какой-нибудь объезжает свои поля? Или сонный поп отправляется исповедовать умирающего? Или румынские жандармы везут в Хотинскую тюрьму нового арестанта?

Слышно было даже, как поскрипывают колеса брички там, в кукурузе, над Днестром.

Не бий мене, муже, не карай,

Бо покину діти,

Бо покину дрібні,

А сама поїду

За Дунай. 

Ой, як я на лодку сідала, 

Ой, як я на лодку сідала,

Правою ручкою,

А білим платочком,

А білим пляточком

Махала… —

пели девчата тягучую, грустную песню.

Каштан медленно переступал ногами и силился ухватить зубами траву. Я опустил поводья, и конь остановился, вырвал на меже кустик бурьяна, стал пережевывать его; слышно было, как позвякивают его удила, как скрипят, стараясь освободиться от железа, лошадиные зубы.

Но вот Каштан фыркнул, насторожился и неожиданно заржал. Погодя минутку, на другом берегу Днестра весело откликнулась запряженная в бричку лошадь, и ее ржание заглушило на миг звоночек.

— Эге-ге-гей! Василь! — донеслось ко мне с другого конца поля.

Я узнал голос Шершня и тряхнул поводьями. Каштан сразу рванул галопом. Я мчался напрямик через поле, кое-где объезжая готовые уже снопы. «А может, там куркуль какой снопы потащил и Шершень зовет меня на помощь?» — подумал я и на всякий случай нащупал «зауэр».

Но Шершень, стоя у копны, мирно разговаривал с высокой девушкой. Голова ее была повязана белым платочком.

Освещаемое светом луны лицо девушки показалось мне необычайно красивым.

— Слезай, ужинать будем! — приказал Шершень. — Это дочка моей хозяйки — Наталка, у нее харчи для нас припасены.

— Куда ужинать? Мы же поели сегодня в совхозе, — сказал я.

— Давай, давай, — настаивал Шершень. — Когда то было? Часов в девять было. А сейчас уже добрых два часа. Скоро светать будет.

Я спрыгнул с коня, и Шершень ловко привязал ему поводья к ноге.

Каштан и Серый, позвякивая стременами, ушли пастись, а мы втроем уселись у копны, прямо на колючую стерню.

Девушка развязала узел и прежде всего вытащила оттуда буханку пахучего хлеба.

— Порежьте, дядько Шершень, — попросила она.

— Ого! — удивился Шершень и подбросил на руке буханку. — Еще горячий. Когда ж вы пекли, Наталка?

— То не мы пекли. Гарбариха пекла и нам долг вернула, — отозвалась Наталка и, вытащив из-под холщовой тряпки широкую миску, вылила в нее полную крынку кислого дрожащего молока. По этой колючей стерне Наталка двигалась маленькими босыми ногами очень ловко, как по глиняному полу хаты. Она разостлала на стерне вышитое полотенце и положила перед каждым из нас деревянную ложку.

Шершень тем временем порезал крупными ломтями хлеб и свалил его рядом с миской.

— А тут брынза, дядько, — разворачивая бумагу, сказала Наталка и задела меня своей жесткой юбкой.

— Доберемся и до брынзы, — сказал Шершень, окуная ложку в кислое молоко. — Ох и холодное! Ты случайно жабу сюда не пустила?

— Да ну вас, дядько! Скажете тоже… — отмахнулась Наталка. — Разве можно такую гадость при еде вспоминать?

— Гадость? И совсем не гадость. Ты молодая еще и не знаешь, что во многих селах бабы нарочно

1 ... 106 107 108 109 110 111 112 113 114 ... 129
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?