Криминальный пасьянс - Александр Овчаренко

— Что Вы мне вкололи? — спросил незнакомец, с трудом выговаривая слова, и, словно пытаясь стряхнуть остатки беспамятства, закрутил головой.

— То, что нашёл у Вас в боковом кармане — промедол, — ответил я и бросил ему на грудь пустой шприц-тюбик.

— Это не промедол, это…, это…, нет, это невозможно! — запаниковал и задёргался раненый и взвыл от боли: простреленная нога давала о себе знать.

— Значит, это не обезболивающее! — догадался я. — Что же тогда было в тюбике?

— Нет! Зачем Вы сделали это? Я же теперь…

— Что было в шприц-тюбике? — повысил я голос и для большей доходчивости ткнул в лоб пистолетом.

— Это был пентотал натрия, так называемая «сыворотка правды» — сдался мой раненый собеседник и закрыл глаза.

— Не отключайтесь, мой незнакомый друг! Нам надо побеседовать. Человек, который носит при себе вместо обезболивающего «сыворотку правду» мне особенно интересен, — пошевелил я раненого за плечо. — Откройте глаза, а не то я вынужден буду прострелить Вам вторую ногу.

— Так это Ваша работа? — вновь застонал раненый, но глаза открыл.

— Моя! Скажите спасибо, что не продырявил Вам печень, а то беседовали бы Вы сейчас со своей подругой, сидя на облаке.

— Вы и её убили?

— Что делать! Мы с ней не сошлись во взглядах по одному принципиальному вопросу: она хотела, чтобы моя девушка умерла, а я был категорически против. Времени на дискуссию не было, поэтому пришлось её нейтрализовать.

— Интеллигентно выражаетесь. Убили человека и в довершение ко всему подыскали подходящий термин — «нейтрализовать»!

— Молчать! — рявкнул я, понимая, что наркотик начал действовать на психику, и самое время было «качать» из моего подопечного информацию.

— Слушай меня! — произнёс я голосом, в котором было больше металлических нот, чем в голосе робота. — Слушай и смотри на меня! Я твой друг. Я хочу тебе помочь. Ты мне веришь?

— Да, — обречено произнёс раненый. — Я тебе верю, ты хороший. Я плохой, а ты хороший!

— Как тебя зовут? — задал я вопрос чуть ли не по слогам. — Отвечай! Как тебя зовут? Если ты будешь молчать, я не смогу тебе помочь!

— Меня зовут Микаэль. Помоги мне! Мне нужна помощь…

— Обязательно помогу, а теперь ответь мне — кто ты Микаэль.

— Я раньше жил в ГДР, там я учился и там я работал.

— Ты немец?

— Да, я немец. Я несколько лет проработал в «Штази»[38], но перед этим пару лет учился в Москве, точнее, в Подмосковье. Я был хорошим оперативником, очень хорошим, поэтому меня и пригласили…

— Пригласили куда?

— После распада ГДР меня пригласили в «Бюро»!

— Что представляет собой «Бюро»?

— Это засекреченная спецслужба… штаб-квартира, кажется, в Риме, хотя я не уверен.

— Где и на кого работают сотрудники «Бюро»?

— Я…, мы… работаем везде, по всему миру, но на кого работаем, я не знаю. Этого никто не знает, ни один сотрудник «Бюро». Нам хорошо платят и мне всё равно, на кого работать. Была страна… была идея… а сейчас ничего… сейчас ничего нет!

— Микаэль — твоё настоящее имя? — перебил я словоохотливого собеседника.

— Нет. Микаэль — мой оперативный псевдоним. Моё настоящее имя Курт, Курт Вайнер.

— Назови полное название спецслужбы, на которую ты работаешь! — приказным тоном потребовал я.

— «Бюро по планированию и проведению секретных операций».

— Какую операцию сейчас «Бюро» проводит на Сахалине?

— Точно не знаю. Это не моё задание. Меня подключили недавно, после того, как я провалил операцию в Лихтенштейне.

— Что от тебя требовалось в Лихтенштейне?

— Золото…! Я должен был получить в депозитарии одного из банков золотые монеты… много золотых монет, но я не смог. У меня не было второго ключа от хранилища.

— Понятно. А что ты делаешь на Сахалине?

— Я не должен этого говорить…

— Что ты делаешь на Сахалине? — повторил я вопрос приказным тоном. — Отвечай!

— Шоколад…

— Не понял!

— Шоколад, — повторил Микаэль и я испугался, что у него начался наркотический бред.

Вместо ответа раненый агент достал из кармана большую плитку шоколада и протянул мне, но силы оставили его и плитка выпала из его руки на брусчатку. К моему удивлению, при ударе шоколада о брусчатку, я явственно расслышал металлический звук. Я поднял раздроблённую плитку шоколада и разорвал обёртку. Внутри обёртки, среди фольги и раздроблённых кусочков шоколада, находился ключ необычной формы. Он был мастерски запаян внутри шоколадной плитки, хотя, по моему убеждению, это была довольно примитивная маскировка.

— Ведающий тайное, да сохранит всё в тайне! — произнёс Микаэль, и меня снова посетила мысль о наркотическом бреде.

— Что это значит? — спросил я, рассматривая ключ.

— Это девиз банка, в котором лежит золото… много русского золота. Такая же надпись имеется на самом ключе.

— Это второй ключ от хранилища в депозитарии?

— Да, это тот самый ключ! «Бюро» приказало, и я его нашёл… я хороший оперативник, хороший!

— Так, с ключом и золотом всё понятно. А что ты делаешь на Сахалине, я так и не услышал.

— Ключ…! — с трудом произнёс допрашиваемый, и я понял, что силы его оставляют. — Я попытался провезти ключ через западную границу, но на таможне нас, вернее, меня с ключом, уже ждали. Я сообщил об этом в «Бюро» и получил указание прибыть на Сахалин. Мне сообщили, что остров скоро должен выйти из-под юрисдикции России, тогда ключ в Лихтенштейн можно будет переправить без всякого риска. Это слишком большие деньги и «Бюро» не хочет рисковать!

После этих слов силы окончательно оставили моего невольного собеседника и он потерял сознание. Я вздохнул, достал из нагрудного кармана комбинезона сотовый телефон и позвонил в службу «Скорой помощи».

…Комиссар дал команду: «Оружие к бою»! — и дружинники почти одновременно передёрнули затворы автоматов. Наступал момент истины.

Пилот президентского ИЛ-96 заходил на посадку вопреки всем правилам. Видимо, поэтому лайнер неожиданно стал резко терять высоту, в результате чего просел, и, тяжело ударив всеми колёсами по бетонке, откатился в самый дальний конец полосы.

Тут к переднему выходу подкатили трап, и дверца в салон самолёта плавно отворилась. Ко второму выходу трап по неизвестной причине не подали, и поэтому открывать его не торопились.