Трое на пути в Хель-Гейт - Евгений Кривенко

— Да, — сказал Толуман. — Пусть так и будет.

* * *

Кэти

На следующий год произошла сбойка западного и восточного участков Берингова туннеля.

Еще через год все было завершено…

Они стояли на платформе в Усть-Нере. Вместо вокзала пока был временный павильон, но железнодорожники сработали четко. Одновременно, плавно сбросив скорость с трехсот километров в час, подкатили поезда: с востока — из Эдмонтона, и с запада — из Москвы. Кэти улыбнулась: Толуман немало похлопотал, чтобы обеспечить такую синхронность. Так же одновременно поезда и уйдут — один на запад, а другой на восток. Сам Толуман ушел вместе с Матвеем, ставить глайдеры на грузовые платформы. «Ямаху-игл» Элизы транспортировали в Москву, а хитроумный аппарат Матвея — в Эдмонтон. Потом заранее нагруженные платформы будут прицеплять к поездам во время кратких остановок, но сегодня спешки не было. Пассажиры были в основном туристы, немало заплатившие за билеты на первый сквозной рейс по Великой северной магистрали. Они высыпали на платформу с приветственными криками в адрес Кэти и Элизы, хотя охрана не подпустила их слишком близко. Ассоль покровительственно держала Бориса за руку, а Элиза покачивала детскую коляску.

— Какой милый! — сказала Кэти, заглядывая в коляску. — Сколько ему?

— Уже годик, — ответила довольная Элиза. — Вот надумали, а то что Ассоль растет одна?

В последние два года виделись редко, так что немного поболтали.

— Продала коттедж в Усть-Нере, — сказала Кэти. — В основном планирую жить в Эдмонтоне, туда смещается деловая жизнь Канады. Борис будет там ходить в школу. А вы в Москву?

— Да. — Элиза оглянулась на дочь и понизила голос. — Балериной Ассоль уже вряд ли станет, но вокруг храма Огненного цветка создается что-то небывалое. Ассоль там очень ждут. И для Толумана удобно, в Москве западная штаб-квартира консорциума… А вот и они.

Появились Матвей с Толуманом, и несколько журналистов поспешили заснять всех четверых на фоне вагонов с надписью «Москва — Эдмонтон». Как публичная фигура, Кэти отменила запрет на свои изображения.

— Привет, Толуман, — сказала она. — Тебя не было на Первом конгрессе в Эдмонтоне. На Московском будешь?

— Да, — кивнул Толуман. — В России пока не особая демократия, так что Братство без голосования включило меня в список и на Московский, и на Объединенный конгресс.

— Тогда встретимся на Объединенном, — улыбнулась Кэти.

Один журналист все-таки прорвался, и Кэти жестом остановила пытавшегося помешать охранника. Зачастил по-английски:

— Миссис Варла (Кэти сохранила фамилию Варламовых, хотя в Канаде ее давно урезали), вас считают одной из самых вероятных кандидатов на пост президента Северной федерации. Что бы вы сказали о…

Кэти покачала головой: — Ну, это еще вилами на воде писано (журналист озадаченно моргнул). И в любом случае, это будет весьма формальная должность. Вы едете в Эдмонтон?

Журналист кивнул: — Да, возвращаюсь обратно вашим поездом.

— Тогда лучше побеседуем в пути, — и она кивнула охраннику: — Потом пропустите в наш вагон.

Прозвенел звонок, и Кэти рассмеялась — Толуман тщательно скопировал былые железнодорожные формальности. Журналисты засуетились — должно быть, она эффектно выглядела, смеющаяся на фоне сумрачных гор вокруг Усть-Неры. А она на прощание обняла Элизу и Толумана.

Потом отступила к дверям вагона и вздохнула:

— Надеюсь, мы проживем еще долго и счастливо. Но наши лучшие годы прошли здесь. Что же, мы сделали все, что могли.

Усть-Нера так и осталась небольшим городом, хотя и благоустроенным. Но вокзал строил один из лучших архитекторов Северной федерации, и здание похоже на птицу в полете. И памятник на привокзальной площади принадлежит именитому скульптуру. На невысоком постаменте стоят четверо. Мужчина обнимает женщину за плечи, и ее волосы струятся, будто на нездешнем ветру. В руках другого мужчины, чуть в стороне, развернутый свиток со схемой Великой северной магистрали. За ним еще одна женская фигура — единственный случай, когда рогны позволили изваять одну из своих. Она стоит вполоборота, гордо выпрямившись и приложив руку козырьком ко лбу, словно вглядываясь во что-то, еще неведомое обычным людям.

Конец четвертого романа

2018, 2020 г.

Северо-восток России к концу XXI века:

* * *