Исчадие ветров - Брайан Ламли

Армандре стало стыдно. Она доподлинно знала, что ей нет никакой нужды заглядывать в мысли мужа, что он сказал ей чистую правду. Да, этот странный мир с жутковатыми свечениями и лунами, населенными людьми, стал теперь его миром, но все же он оставался и человеком из Материнского мира, и поэтому переживал за своего сородича, Искателя де Мариньи.

— Хэнк, я… — начала она полным раскаяния голосом, но не успела ничего сказать — муж не мог допустить ее самоуничижения.

— Понимаю, понимаю, — перебил он и погладил ее по голове.

— Но чем же мы можем ему помочь? — Теперь ей уже хотелось лишь загладить последствия своей вспышки. — Может быть, обратиться к моим товарищам-ветрам? Они же общаются с собратьями из самых отдаленных пределов вечности. Вдруг кто-то из них слышал об этой самой Элизии?

— А что? Стоит попробовать, — кивнул Силберхатт. А потом выпрямился, расправил плечи, громко хмыкнул и усмехнулся. Армандра бросила на него вопросительный взгляд, но он лишь улыбнулся и покачал головой.

— В чем дело? — спросила она, вздернув уголок золотистой брови.

Силберхатт снова усмехнулся и пожал плечами.

— Когда-то… да, уже шесть лет назад, я отправился в поход ради отмщения — отыскать и уничтожить твоего отца. Я знал, что Итаква вполне реален, что это не сверхъестественная сущность, а существо из иных пространств и измерений. Я был целиком и полностью уверен в том, что дело касается существ и сущностей, не принадлежащих к миру Земли, что реален не только Итаква, но и множество других немыслимо древних созданий, образующих пантеон, который называется у нас Богами Круга Ктулху. К тому же я телепат. Ну а во всем остальном я парень из Техаса и был до мозга костей землянином, столь же приземленным, извини за каламбур, как и любой другой человек. Но получилось так, что не я выследил Итакву, а он выследил меня и притащил меня и всю мою команду сюда, на Борею. За это время…

— Что?

— За это время мой кругозор очень сильно расширился! И что же сделалось из этого злопамятного парня, который, кроме способности к телепатии, ничем не отличался от таких же дюжинных техасцев? Вождь многоязычного народа, обитающего в совершенно чуждом мире, путешественник по диковинным лунам, супруг дочери того самого существа, которое он поклялся уничтожить, женщины, разгуливающей по воздуху и «общающейся», если можно так сказать, с парами эфира, которые испускают звезды! И когда ты говоришь: «Перемолвиться словом с моими знакомыми ветрами с дальней стороны вечности», этот парень спокойно кивает и отвечает: «Да, это стоит попробовать!» — И он громко расхохотался.

Армандра не слишком-то поняла эту вспышку самоиронии, но, захваченная ею, тоже расхохоталась и, обняв мужа, на несколько секунд приникла к нему. А потом они под ручку отправились искать де Мариньи, чтобы рассказать, как и что они собираются предпринять, чтобы помочь ему.

Анри-Лоран де Мариньи имел некоторое представление о тех треволнениях, которые вызывал своим присутствием на плато среди его обитателей, но в его собственной озабоченности все это занимало очень небольшое место. Просто его постоянная, все усиливавшаяся одержимость главной целью не позволяла уделять ничему другому слишком много внимания. Нет, сейчас его целиком и полностью занимал поиск. Он сознавал это и не мог ничего с этим поделать. Он подозревал также, что если бы не Морин, он уже давно свихнулся бы, что лишь ее существование позволяло ему сохранять относительно здравый рассудок. Они вместе посещали множество миров, населенных человекоподобными, относительно человекоподобными и совершенно непохожими на людей обитателями, имели возможность запросто обосноваться на некоторых из этих миров. О да, в бескрайних океанах космоса попадалось множество изумительных, прекрасных планет-островов. Но, хотя они находили на этих планетах покой и отдых, это состояние никогда не затягивалось надолго. Каждый раз, скорее рано, чем поздно, де Мариньи с криком просыпался утром, садился в постели и, глядя вокруг, обнаруживал, что вчерашние красоты и чудеса минувшей ночи резко потускнели, утратили аромат, прекрасные мечты отошли куда-то в глубины памяти, а глаза потухли. Тогда они направлялись к Часам Времени, которые по его команде открывали панель, испускали из себя знакомое пульсирующее жемчужное сияние, и наступало время отправляться дальше.

Конечно, он знал, что на Борее с ним будет точно так же, как и везде. Но ведь здесь у него были друзья, самые настоящие друзья-люди; именно поэтому он и вернулся сюда после последних трех лет тщетных поисков. Земля?.. Такая мысль ему даже никогда не приходила серьезно в голову. Да, Земля красива, но настолько загажена и изуродована людьми… Из всех миров, где побывал де Мариньи, это была единственная планета, которую систематически насиловали и рушили ее же собственные жители. Больше того, страдать уже начали и сказочные страны землян!

И еще была у него идея, посещавшая его не раз и не два: почему бы не отрешиться от стремления к Элизии и не постранствовать по тем землям, что существуют в сказках, легендах и снах землян? Это, конечно, было бы здорово, но опасности есть и в сказочных мирах. И едва ли самая мелкая из них — проснуться! Ибо де Мариньи знал, что бывают сновидения, от которых не просыпаешься…

Сказочные страны, диковинные измерения, рожденные неосознанными людскими чаяниями. Реальные места, истинные миры — теперь у де Мариньи в этом не было никаких сомнений.

Сейчас он смотрел вниз с вытесанной в скале на самом краю плато сторожевой башенки и улыбался, пусть и кривовато, возвращаясь мыслями к приключениям в сказочных мирах Земли, которые он совершал в обществе Титуса Кроу и Тиании из Элизии. Потому что такой взгляд с высоты имел немало общего (хотя, с другой стороны, ничего общего) с тем головокружительным видом, который открывался от сделанных из мрамора с розовыми прожилками причалов Серанниана, плававших в облаках этого сказочного города, выстроенного в небе над эфирным морем сияющих циррусов и циррокумулюсов.

И при мыслях об этом чудесном воздушном городе в мыслях де Мариньи не мог не возникнуть — даже помимо его желания — Куранес, «лорд Оот-Наргея, Целефайса и небес вокруг Серанниана». Куранес и, конечно, Рэндольф Картер, величайший, пожалуй, сновидец Земли, ставший к настоящему времени королем в Илек-Ваде — и кто лучше подходил для этой роли, если не тот человек, который сам создал Илек-Вад в своих видениях?

А потом в памяти всплыли и другие страны и города: Ултар, где ни один человек никогда и ни за что не убьет кошку, и лежащий за Южным морем остров Ориаб и его главный порт Бахама. О да, совершенно невероятные места, и обитатели их столь же чудесны, как и сновидения, в которых все это было порождено, но не все сновидения приятны и страны чудес порой имеют сходство и с ночными кошмарами.

Де Мариньи подумал о Дилат-Лине в его Черные дни, зябко передернул плечами, а потом, почувствовав горечь во рту, припомнил еще несколько имен и названий, например, Сады склепов в Зуре, Долину Пнота, лежащий посреди Холодных пустошей Кадат, недосягаемое плато Ленга и кошмарные подступы к нему. Особенно Ленг, где низкорослые рогатые зверолюди скакали вокруг погребальных костров под визг демонских дудок и похожий на стук пересушенных костей грохот безумных кроталов…