Убийцы Сталина и Берии - Юрий Мухин

Или возьмем случай с академиком Ландау, который сумел выжить благодаря обычному врачу после тяжелой аварии, но которого все же добил консилиум академиков медицины. История его болезни и смерти, прекрасно описанная женой, в целом напоминает чем-то Божью кару: каким Ландау был академиком физики, такие академики медицины его и лечили. Такой вот вопиющий момент.

Поскольку у Ландау были сильно повреждены легкие, то американцы прислали самолетом посылку с очень сильным антибиотиком. Получил эту посылку в аэропорту «друг» и соавтор Ландау академик Лившиц. Лившиц и академики медицины, составлявшие консилиум «по лечению» Ландау, были уверены, что Ландау умрет, а лекарства такого в СССР еще не было, и оно на черном рынке стоило баснословно дорого. Вот академик Лившиц и устроил небольшую коммерцию: он не передал всю посылку в больницу, а выдавал антибиотик поштучно, ампулами. Остальные ампулы он продавал за хорошие деньги тем, кого к нему направляли академики консилиума по «лечению Ландау».

Американский антибиотик оказался эффективным, раны у Ландау зажили. Но его после этого три года непрерывно поносило — он «ходил» чуть ли не через 20 минут. Академики консилиума безапелляционно заявили, что это на нервной почве. Трагизм положения заключался в том, что, пока Ландау официально лечил консилиум академиков, нормальные врачи боялись к Ландау приблизиться даже тайно. (Если академики узнают, что какой-то врач поставил диагноз, расходящийся с их диагнозом, они замордуют впоследствии такого врача и сживут его со свету — на каждого умершего у этого врача будут составлять акты, что он умер по вине этого врача. Не дадут защищать диссертации ни ему, ни его друзьям.)

А нормальный врач, видя, что его пациента поносит, уже через день-два взял бы кал на анализ и разобрался, в чем дело. Академикам медицины такое и за три года в голову не пришло. И когда жена Ландау, три года спустя, сумела привлечь к лечению мужа нормального врача, тот взял анализы и выяснил, что весь желудочно-кишечный тракт Ландау поражен грибком того антибиотика, который прислали американцы. Такое может случиться при применении любого антибиотика, и против этого во всем мире используется очень недорогое и недефицитное лекарство — нистатин. Американские врачи как чувствовали, что Ландау будут лечить не врачи, а академики, поэтому они в посылку с антибиотиком вложили и имевшийся в СССР нистатин — намекнули академикам. Но так как нистатином из-за его недефицитности нельзя было спекулировать, то Лившиц забыл о нем сообщить академикам консилиума, а у тех самих не хватило ума давать Ландау нистатин вместе с антибиотиком. Чудо то, что железное здоровье Ландау позволяло ему сопротивляться лечению академиков более трех лет375.

Я понимаю, что никого из читателей не убедил, и случись им заболеть, все будут искать профессора. Что поделать — таковы люди. Я, может, и сам буду искать… Но хочу предложить нечто вроде статистики.

Особенно старательно 4-й Главк Минздрава СССР, в девичестве — Лечсанупр Кремля, лечил глав Советского Союза. Некоторых он залечил до смерти на трудовом посту, а некоторые сумели избежать этой участи в основном за счет того, что их «ушли» на пенсию.

На посту главы СССР скончались в многоопытных руках кремлевских медиков: И.В. Сталин — в 74 года, Л.И. Брежнев — в 76 лет, Ю.В. Андропов — в 70 лет, К.У. Черненко — в 74 года. (Причем последние трое еще задолго до смерти выглядели так, что краше в гроб кладут.) Итого, под опекой кремлевских медиков главы Советского государства доживали в среднем до чуть более 73-х лет.

Скончались своей смертью на пенсии: В.М. Молотов — в 96 лет; М.Г. Маленков — в 86 лет; НА. Булганин — в 80 лет, и всех подвел пенсионер Н.С. Хрущев, скончавшийся всего в 77 лет. Итого, вырвавшись из рук кремлевских врачей, главы СССР жили в среднем до 82 лет. Разница в 9 лет. Лечение у профессоров даром для здоровья не проходит. Так что Жданова врачи могли залечить и без желания его убить. Просто в силу своей трусости и некомпетентности.

Для Сталина угроза смерти непрерывно возрастала и от того, что полностью морально сгнил начальник его охраны — Н.С. Власик.

Нет, Власик в точном смысле слова Сталина не предал. Я в его предательство не могу поверить, прочитав воспоминания Власика. Они были написаны, когда всякая шавка в СССР норовила бросить в Сталина ком грязи, а Власик его в это время защищал! Ни единого плохого слова о Сталине не написал. Мне кажется это немыслимым, чтобы человек готовил убийство, а потом, когда о жертве разрешалось говорить только плохое, ничего плохого не сказал. Думаю, что так не бывает — в помыслах по отношению к Сталину Власик чист.

Тем не менее он к концу своей службы оскотинился и предал Сталина, сам того не подозревая, своим скотством.

Как и любое Животное, он любил барахло, но надо сказать, что все же в меньших размерах, чем, к примеру, Абакумов. У Власика было другое хобби — сексуальные победы. Когда на суде председательствующий спросил у его друга Стенберга о том, скольких женщин Власика тот знает, то ответ вызвал у Стенберга затруднение:

«Я затрудняюсь сказать, со сколькими женщинами он сожительствовал, ибо часто бывало так, что во время наших встреч у него на даче он с той или иной женщиной удалялся в другие комнаты. Но что он там делал, мне неизвестно».

Отдадим должное нравам тех времен — «групповух» Власик, как видите, не устраивал, но и своего не упускал. Стенберг показывал:

«Должен сказать, что Власик морально разложившийся человек. Он сожительствовал с многими женщинами, в частности, с Николаевой, Рязанцевой, Докукиной, Локтионовой, Спириной, Вещицкой, Градусовой, Авериной, Верой В.

Я полагаю, что Власик также сожительствовал с Щербаковой, с сестрами Городничевыми, Людой, Адой, Соней, Кругликовой, Сергеевой и ее сестрой и другими, имена которых я не помню.

Поддерживая со мной товарищеские отношения, Власик спаивал меня и мою жену и сожительствовал с ней, о чем сам Власик впоследствии цинично рассказывал мне»376.

Да, Власик был циником. Когда суд вызвал в качестве свидетеля некую Иванскую (о которой Стенберг забыл упомянуть), бедная женщина, мужнина жена попыталась представить дело так, что она ездила к Власику чуть ли не в шахматы играть, но Власику вдруг вздумалось именно в этом вопросе говорить суду правду и ничего, кроме правды: «После того, как ее бросил Окунев, я жил с ней как с женщиной. И должен сказать, что чаще звонила она мне сама, чем я ей». Хвастунишка! Судья поинтересовался, как долго продолжалась интимная связь Власика со свидетельницей. Власик охотно пояснил: «Довольно длительное время. Но встречи были очень редкими, примерно один-два раза в год» 377. Оно и понятно — список женщин у Власика был немаленький, и везде надо было успеть. Но когда судья засомневался, что при таких нагрузках Власик еще и успевал правительство охранять, то тот обиделся: «В вопросах несения службы я был всегда на месте. Выпивки и встречи с женщинами были за счет моего здоровья и в свободное время. Признаю, что женщин у меня было много»378.