Русский школьный фольклор. От «вызываний Пиковой дамы» до семейных рассказов - Александр Фёдорович Белоусов

Жил старый дед Сусанин,

Порядочный пизда.

В каюте класса первого

Садко, богатый гость,

Гондоны надувает

И лопает об гвоздь.

Остальные публикуемые тексты представляют собой различные варианты так называемого пародического использования (термин А. А. Морозова): пародия «изменяет свою направленность, обращая ее на внелитературные цели»[132]. Источниками таких текстов всегда являются конкретные произведения, в основном — песни. Переделки (или «пере- текстовки») известных песен и стихотворений, не имеющие пародийной, снижающей направленности, фиксировались уже достаточно давно. Так, фольклорный репертуар семинаристов XIX века содержал свои версии лермонтовской «Казачьей колыбельной» и некрасовского «Что ты жадно глядишь на дорогу...» («Что ты жадно глядишь за ворота...»)[133], повествующие о трудной жизни семинаристов, тяжелой доле и бедствиях простых священников. Встречаются переделки и среди опубликованных А. П. Аристовым песен студентов Казанского университета 1840 — 1860-х годов:

В минуту жизни праздную

Я рожу написал.

Одну такую грязную

Я в свете отыскал[134].

Наибольшего своего расцвета песенная переделка достигала всегда в военное время, когда необходимо было оперативно выразить настроение масс или действенно повлиять на него. Пародическая поэзия, по словам Ю. Н. Тынянова, «служит здесь средством легчайшего введения злободневного материала в литературу (в нашем случае — в фольклор. — М. Л.)»[135]. Еще в большей мере сказанное характерно для пародической песни. В статье «Фольклор гражданской войны» В. Абрамкин пишет: «В большинстве своем красноармейские песни этих лет являлись переделками старых солдатских песен, а также песен революционного подполья»[136]. Такие переделки заключались, как правило, в достаточно примитивной замене части текста оригинала «злободневным материалом»:

Из <sic!> острова Кронштадта,

На простор держа рули,

Выплывают боевые

Коммунистов корабли[137].

Настоящий переделочный «взрыв» произошел в Великую Отечественную войну. Сотни песен переделывались в десятках вариантов и солдатами, и литераторами-профессионалами. «Господствующим типом сатирической песни в это время стала песня-пародия; в которой к популярному напеву были подтекстованы новые слова. Таким образом, получила развитие традиция перетекстовки, идущая от старых обличительных песен»[138]. Наибольшей популярностью пользовались многочисленные и разнообразные переделки «Катюши». Немногим уступали ей «Синий платочек» и «Кочегар» («Раскинулось море широко»). «По данным Московского Литературного музея, — сообщает Л. Данилевич, — в Отечественную войну возникли следующие новые варианты «Кочегара»: «Рассказ баяниста», «Фриц удирает», варианты пехотинцев, разведчиков, связистов, танкистов, летчиков, матросов речного флота, моряков, вариант, певшийся советскими людьми, которых немцы заточили в концентрационные лагеря и тюрьмы. Во всех вариантах, как правило, сохраняется текстовой зачин (черта, характерная для подобных переделок). Например, разведчики пели «Раскинулось минное поле». Другой вариант начинался словами «Раскинулась Волга широко» и т. п.»[139]. Многие военные переделки, как и школьные, отличает непритязательность поэтической формы и юмора:

Вдоль по улице метелица метет,

Артиллерия по немцам крепко бьет.

Ты лежи, лежи, фашистская змея,

Пусть наш танк наедет, гадость, на тебя[140].

«Пародия, — писал Ю. Н. Тынянов, — может применяться как средство, как форма. Такова ее роль в политической, общественной и литературной сатире»[141]. Если для военных песен политическая сатирическая направленность была основной, то школьному фольклору она вообще не свойственна. Среди пародических переделок, циркулирующих в подростковой среде, есть две такие, в которых можно усмотреть политическую сатиру: «Вместе весело шагать по болотам» и «Медленно ракеты уплывают вдаль». Оба эти текста сочинены взрослыми, в детской же аудитории они удержались не из-за своей идеологической направленности, большинству школьников просто непонятной, а скорее всего благодаря тому, что связаны с излюбленной школьным фольклором деструктивной тематикой, определившей общее содержание жанра садистских стишков, некоторых песен и пародийных переделок.

В целом тематика школьных пародических переделок достаточно разнообразна (что отличает их от пародийных). Встречаются среди них и «злободневные» тексты (например, о жизни в пионерском лагере). Не случайно, что именно переделка является излюбленным жанром «капустников» и прочих форм так называемой самодеятельной эстрады, в том числе и школьной.

Следует отметить, что некоторые переделки к 70—80-м годам прочно вошли в фольклор, абсолютно утратив при этом в сознании школьников связь со своим источником. Так, мало кто из современных подростков знает, что скабрезный стишок про Сусанина возник как пародия на рылеевскую думу, цикл куплетов «Тихо в лесу» имеет своим источником вальс «На сопках Маньчжурии», а басня про льва и зайца — известную в свое время басню С. Михалкова. Такие случаи забвения пародируемого оригинала характерны и для литературной жизни. «А сколько таких необнаруженных пародий? — писал Ю. Н. Тынянов. — Раз пародия не обнаружена, произведение меняется <...>. <...> пародия <...>, будучи оторвана от своего второго плана (который может быть просто забыт), естественно утрачивает пародийность»[142]. В этом смысле определенная часть публикуемых нами переделок является переделками лишь «исторически».

* * *

В первый раздел настоящей публикации под общим заголовком «Переделки стихотворений и песен» вошли «пародийные» и «пародические» интерпретации известных поэтических произведений, а также подтекстовки. «Подтекстовками» мы называем песни, использующие мелодии музыкальных произведений невокального характера или имеющие слова, но исполняемые на иностранном языке. Второй раздел «Пародии-стилизации» составили скабрезные, снижающие подражания поэтической манере В. Маяковского и пародии, высмеивающие «усредненный» стиль лирической поэзии. Название третьего раздела «Травестийные обработки известных сюжетов» говорит само за себя. Здесь приводятся «вариации» на сюжеты, существующие в массовом сознании вне обязательной связи с конкретным текстом (например, о Садко есть былина, опера и фильм, но материалом для переработки служит сюжет, а не его воплощение в каком-либо из этих произведений). В дополнение к основному корпусу текстов публикуется «Приложение», куда вошли тексты пародийного плана, не подошедшие по жанровому признаку ни к одному из разделов.

В комментариях, помимо информации об исполнителях, собирателях, месте и времени записи, содержатся некоторые дополнительные сведения о произведениях, а также варианты отдельных строф и стихов, которые приводятся не с целью обозреть в рамках одной публикации весь известный нам материал, а для того, чтобы наглядно и адекватно представить характер школьной фольклорной поэтической культуры, разнообразие и вариативность пародийного фольклора в его живом бытовании среди подростков.

Подборка дает представление о школьном пародийном репертуаре последних двадцати лет. Из текстов, записанных от информантов старше 17 лет, отбирались те, на школьное бытование которых было специально указано при исполнении.

Публикация составлена по материалам коллекций, собираемых С. И. Калашниковым, М. В. Калашниковой, Е. В. Кулешовым и