Сердце ведьмы - Марина Колесова

достаточно грациозно поднялась с пола и присела перед ним в реверансе: – Благодарю, Ваше Величество. Я несказанно тронута вашей заботой.

– Как ты, оказывается, говорить умеешь… Прав был Мартин. Ты мастерица прикидываться. И какое из обличий верно? Или все сплошной обман?

– Кто какое хочет увидеть, тот такое и видит, Ваше Величество…

– Со мной прикидываться нельзя! Вот вызову сейчас охрану и сорвут с тебя и все обличия и все маски, хорошенько наказав.

– Вам доставит удовольствие картина унижения ни в чём не повинной женщины? Не боитесь гнева Господнего? Слабым Он вам показался? Ну, попробуйте противостоять и Ему, раз даже Его Святейшество вам не указ.

– Что ты меня всё Его гневом пугаешь? Нечего мне его страшится, не сделал я ничего дурного!

– Однако хотите… А я тем временем не пугаю, а лишь предостерегаю вас от поспешного и непродуманного решения. Вот чем я вам так досадила? Тем, что подсказала, как можете силу мужскую вернуть? Вам этот способ очень сложным показался? Так вроде не из слабаков вы, чтобы так напугаться того, что по определению блюсти должны… Так с чего унизить пытаетесь?

– Вот ведь как всё вывернула, чертовка… Ладно, готов договариваться. Давай сделаем вид, что ничего не было. Я не зову охрану и наказывать тебя не стану. Ты не жалуешься главному инквизитору и герцогу тоже ничего не говоришь.

– А меж нами разве что-то было? – удивлённо приподняла брови Миранда. – Шут мне разные покои замка показывал, вот сюда и завёл… Кстати, если желаете, могу сказать супругу, что и не встречала я вас вовсе…

– Ты сообразительна… – задумчиво выдохнул он, потом устремив на неё напряжённый взгляд озабоченно поинтересовался: – Ответь, тот способ, про который говорила, им когда воспользоваться можно будет?

– Вы знаете часовую башню у дворца инквизиции?

– Знаю, конечно.

– Так вот, если Господь презрит ваше усердие, то вечером перед полнолунием вы увидите на ней свет. Вот после этого можете сделать, что я сказала, и коли греха в ваших помыслах не будет, мужская сила будет при вас.

– Что значит, греха в помыслах не будет?

– Это значит, что не станете вы домогаться замужней женщины и невинную деву без замужества совращать тоже не станете. Вот что это значит.

– Ну это легко… А вот если огня не увижу?

– Если на пожертвования не поскупитесь и молиться усердно будете, то не увидеть не сможете. Милостив Господь и помазанников своих своим благоволением не оставляет, коли праведный образ жизни ведут они.

– Что ты всё заладила про праведный образ жизни? Я не монах, чтобы его вести.

– Монастырской аскезы от вас Господь и не ждёт. А вот безгрешные помыслы узреть явно жаждет. Вы и так на краю замерли, не испытывайте Его терпение и дальше. Вряд ли оно безгранично.

– Тебе бы проповедником быть, – раздражённо проронил он.

– Было дело, вразумляла я грешников, слушали меня и толк был, особенно если палач рядом стоял. Но то дело прошлое. Теперь моё дело душу супруга моего охранить да на более праведный путь наставить. Чтобы в согласии с наставлениями Его Святейшества он жил.

– И как же Джеймс согласился на такое? – удивлённо осведомился король.

– Его Святейшество умеет делать предложения, от которых не отказываются, Ваше Величество. На то он и главный инквизитор. Поэтому у герцога не было выбора.

– Однако при этом он производит впечатление человека довольного им.

– У него нет альтернативы. Он слишком горд и самолюбив, чтобы выказать хоть какое-то недовольство навязанным ему выбором. Так что то не удивительно.

– У него убедительно получается. Уверен был, что по нраву ты ему.

– Это радует и меня, и Его Святейшество.

– Ты часто бываешь у него?

– Не реже, чем раз в месяц, – скромно опустив глаза долу, проговорила Миранда, а потом с явной иронией тихо добавила: – Мой названый отец считает, что мои регулярные исповеди идут на благо всем.

– Про наш разговор тоже исповедоваться ему будешь? – сразу напрягшись, тут же спросил король.

– Вы что-то имеете против? – она вскинула на него недоумённый взгляд.

– Я не хотел бы, чтобы ты, пользуясь случаем, напраслину возводить на меня стала.

– Я могу пообещать, что скажу ему, что обещание вы с меня взяли молчать о нашем разговоре. Только будьте в этом случае готовы, что заставит исповедоваться он вас.

– С этим как-нибудь разберусь, – досадливо усмехнулся он.

– Прекрасно. Считайте, что я вам это уже пообещала, поскольку лично меня такой расклад радует, – улыбнулась она и кивком указала на дверь: – Так я могу быть свободна?

– Да, иди, – милостиво разрешил король. – Шут тебя проводит и развлечёт до возвращения супруга. Мартин, проводи и развлеки нашу гостью, а потом передай на попечение герцога и возвращайся.

– Исполню, мой государь, – склонился перед ним шут, после чего поспешно отпер дверь и распахнул её перед Мирандой.

Склонив голову и присев в реверансе перед королём на прощание, Миранда вышла из покоев короля, краем глаза заметив, что шнура вызова охраны сбоку от двери уже нет.

***

Когда они вышли, охрана у дверей вытянулась, явно ожидая распоряжений шута. Тот хмуро процедил: «Тут дежурьте», и поспешил увлечь её вглубь коридоров.

Когда они отошли на значительное расстояние, Миранда с усмешкой осведомилась:

– Куда шнур дел?

На что шут расстегнул ворот своего камзола и показал край торчащего оттуда шнура, потом с усмешкой проговорил:

– Знал бы, что вы так лихо всё обставите, не стал бы отрезать, поскольку теперь придумывать что-то придётся, куда он делся.

– Зачем тебе что-то придумывать? – удивлённо повела плечом Миранда. – Скажи сразу, что сам обрезал, поскольку знал, что я под защитой Его Святейшества и не желал привлекать охрану, чтобы лишних свидетелей не было, которых инквизиция допросить потом сможет. Хотел предложить, что сам меня этим шнуром свяжешь и повиноваться заставишь. А мы всё иначе решили.

– Умно… – протянул шут, с явным пиететом глядя на неё. – До чего же вы всё-таки сообразительны и хитры, Ваша Светлость.

– Не поняла, это комплимент или издёвка, – хмыкнула она. – Ну да без разницы. Всё равно мне, что ты там обо мне думаешь. В любом случае наведаешься ближе к полнолунию к преподобному отцу Илиасу, ты ведь знаешь его?

– Да, миледи, – почувствовав, что она разозлилась, шут раболепно склонился перед ней, – знаю я его, как не знать. Обязательно наведаюсь и всё, что только пожелаете, передам. Не гневайтесь только, я и в мыслях не держал издеваться над вами.

– Прекрасно, так вот, передашь ему, что если на счёт церковной казны от короля поступят четыре мерки золота, пусть на смотровой площадке часовой