На краю Принцесс-парка - Маурин Ли

Вернувшись в свой холодный темный дом, Грета включила центральное отопление, после чего бросилась на постель и залилась слезами. Ну почему она чувствует себя такой несчастной? За исключением нескольких лет после гибели Ларри она всегда была довольна жизнью, и ей казалось, что в новом просторном доме, с кучей денег в кошельке она будет счастлива еще больше. И хотя она никогда не стремилась добиться более высокого положения в обществе, чем у Хизер, Грете казалось, что сестра будет ей завидовать, – а ту, похоже, в последнее время интересовало лишь юридическое образование, которое она хотела получить.

Мэттью также ничем не мог ей помочь, хотя его вины в этом не было. Он был невероятно внимателен и добр к ней, каждые выходные возил ее куда-нибудь, на Рождество собирался подарить ей очень дорогую шубу, а приготовленные ею блюда неизменно удостаивались его комплиментов. Занимаясь с ним любовью, Грета каждый раз ощущала странное возбуждение. Мэттью был частью ее жизни, сколько она себя помнила, и, хотя он всегда ей нравился, она даже представить себе не могла секс с ним. Но теперь он был ее мужем, они спали на одной кровати. Его прикосновения безумно возбуждали Грету, но она ощущала, что он лишь делает то, что должен делать, и в физическом плане она не слишком его интересует. Да и вообще, несмотря на доброе отношение Мэттью, иногда его «молодой» жене казалось, что он всего лишь исполняет воображаемый долг перед ней.

Когда домой вернулась младшая дочь, Руби все еще трясло. Чай получился очень невкусным, но, к счастью, на этот раз она вновь взяла парней, которые на подобные мелочи не обращали внимания: главным для них было наесться до отвала. Девушки же были сплошной головной болью – они вечно жаловались на что-то.

– А где Брэндан? – спросила Хизер.

– Уснул наконец-то. Послушай, Хизер, ты будешь омлет? Больше ничего нет – что-то я сегодня завозилась.

– Омлет, так омлет… Мама, что с тобой? – спросила Хизер, заметив, что у Руби трясутся руки.

К горлу Руби вновь подступили рыдания. Она села и сказала:

– У нас с Гретой была жуткая ссора.

Описав происшедшее, Руби добавила:

– Сама не знаю, что на нее нашло. После свадьбы она стала совсем другой.

Хизер взяла мать за руку:

– Мама, прости, конечно, но мы все не знаем, какая наша Грета на самом деле. Да, когда вокруг нее все крутятся, говорят о том, как сильно ее любят, она сущий ангел, но в ней есть немного эгоизма. Она всегда думала прежде всего о себе, и сегодня ей даже в голову не пришло, что ее слова могут тебя обидеть. Нетрудно догадаться, что новый дом не принес ей счастья и Брэндан ей нужен для того, чтобы хоть чем-то заполнить время, вновь почувствовать себя нужной кому-то.

– Знаешь, Хизер, я не разбираюсь во всех этих психологических премудростях – это намного лучше получается у Бет.

– Тогда назови мне, пожалуйста, другую причину такого поведения Греты.

– Не могу, – минутку помолчав, вздохнула Руби.

– В этом смысле Элли похожа на мать, – продолжала Хизер. – Она делает то, что ей нравится, и плевать на все, что будет потом!

– Точно таким же человеком был твой отец – у него не было ни капли совести. Он предпочитал закрывать на трудности глаза, а не справляться с ними. – Руби нахмурилась. – Надеюсь, Мэттью не обижает нашу Грету.

– Я уверена, что Мэттью сама доброта, но его почти все время нет дома, так ведь? У него и без Греты забот по горло, и Грета чувствует, что перестала быть пупом земли, которым она была здесь, – по крайней мере для нас с тобой.

– Наверное, мне надо поехать к ней.

– Нет! – уверенно проговорила Хизер. – Пусть она некоторое время поварится в собственном соку – вот увидишь, скоро она сама явится. Грета нуждается в нас намного больше, чем мы в ней.

– Тем больше оснований поехать к ней.

– Мама, Грете уже сорок один год. Пора ей научиться жить своим умом. У тебя и так достаточно забот с Брэнданом.

Грета явилась неделю спустя. К тому времени Мойра уже приехала из университета, а дом был украшен к приближающемуся Рождеству. Когда Грета увидела выцветшие гирлянды, потертые шары и колокольчики, пожилую фею на верхушке ели, ее пронзила боль: в прошлом она всегда участвовала в украшении дома, но на этот раз обошлись без нее.

Мойра лежала на полу в холле, играя с Брэнданом: она учила его ставить кубики один на другой, мальчику же больше нравилось бросать игрушки как можно дальше от себя.

– Привет, мама! – певуче произнесла она, но не встала, чтобы поцеловать мать.

Грета пришла с намерением извиниться перед Руби, но ее задело то, что жизнь в доме, который она по-прежнему считала своим, похоже, продолжалась и без нее. Грета отыскала мать на кухне – Руби пересыпала муку в какую-то кастрюлю.

– Привет, дорогая! – с улыбкой сказала Руби, как будто никакой ссоры и не было. – Как ты думаешь, здесь есть фунт? Я решила сделать пирожки с мясом заранее, чтобы не возиться с ними в Сочельник.

– Не знаю, мама. Может, лучше взвесить?

– Обычно я так и делаю, но Брэндан сломал весы.

– Мама, – неожиданно для себя самой сказала Грета, – вообще-то мы с Мэттью думали, что ты придешь к нам на праздничный обед. Мы купили здоровенную индейку, – солгала она, думая о том, что снова будет центром всеобщего внимания, и представляя, как все будут восхищаться домом, отделкой которого она занималась лично.

– Грета, милая, извини, но уже слишком поздно. Я жду вас с Мэттью к нам. Будет Клинт с родителями – я сама их пригласила, – а также Джонатан.

– Кто такой Джонатан?

– Один из студентов. Он родом из Пакистана, из города Карачи. Ему слишком далеко возвращаться, так что он остается у нас.

– Но если он пакистанец, почему его зовут Джонатаном?

– Потому что он христианин. Он пойдет с нами на ночную службу.

– Мы с Мэттью не сможем прийти к вам на Рождество, – сухо произнесла Грета.

Руби посмотрела на нее с удивлением:

– Но вы же приглашали меня!

– Если мои родные не могут к нам прийти, мы пойдем куда-нибудь еще. У нас полно приглашений.

Грета понимала, что от этого решения больше пострадает она сама, но ее очень обидело то, что Руби отказалась от ее приглашения – пусть и весьма запоздалого. У нее было такое чувство, что в этом доме она больше никому не нужна.

С момента их возвращения из свадебного путешествия просторная столовая дома в Кэлдерстоунз так ни разу и не использовалась по прямому назначению. Обычно они с Мэттью ели в небольшой комнатушке рядом с кухней, в которой было намного уютнее. Грета решила, что ошиблась, избрав столовую в качестве места для праздничного обеда: за огромным столом их было всего лишь двое. Мэттью был откровенно удивлен тем, что их не пригласили в дом на краю Принцесс-парка.