Нашествие - Дмитрий Лазарев

* * *

Где-то в Пандемониуме

Боль… Все тело Дмитрия превратилось в полигон для жуткой мучительной боли, которая словно стремилась разодрать его существо на части своими ледяными когтями. В голове гремел голос взбешенного Каладборга:

«МЕРЗАВЕЦ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ НАДЕТЬ ЭТОТ ШЛЕМ?! ЧТО ТЫ ОТ МЕНЯ СКРЫВАЕШЬ?!»

Дмитрий сжал зубы, удерживая крик боли, и мысленно ответил:

– Все не так, как тебе кажется… Прекрати… Ты прикончишь меня!

«МОЖЕТ, И СЛЕДОВАЛО БЫ! Я НЕНАВИЖУ, КОГДА СО МНОЙ ТЕМНЯТ И ИГРАЮТ В ИГРЫ! ЧТО ПРОИСХОДИЛО, ПОКА Я НЕ ИМЕЛ ВОЗМОЖНОСТИ ВИДЕТЬ И СЛЫШАТЬ?»

Ледяная воля артефакта ринулась куда-то вглубь существа Дмитрия, и молодой человек, припомнив урок Дайнарда, поспешно возвел вокруг своих воспоминаний огненную стену, которую Каладборг преодолеть не смог. Артефакт взвыл от ярости, а организм Дмитрия отозвался на это новым взрывом боли.

«ЭТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ?! – завопил Каладборг. – КТО ТЕБЯ ЭТОМУ НАУЧИЛ?!»

– Успокойся! Я тебе не раб и не безвольная марионетка! – резко, несмотря на боль, от которой хотелось лезть на стену, ответил Дмитрий. – Не вмешивайся в мои мысли! Я сам тебе все объясню! И прекрати терзать меня! Если я здесь сдохну, ты нескоро найдешь нового носителя…

Это было правдой. Дмитрий знал, что делал, когда просил Агента подобрать место поглуше. Пустынное каменистое плато простиралось по всем направлениям насколько хватало глаз, и наводило на мысли о том, что разумные существа посещают эту местность крайне редко. Каладборг, видимо, тоже понял это, а потому сбавил тон и несколько ослабил тиски ледяной боли.

«Надеюсь, твое объяснение меня удовлетворит, – проговорил артефакт тише, но все так же раздраженно. – А то я забуду все разумные доводы и… В общем, лучше тебе не злить меня!»

– Шлем, как ты, наверное, помнишь, меня попросил надеть представитель Сил стабильности. Я не стал ему отказывать, так как, во-первых, хотел узнать, что ему от меня нужно, а во-вторых… я уже чертовски устал терпеть приступы твоей злобы и жажды убийства и хотел хоть чуть-чуть отдохнуть от боли и постоянного напряжения, которые последнее время не отпускают меня вовсе.

«Он еще жалуется! – вновь взвился Каладборг. – Да если бы ты не был таким упрямым и сделал то, что я от тебя требую, все давно бы успокоилось!»

Дмитрий вновь поморщился от боли.

– Успокоилось? Может быть. Только это было бы спокойствие могилы.

«Объясни!» – потребовал Каладборг.

– Изволь. Ты хочешь драки с Короной? Ты забыл, чем закончилась предыдущая? Может, тебе и наплевать на судьбу этого мира и на мою тоже, но мне – нет. Битва, которой ты желаешь, скоро состоится, но она будет подготовленной как следует, потому что я хочу победить, а не геройски погибнуть, утешаясь тем, что прихватил с собой и врага…

«Но чего хотел представитель Сил стабильности? И почему он изолировал меня перед разговором?»

– Он, как и мы, желает уничтожить Темного и Корону, но боится твоих разрушительных инстинктов и просит, чтобы я сдерживал твой пыл… Кроме того, он предлагал помощь, но взамен… он требует, чтобы после сражения я отдал тебя Силам стабильности.

«Что?! Этим трусливым перестраховщикам?! Да они запрут меня в самом дальнем и темном чулане, чтобы я не натворил дел, и посадят на голодный паек! Надеюсь, ты послал его к инферам?»

– Нет, – спокойно ответил Дмитрий. – Я согласился.

«Я убью тебя раньше, чем ты сможешь это сделать!» – пообещал Каладборг, и его ярость вновь болезненно отозвалась во всем организме молодого человека.

– Утихомирься, пожалуйста! – попросил Дмитрий. – Сейчас нам здорово пригодится его помощь. Но я не собираюсь выполнять свое обещание. Вот каков мой план…

И он, призвав на помощь всю свою фантазию, стал излагать Каладборгу несуществующий план обмана Сил стабильности. С каждым его словом артефакт постепенно успокаивался.

* * *

Эллезар. Долина Безмолвия

Когда бурная горная речушка из узкой теснины, где ее зажимали в каменистом ложе громадные серые скалы, наконец вырывалась на простор равнины, течение ее резко замедлялось, а вода заполняла широкую котловину, образуя фантастическое по красоте озеро. В его бирюзовых водах как в зеркале отражались величественные столетние деревья, которые как оправа драгоценного камня обрамляли это чудо природы, защищая его от посторонних взглядов.

Но эту идиллическую картину, тем не менее, портила одна маленькая, но очень странная деталь: полное отсутствие каких бы то ни было звуков. Птицы порхали на ветвях деревьев, но их пения не было слышно, как, впрочем, и шелеста листвы и журчания воды. Крупная рыба выныривала на поверхность, беззвучно била хвостом и вновь скрывалась в глубине.

Полная тишина не свойственна природе и почти никогда не встречается в естественных условиях, если только в дело не вмешивается техника или магия. Здесь имел место второй случай. Но кто именно был причиной столь необычного явления – разумные существа, Высшие Силы или это был странный фортель местного масштаба, который выкинули законы маги-физики (своего рода эллезарская версия Курской Магнитной Аномалии) – с уверенностью не смогли бы сказать даже местные жители, ибо сколько они себя помнили и сколько помнили их отцы, деды и прадеды, долина Безмолвия существовала всегда.

Конечно, ничего абсолютного во Вселенной не существует, и даже в долине Безмолвия можно было услышать кое-какие звуки, но только находясь от их источника на расстоянии, не превышающем одного метра. Благодаря этим особенностям долины Безмолвия, как жители Эллезара, так и пришельцы из других миров, знавшие о ее существовании, то и дело избирали ее местом для конфиденциальных бесед.

Любопытно, что здесь отказывали любые способы дальнослышания и магической прослушки. Да и технические средства, если бы кто-нибудь додумался их здесь применить, скорее всего спасовали бы перед этой магической аномалией. Также немало нашлось охотников испытать здесь свое маги-зрение. Но все они ушли разочарованными: отчетливо видя окружающий пейзаж, животных, птиц и рыб, они не могли разглядеть существ с более сложной структурой мозга, опять-таки, на расстоянии более метра. Из-за этого в долине был велик риск случайной неприятной или даже смертельно опасной встречи, поэтому туда ходили только при крайней необходимости.

Но у тех двоих, что беседовали в тени гигантских деревьев на берегу озера, такая необходимость, очевидно, была. Оба выглядели как люди. Именно выглядели, потому что в магических мирах было в порядке вещей изменять свой облик до неузнаваемости, вплоть до изменения расовой принадлежности. Оба разговаривали на всеобщем языке Пандемониума.

Один из них – пожилой коренастый мужчина, одетый в джинсовый костюм и кроссовки, которые хоть и входили в диссонанс с его интеллигентной и благообразной внешностью, но как нельзя лучше подходили для прогулок на природе. Говорил он с французским акцентом. Это был никто иной как Серж Фонтэн, адепт и бывший наблюдатель ордена Безликих. Его собеседником был высокий темноволосый щеголь лет сорока пяти. Седые пряди, нет-нет да и проблескивающие в его пышной шевелюре, добавляли его облику благородства. Одежда его была под стать внешности – шикарный костюм-тройка, белая рубашка, галстук и черные лакированные туфли. Неуместность этого наряда на берегу лесного озера, по-видимому, нисколько не смущала его, и это говорило о том, что он, скорее всего, переместился сюда магическим способом и так же собирается убыть. Образ сибаритствующего аристократа был любимым обличьем инфера Маурезена для путешествий в человеческие миры.