Четвертое сословие - Джеффри Арчер

Через час у Таунсенда не осталось сомнений — он вернет свой второй миллион, а Армстронг пожалеет, что не выдал тайну министра. Он снял трубку и велел Хитер отправить список магазинов экспресс-почтой в Нью-Йорк. Потом позвонил редактору «Глоуба» и вызвал его к себе.

— Прочитай это, — он подтолкнул к нему второй конверт, — и узнаешь, что будет завтра на первой полосе.

— У меня уже есть материал на завтра, — возразил редактор. — Мы получили доказательства, что Мэрилин Монро жива.

— Она может еще немного подождать, — сказал Таунсенд. — Завтра мы пишем о министре промышленности и его попытке скрыть своего внебрачного ребенка. К пяти вечера макет первой полосы должен лежать у меня на столе.

Несколько минут спустя Армстронгу позвонил Рей Аткинс.

— Чем могу помочь, Рей? — спросил он, одновременно нажав кнопку на телефоне.

— Нет, Дик, теперь моя очередь тебе помогать, — сказал Аткинс. — Я только что получил отчет от Комиссии по монополиям и слияниям с их рекомендациями по «Ситизену».

На этот раз мокрыми стали руки у Армстронга.

— Они советуют мне принять решение в твою пользу. Я звоню просто, чтобы сказать — я последую их совету.

— Отличные новости, — Армстронг встал. — Спасибо.

— Рад был принести тебе приятную весть, — ответил Аткинс. — Если у тебя есть чек на семьдесят восемь миллионов фунтов, считай, что «Ситизен» уже твой.

Армстронг засмеялся.

— Когда это объявят официально?

— Рекомендации КМС представят на рассмотрение Кабинета сегодня в одиннадцать утра, и там не будет никого, кто мог бы проголосовать против, — сообщил министр. — Я выступлю с заявлением в парламенте в 3.30, и был бы признателен, если бы ты пока ничего не говорил. Мы же не хотим дать комиссии повод отменить свое решение.

— Ни слова, Рей, обещаю. — Он немного помолчал. — И я хочу, чтобы ты знал: если тебе когда-нибудь потребуется моя помощь, только скажи.

Таунсенд с улыбкой еще раз взглянул на заголовок:

Потом прочитал первый абзац, кое-где внося мелкие исправления:

— В чем дело, Хитер? — спросил он, когда в кабинет вошла его секретарша.

— Звонит политический обозреватель из Палаты общин. Похоже, объявили решение по «Ситизену».

— Но мне же говорили, что в ближайший месяц никаких заявлений не будет.

Таунсенд схватил трубку. Его лицо помрачнело, когда ему прочитали заявление, с которым только что выступил Рей Аткинс в Палате общин.

— Теперь, пожалуй, нет смысла пускать ваш материал в печать, — заметил политический обозреватель.

— Не будем торопиться, — сказал Таунсенд. — Вечером я просмотрю его еще раз.

Он угрюмо уставился в окно. Решение Аткинса означало, что теперь Армстронг контролирует единственную ежедневную газету в Британии, чей тираж выше, чем у «Глоуб». С этой минуты они с Армстронгом начнут войну за одних и тех же читателей, и Таунсенд не был уверен, что оба выживут в этом противостоянии.

Через час после заявления министра в Палате общин Армстронг позвонил Алистеру Макалвою, редактору «Ситизена», и попросил его зайти в издательский дом Армстронга. Потом он договорился поужинать с сэром Полом Мэтландом, председателем правления «Ситизена».

Алистер Макалвой десять лет занимал пост редактора «Ситизена». Узнав о решении министра, он предупредил своих коллег: может случиться так, что завтрашний номер выйдет без их участия, никто от этого не застрахован, в том числе и он сам. Но когда Армстронг второй раз за день похлопал его по плечу и назвал величайшим редактором на всей Флит-Стрит, у него появилась надежда, что он, возможно, все-таки удержится на своем посту. Обстановка немного разрядилась, и тогда Армстронг предупредил его, что им предстоит столкнуться лбами с «Глоуб», причем, по его мнению, схватка начнется уже следующим утром.

— Догадываюсь, — кивнул Макалвой, — так что мне лучше вернуться на свое рабочее место. Я позвоню, как только узнаю, что будет завтра на первой полосе «Глоуб». Может, мы сумеем их переплюнуть.

Едва дверь за Макалвоем закрылась, в кабинет вошла Памела с бутылкой шампанского.

— Кто прислал?

— Рей Аткинс, — ответила Памела.

— Открывай, — велел Армстронг.

Не успела она выдернуть пробку, как зазвонил телефон. Памела сняла трубку и некоторое время молча слушала.

— Это младший швейцар из «Хауарда» — он не может долго говорить, иначе его поймают. — Она прикрыла трубку рукой. — Он звонил вам дней десять назад, но я его не соединила. Говорит, это насчет Кита Таунсенда.

Армстронг схватил трубку. Когда швейцар поведал ему, с кем встречался Таунсенд в апартаментах «Фитцалан», он сразу понял, что будет на первой полосе в завтрашнем «Глоуб». За эту бесценную информацию юноша просил всего 50 фунтов.

Армстронг выпалил пулеметную очередь приказов еще до того, как Памела успела наполнить его бокал.

— И сразу после разговора с Шарпом соедини меня с Макалвоем.

Как только Дон Шарп вернулся в здание, ему передали, что его хочет видеть хозяин. Он сразу поднялся в кабинет Армстронга и услышал только два слова: «Ты уволен». Он развернулся и в дверях наткнулся на двух охранников, которые проводили его до самого выхода из здания.

— Давай Макалвоя.

Услышав голос редактора «Ситизена», Армстронг не стал тратить время на объяснения:

— Алистер, я знаю, что будет на первой полосе в завтрашней «Глоуб», и я единственный, кто может утереть им нос.

Положив трубку, Армстронг попросил Памелу вытащить досье Аткинса из сейфа и сделал глоток шампанского. Оно было не самое лучшее.

Заголовок в утренней «Глоуб» гласил: «Тайный внебрачный ребенок министра от мусульманки: эксклюзивный репортаж». Под ним шло интервью с братом мисс Патель на трех страницах, с фотографиями. В конце стояла подпись: «Журналистское расследование провел Дон Шарп».

Таунсенд был доволен, но потом открыл «Ситизен» и прочел заголовок:

Следом шел большой материал на тысячу слов с фотографиями и отрывками из эксклюзивного интервью, записанного на магнитофон. Имя специального корреспондента указано не было.