Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков

— В ружье! Личному составу занять сектора для отражения нападения! — прокричал в телефонную трубку майор Ванюшкин и, одев всегда готовую к бою, снаряженную боеприпасами, разгрузку, схватив автомат, он сообщил в ГУОШ, что подвергся обстрелу и выскочил из кабинета, чтобы оценить обстановку на месте контакта с противником.

Часовые на вышках не сплоховали: вовремя обнаружив попытку боевиков продвинуться с угла жилой пятиэтажки в направлении КПП части, пулеметчики рассеяли скопление скрытно перебегающих чеченцев и, несмотря на плотный ответный огонь, теперь вели бой с теми, кто занял позиции в подвальных помещениях пятиэтажного жилого дома напротив КПП, где подвальные оконца сразу превратились в удобные для врага амбразуры. Пулеметчики и снайпера части внутренних войск кучно обрабатывали эти огневые точки боевиков, огрызающихся из подствольных гранатометов.

Включившись в управление боем, Ванюшкин приказал держать под прицелом крыши ближайших домов, чтобы не дать вражеским снайперам проявить себя.

В такой обстановке, — он понял, — вводить в бой бэтээры пока не имело смысла. На выходе из расположения их бы сразу сожгли из ручных противотанковых гранатометов.

«Они блокировали меня», — горько думал Ванюшкин. Его войсковая часть оказалась чеченцам не по зубам, и они, — понимал он, — были нацелены только на блокаду людей и техники.

Первые минуты боя в Кизляре были за террористами. На этом этапе операции все силы сопротивления боевикам оказались рассечены и отрезаны друг от друга.

XII.

После сорока пятиминутного боя, не взяв аэродром, чеченцы отошли к больнице. Батальон ВВ по-прежнему подвергался обстрелу. Из больницы в райотдел милиции сумел дозвониться один из захваченных в заложники милиционеров и сообщил, что с ним ещё трое сотрудников, что больных держат возле окон, здание минируется по всему периметру, людей гонят по улице Победы голыми, босыми, в случае сопротивления расстреливают. В больницу через главный вход их загоняют сотнями…

Первым решением начальника ГУОШ полковника Григорьева В.А, разбуженного войной в Кизляре, было выслать разведку, установить взаимодействие с горотделом, райотделом, линейным отделом милиции, подтянуть резервы с границы, закрыть город, осуществить деблокаду атакованных боевиками объектов, защитить жизненно важные центры города.

Личный резерв ГУОШ, размещенный в совхозе «Кизлярский» вызывать не пришлось. Под руководством калиниградца — полковника милиции Леонида Рогожкина резерв калиниградских омоновцев примчался сам. Прибыли пензенцы, милиционеры ГАИ Татарстана, Москвы. Информация, что боевики захватили больницу и сгоняют в неё людей из Черемушек, ужаснула Григорьева, стало ясно, что события в Кизляре — второй Буденновск и мера ответственности за происходящее распяла душу начальника ГУОШ, но через минуту, другую, взяв себя в руки, немногословный Григорьев Василий Андропович распорядился разбить резерв на три отряда и как группы подавления ввести в дело.

Чеченцы хозяйничали на правом берегу Терека. Мелькание в этой части города легковых машин, из которых боевики вели прицельный огонь, создавали впечатление, что они вездесущи. Целью чеченцев были люди в милицейской и военной форме. Тех из гражданских, кто не подчинялся приказам: впустить в дом, открыть двери в заводском общежитии, спуститься с верхнего этажа на улицу — убивали.

С высотки, оседланной чеченцами, гранатометчик выстрелил в окно общежития завода КЭМЗ и в здании начался пожар.

Кизлярцы быстро поняли, что в масках на лицах разбойничают пособники из местных, до этого дня таившиеся, копившие информацию об адресах проживания сотрудников ФСБ, милиции, прокуратуры. Теперь они реализовывали эту информацию вместе с боевиками.

Сотрудники правоохранительных: органов, застигнутые бедой на квартирах, переодевались в гражданскую одежду, прятали форму в сумки и, делая все возможное, чтобы пробиться к месту службы, смело вступали в бой, стреляя из пистолетов. На весь горотдел милиции было только 57 автоматов. Чеченский же боевик нес на себе: автомат, пулемет или гранатомет, в разгрузке два сдвоенных пулеметных рожка по 45 патронов, 8 рожков к автомату и столько же патронов россыпью, 3–4 гранаты РГД — 5 или Ф-1.

Обученные диверсионной, партизанской тактике боевики действовали жестко и слаженно. Сначала у общежития завода КЭМЗ появился чеченец в черном, длинном полушубке, черной вязаной шапочке, перепоясанный крест-накрест пулеметными лентами, с гранатометом на правом плече. Он кричал:

— Выходите все!

Заводчане — парни и девушки, заспанные, с удивлением выглядывали из окон. А чеченец, осклабившись, призывно махал левой рукой, словно звал на праздник. Выходить на холод никому не хотелось. Но все нарастающая стрельба настораживала, вызывая смятение — все казалось дурным розыгрышем. Кто-то даже сказал:

— Да это кино про войну снимают.

А когда заводчане увидели идущего от больницы страшными рывками горящего человека, все, как с ума сошли — кинулись, кто в чем из общежития на полянку за зданием общежития, а там тоже стреляют. Люди стали метаться, а чеченские боевики вырастали перед ними, как из-под земли. Один, бородатый лет сорока, шевеля губами, словно ел на ходу, вел огонь над головами кизлярцев и женские протяжные крики заглушали стрекотню его автомата. То же происходило возле соседних домов и на улицах.

Седая, чистенькая старушка подошла к двери и на грубые окрики:

— Открывай! Выходи! — промолчала. Она испытала немецкую оккупацию и новым наци решила не подчиняться. Боевик полоснул по двери из автомата, и старый человек умер, проклиная тех, кто выбивал ей двери в пять сорок пять утра.

Была тяжело ранена мать казака Виктора Ивановича Ильина. Сам он с сыном Алексеем, взяв охотничьи ружья, держали оборону на мосту через Терек. Этот мост был обильно полит милицейской кровью. Две патрульные машины городского отдела милиции с экипажами, расстрелянные боевиками, осиротевшие, с пробитыми стеклами, молчаливые свидетели ичкерийского нападения, были сразу нанесены на оперативные карты полковника Григорьева, руководившего сопротивлением.

Эти патрульные машины стали ориентирами для групп подавления, одна из которых по приказу начальника ГУОШ сумела перейти реку по другому мосту и фланговым ударом выбила чеченцев из кафе «Терек», но оседлавшие высотный дом по улице Островского, 36 боевики не давали российским милиционерам продвинуться дальше — к больнице.

Группы подавления, усиленные работниками горотдела, райотдела действовали пятерками.

В частном секторе на правом берегу Терека радуевцы, берегясь, не задерживались: выгнали, кого смогли, из домов и поспешили уйти. По ним стреляли из охотничьих ружей потомки терских казаков, извечных врагов чеченских абреков. Из небогатого дома на берегу Терека шел особенно прицельный огонь: первым же выстрелом был убит боевик-автоматчик и лишь кинжальный огонь из двух пулеметов заставил неизвестного героя-кизлярца сменить позицию.

XIII.

В райотделе был развернут пункт по приему раненных. Квалифицированную помощь оказывал милицейский врач из Калининграда Михаил Залманов, выпускник Смоленского мединститута, активно помогала медсестра районной больницы Косунова Надежда Михайловна. С массивным кровотечением в медпункт пришел Сулёйманов Ибадулла Курбаналиевич. Инвалид на одной ноге, он вытащил из-под огня тяжело раненного сержанта райотдела милиции Юсупова.