Доверься мне - Бекка Мак

меня к себе, пока моя задница бьется о его бедра. — Если ты хочешь, чтобы я трахал тебя, как будто люблю тебя, то это примерно навсегда.

— Я люблю «навсегда».

Его губы трогает нежная улыбка, и он прижимает меня к себе, проскальзывая внутри меня. Его бедра двигаются медленно, каждый толчок глубже предыдущего, пока не возникает ощущение, что мы одно целое.

Его мягкие губы касаются моих, и когда мой рот открывается для крика, он поцелуем проглатывает свое имя.

— Один поцелуй, Оливия. Один поцелуй, и со мной было покончено. Мой мир разрушился в ту секунду, когда мои губы коснулись твоих.

Одинокая слеза вытекает из моего правого глаза, и губы Картера, останавливая ее, касаются моей щеки.

Его таз трется о мой клитор при каждом движении бедер. Я зажмуриваю глаза от пламени, буквально лижущего мой позвоночник, когда он ускоряет темп, его дыхание приливает к моей коже, когда он целует мою шею, мое плечо.

— Готова?

Я киваю, сжимаясь вокруг него, когда безмерное удовольствие разливается по меня, обжигая каждое нервное окончание в моем теле. Рот Картера прижимается к моему, его язык проникает внутрь, и мы сближаемся, наши тела дрожат, мои ногти оставляют следы на его теле.

— Блять, — хрипит Картер, скатываясь с меня и притягивая меня к своей груди. — Я на тысячу процентов люблю тебя больше, чем «Орео».

Картер в одних боксерах опирается на стойку и смотрит на меня, запихивая в рот лапшу и спринг-роллы. Я делаю то же самое, хотя надеюсь, что выгляжу немного изящнее, чем он. Впрочем, мне все равно.

Мои ноги радостно покачиваются, когда я сижу на кухонной столешнице и улыбаюсь Картеру, откидывая голову назад и открывая рот, чтобы закинуть в него лапшу.

— Я буду не против, если до конца жизни ты будешь носить только мои грязные футболки.

— Мне нравится носить твои грязные футболки. Они пахнут тобой, — он — мой любимый запах. Картер пахнет как дымный лес и лайм, и я хочу находиться в объятиях его аромата весь день.

Я ставлю свою тарелку на стойку, слизываю с губ соус от пад тая.

— Могу я тебя кое о чем спросить?

Он кивает и жует.

— Угу. О чем угодно.

Я хватаюсь за край столешницы, закусив губу, пока обдумываю, как сформулировать свой вопрос.

— Почему ты никогда раньше не встречался? — на его лице появляется удивление, а затем отвращение, от чего я хихикаю. — Реальная причина. Ты от природы прекрасный парень. Ты чертовски хорош в отношениях, особенно для человека, который раньше этого никогда не делал, и думаю, что тебе нравится быть в них. Поэтому мне любопытно, почему ты избегал этого так долго.

Он одаривает меня дерзкой ухмылкой.

— Ты знаешь, что со мной происходит, когда ты говоришь мне, какой я идеальный.

Я протягиваю к нему ногу, утыкаясь пальцами ног в мраморную плиту — его торс.

— Заткнись.

Картер мягко смеется и ставит свою тарелку в раковину, одной рукой поглаживая челюсть, пока думает.

— В старших классах я был слишком сосредоточен на тренировках и в том, чтобы оказаться замеченным большими командами. Я мог бы начать отношения, но в то время для меня это было не главное. Я осознавал свои шансы, и не хотел, чтобы кто-то мешал мне. Я не хотел брать ответственности за кого-то, кому нужно мое время или внимание.

Я задумчиво киваю головой. Невозможно достичь уровня Картера, если не быть сосредоточенным и целеустремленным, увлеченным тем, что делаешь и куда идешь.

— Когда меня призвали, выбрали, отец предупредил меня, чтобы я ни во что не ввязывался. Он сказал мне, что будет трудно видеть всех насквозь, отбирать тех, кто искренне заботятся обо мне, от тех, кому нужна лишь слава и деньги. Он не запрещал мне встречаться или что-то в этом роде, просто… сказал мне быть осторожным. Не торопиться узнавать людей, чтобы быть уверенным.

Картер почесывает голову и тихо смеется.

— Это пугало меня больше всего — невозможность рассказывать о себе. Напугало настолько, что я даже не захотел пробовать. Я имею в виду, я понял это сразу же. Команда вывела меня в бар перед нашей первой игрой, и эта девушка… — он прерывается, бросив на меня робкий взгляд, прежде чем провести рукой по воздуху. — Это не важно. Я с самого начала знал, что многие женщины видят во мне только деньги.

Я хмурюсь. Хотя он, возможно, и пользовался в дальнейшем своим положением, по большей части это похоже на жизнь в одиночестве.

— Не грусти из-за меня, — он сокращает расстояние между нами и прижимает меня к себе, я прижимаюсь щекой к его сердцу, когда он несет меня обратно по лестнице, укладывая в кровать, белье которой мы поменяли после того, как я разорвала предыдущее на части.

Картер стягивает с меня футболку и стаскивает боксеры на пол, после чего заползает в кровать, я прижимаюсь к нему. Он проводит рукой по моим волосам, целует мой лоб.

— После смерти отца я не хотел отношений. Когда он умер, моя мама… Она была раздавлена. До сих пор, честно говоря. Она не могла функционировать почти два года. Я начал думать, что она никогда не оправится, и не думаю, что когда-нибудь она оправится полностью. Я знаю, что она выглядит в порядке, и что она самая сильная женщина, которую я когда-либо знал. Она столько всего прошла. Но все еще есть те тихие моменты, те дни, когда она молчит, когда все, что она делает, это думает, вспоминает. Они были так влюблены, и я знаю, что они никогда этого не потеряют, но теперь у нее остались только воспоминания.

Эти зеленые глаза блестят от непролитых слез, когда он смотрит на меня, и у меня в носу покалывает от желания заплакать. В этот раз я хочу быть сильной для нас обоих, поэтому я целую его грудь и успокаивающее провожу пальцами вверх и вниз по его руке. Картер закрывает глаза, глубоко вдыхая, прежде чем продолжить.

— Наверное, я никогда не хотел оказывать такое влияние на человека, или наоборот. Страшно подумать, что потеря кого-то может раздавить твою душу настолько, что ты проведешь остаток своих дней в ожидании того момента, когда вы снова сможете быть вместе.

Ну, вот и ушла та сила, за которую я держалась. Она выскальзывает из моих глаз, падая ему на грудь, и Картер мягко смеется.

— Я знаю, ты считаешь свои слезы слабостью, Олли, но они показывают мне, насколько большое твое