Бригада (1-16) - Александр Белов

– А это Аня, восходящая звезда кинематографа…

Белов перевел глаза на девушку, с игривой полуулыбкой встретившей его мрачный взгляд.

– А вы? Вы тоже хищница? – грустно спросил Саша.

– Я? – кокетливо засмеялась девушка и медленно покачала головой. – Нет, я – млекопитающее…

– Млеко? – Белый удивленно приподнял брови и вдруг широким жестом указал за свободный столик. – Присядем!

Приглашение в его устах прозвучало как приказ…

* * * * *

В ту же минуту в дверях зала появились Каверин с Петровичем. Володя был возбужден, он широко улыбался и то и дело энергично потирал руки.

– Эх, чувствую, выиграю сегодня! – он чувствительно двинул приятеля локтем в бок. – Ох, выиграю!

– Может, перекусим сперва? – предложил Петрович, никогда не упускавший случая позаботиться о своем довольно объемистом брюшке.

– Это дело, – легко согласился Каверин. – Что-нибудь такого… из морепродуктов, да?

Они двинулись через зал, забирая правее – там было несколько свободных столиков, – и оставив за спиной стол, вокруг которого расселись Белов с компанией…

Общий разговор повел бойкий на язык Кордон.

– Да, казино… – продюсер, слегка покачивая головой, окинул взглядом зал. – Знаете, Саша, Москва в этом смысле удивительный город. Вот, скажем, в Вегасе – кто там в казино ходит? Какие-то старухи, японцы, провинциалы из Оклахомы, ковбои… – словом, всякий сброд! А здесь – вы только взгляните! – цвет генофонда, понимаете? Наиболее жизнеспособные особи…

Белов, казалось, совершенно не слушал его разглагольствований. С откровенно блудливой улыбочкой он неотрывно смотрел на Анну. Та отвечала ему подобным же взглядом – и даже, пожалуй, еще более бесстыдным.

– А я тут как-то «В мире животных» смотрел. Так там сказали, что Дарвин везде неправ… – не без язвительности заметил Саша Кордону, на секунду прервав свою игру в гляделки…

* * * * *

Усевшись за стол, Петрович кивнул куда-то за спину.

– Белов здесь, видел?

– Угу… – не повернув головы, мрачно ответил Каверин.

От его прекрасного настроения не осталось и следа. Володя хорошо знал, каким непредсказуемым может оказаться его партнер во хмелю. Вот почему сейчас ему хотелось только одного – чтобы Белый его не заметил…

* * * * *

Но Саша его заметил. Он оборвал себя на полуслове, игривая улыбка на его лице тут же сменилась выражением угрюмой решительности. С грохотом отодвинув кресло, Белый поднялся и коротко буркнул:

– Я ненадолго…

Фил взглянул вслед другу. Он шел ровно и подчеркнуто неторопливо, низко опустив голову. Сомнений не было – конечной целью его маршрута был столик, за которым устроились Каверин со своим нукером.

– Тоже вон особи… – вполголоса недобро пробормотал Фил. – А уж какие, блин, жизнеспособные!

На секунду ему стадо тревожно. Впрочем, в последнее время никаких трений между Белым и бывшим ментом не наблюдалось, так что формальных поводов для беспокойства у него вроде бы не было. Помедлив, Фил повернулся к продюсеру.

– Ну ладно, черт с ним, с Дарвином! Кордон, ты когда деньги отдашь?

– Валера, ну неужели ты подставишь меня под стволы из-за каких-то ста штук гринов? – лениво ответил тот, наблюдая через голову Фила – к кому это направился Белый. Туда же неотрывно смотрела и его подружка…

* * * * *

А Белов уже стоял за спиной Петровича.

– Какие люди! Одними дорожками ходим, Саша! – разведя руками, Каверин изобразил радушную улыбку.

Белов ответил ему тяжелым, исподлобья, взглядом. Ломать комедию он явно не собирался. Саша положил руку на плечо Каверинского подручного.

– Слышь, будь другом, пойди погуляй куда-нибудь, нам с Володей потолковать надо.

– Тогда я пойду поиграю, – с готовностью выскочил из кресла Петрович.

Только Белый занял его место, как к ним подошла официантка. Она выставила на стол ведерко с шампанским и две порции виски. Саша тут же одним махом опрокинул стакан Петровича и попросил:

– Повтори сразу, а?

Глядя на него, Каверин тоже залпом выпил свой виски и тоже крикнул вслед удаляющейся официантке:

– И еще одну!

Поединок начался. Навалившись на стол, Белый наклонился к Каверину.

– Ну что, поговорим за жизнь, Владимир Евгеньич? – мрачно предложил он.

Каверин молчал. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас вести разговоры по душам с человеком, которого он искренне ненавидел.

– Ты почему ворам не дал меня грохнуть? – задал первый из мучивших его вопросов Белов.

– А тебе зачем это знать? – усмехнулся Володя. – Дышишь и радуйся…

– Я понять хочу. Тревожусь, когда что-то не понимаю.

– Ну, милый, ты еще столько не понимаешь! – Каверин снова усмехнулся, на сей раз – с откровенной издевкой.

Белый скрипнул зубами, но сдержался:

– А ты просвети, – предложил он. Бывший мент на секунду задумался, низко опустив свою лобастую голову с обширными залысинами. Потом поднял глаза на Белова. Сейчас Саша совсем не был похож на пьяного, скорее он выглядел человеком, смертельно уставшим от всего на свете.

– Ну ладно… Как говорится – стволы под стол, карты на стол, – без тени улыбки пошутил Володя. – В восемьдесят девятом пистолет тебе подложили по моей наводке.

– Во как! – не сдержал удивления Белов. – То есть получается – ты знал, что это не я братца твоего Муху завалил?

Сжав зубы, Каверин кивнул.

– А кто ж тогда?

– Понятия не имею, – повел плечом Володя.

– А что же ты это дело на меня-то повесил?

Каверин взглянул на невозмутимого Белова и раздельно, с ледяной яростью отчеканил:

– Потому что ты наглый сучий потрох, который думает, что круче всех на свете и на всех остальных кладет с прибором.

– Нет, Володенька, – медленно покачал головой Белый и ткнул в собеседника пальцем. – Сучий потрох – это ты! Теперь понятно, почему тебя из органов поперли…

– А вот это вообще больная тема… – от злости Каверин с маху припечатал кулаком колено. – Я же лучшим сыскарем был! Я пахал как папа Карло! Сейчас бы я уже полканом был, не меньше! Но ты, сучонок, встал у меня на дороге, как бревно, как шлагбаум!

Лицо взбешенного Владимира Евгеньевича пошло красными пятнами. Он больше не скрывал душившей его злобы. Каверин подался вперед и, брызгая слюной, обрушил на Белова всю свою многолетнюю ненависть.

– Это из-за тебя я потерял свое дело, из-за тебя кручусь среди отребья, которое ненавижу! Но зато сейчас ты – такой умный, такой крутой – работаешь на меня! И будешь работать! Как миленький, как паинька работать будешь! Пока я не скажу мясникам –