Предание Темных - Кейси Эшли Доуз

Потому что после полуночи.

И потому что лес.

Но мне не 5, так что несмотря на страхи и предрассудки, надо уметь держать себя в руках, если ситуации того требует.

А ситуация того точно требует. Если не разберу вовремя поворота – мы вообще до утра отсюда не выберемся. Перспективка-то та еще.

И тут я вдруг слышу шепот.

Вначале едва различимый, будто бы у меня в голове..

Но секунда, другая..

И я понимаю, что он увеличивается, будто его подхватывает все больше и больше голосов, и определенно идет откуда-то из тумана. Может, из-за кустов или деревьев, которые скрывает туман..

А самое жуткое – что один из тех, кто издает этот шепот, может стоять прямо в паре дюймах от меня, а я его не увижу.

У меня волосы по всему телу становятся дыбом и я резко забираюсь обратно в салон, лихорадочно подняв стекло.

– Ну что там? – хмурится Лео – увидела поворот?

– Ни черта не видно – стараясь не выдать паники, отрезаю я – дави педаль газа, а то так и к утру не доберемся.

Вряд ли говорить Лео о шепоте – лучшая идея. Учитывая, что и в прошлый раз он сказал, что это ветер. Но теперь я уже почти наверняка уверена, что я точно слышала в тот раз стоны.

Так же точно, как только что слышала шепот.

Но кто, черт возьми, будет шептаться в лесу ночью такой оравой?

– Педаль газа? – фыркает Лео – да нам бы на этой скорости ни во что не влететь, а ты говоришь «газа». Смотри в окно, должен быть поворот, я точно говорю..

Я вжимаюсь спиной к свое кресло. Потому что понимаю, что вновь начинаю слышать шепот – теперь даже через стекло. Будто он просачивается в малейшие отверстия в машину, или те, кто его издают, становятся все ближе..

Судя по тому, как на полуслове обрывается Лео, теперь он тоже это слышит.

И прекрасно понимает, что слышит он не ветер.

Носферату, что все это время молча сидел в переноске, начинает жалобно скулить, точно собака.

Машина медленно, но верно начинает набирать скорость.

– Ты тоже это слышал, да? – спрашиваю я.

Лицо Лео каменеет, он не моргая смотрит вперед, словно отсутствие морганий поможет проявиться его третьему глазу, который сможет видеть дорогу даже через туман.

– Не молчи! – не выдерживаю я – ты тоже слышал этот шепот?

– Да – бросает он – и лучше нам с ними не связываться.

Я холодею:

– С кем?

– Джен – стискивает он зубы, не спуская и на мгновение глаз с той белой пелены впереди – сама подумай. Ночь, а в лесу шепчется какая-та целая орда. Кто, во имя всего святого, попрется ночью в лес? Нет, не так – перебивает он сам себя – кто попрется ночью именно в этот лес?

– Что ты хочешь сказать?

– Это Холодный лес, Джен. Обросший кучей легенд и суеверий. Одних эти байки о вампирах и нечисти отпугивают, как например местных села Холодное. А других, напротив, притягивают, как магнитом.

– Кого, например?

– А кого, исключая девочек-подростков, сохнущих по Эдварду Каллену, могут привлекать легенды о темных силах, нечисти и вампирах?

Я молчу.

– Сектантов, Дженна. Психов, которые считают, будто поклоняются сыну божьему.

– Иисусу? – едва слышно спрашиваю я.

– Ну, если бы Адом и нечестью правил Иисус то да. А так нет, другому сыну. Тому, что изгнали.

– Ты про сатанистов?!

– Про сектантов – поправляет он меня, а машина между тем переходит уже на опасное при такой нулевой видимости ускорение – а знаешь, для чего сектанты зачастую вылазят в подобные места? Они ведь не каждую ночь тут собираются.

– Для чего?

– Обряды. Ритуалы. Они полагают, что их надо проводить время от времени, чтобы Сатана был ими доволен. Знаешь, что надо для ритуалов? Основа основ.

– Жертва – киваю я.

– Да. И знаешь, мне совсем не хочется стать этой жертвой. Уверен, им вполне сгодится и какой-нибудь лесной олень, лань, да что угодно, что они обычно и ловят. Но вот если мы тут встанем и начнем, как два идиота, шнырять по лесу с криками «помогите кто-нибудь», думаю, они решат, что человеческая жертва умилостивит их создателя куда сильнее.

– Поняла – только и отвечаю я.

Но проходит не больше пары секунд, когда я озадаченно хмурюсь:

– Постой, но если это были сектанты, как мы могли их не увидеть, когда ехали в ту сторону? И почему не слышали?

Мгновение он ничего не говорит, после чего отвечает:

– Возможно, потому что тогда не было тумана и мы ехали быстро. Они только и могли услышат шум проехавшей машины где-то на дороге. А теперь мы ехали очень медленно, и по этому шуму они вполне могли на нас выйти.

– Но откуда ты так хорошо все знаешь о сектантах?

– Мое агентство занимается безопасностью, Джен. Или ты думаешь, большинство проблем для обычных людей представляют только те серийные убийцы и маньяки, на счету которых около 40 зверских убийств? Скажу тебе так: от обычных клерков, что ночью надевают черные капюшоны и мнят себя слугами Сатаны, хлопот бывает не меньше.

– И тебе просили охранять от них?

– Был один случай. Женщина наняла человека с моего агентства, потому что ее сын-сатанист заявил, будто чувак свыше – или сниже, хрен их разбери – заявил, будто жертва в виде его матери дарует ему бессмертие.

– И?!

– Он уже год в Джуперс-Хилле, тамошней психушке. Так что поверь, психи не только те, кто бегают в халатах, безумно хохоча и держа в руках скальпель. Порой они совсем как мы. Настолько похожи, что становится жутко. Ведь тот парень, ну, который ее сын, днем работал юристом и поверь мне, случайно встретив его на улице во время ланча – ты бы в жизни не сказала, какая хрень происходит с его мозгами ночью, и..

На последнем слове Лео вдруг резко дергается, успев различить в смоге что-то, что я так и не увидела и среагировать за пару секунд до того, как будет уже поздно.

Он с феноменальной скоростью вдавливает в пол педаль тормоза. Колеса жалобно визжат, машину кренит, но, думаю, лишь это спасает нас от серьезных травм – так как в следующее мгновение мы с грохотом во что-то влетаем так, что даже с пристегнутым ремнем безопасности все мое тело дергает вперед.

Если бы к этому прибавить ту скорость, что мы успели скинуть своевременной реакцией друга – думаю, обычным шоком мы бы не отделались.

А так единственное, что пострадало от этого столкновения – это бампер машины.

– Черт! – шипит Лео, отстегивает свой ремень и тут же поворачивается ко мне – ты как? Цела? Руки, голова?