Сказка со счастливым началом - Галина Маркус

– Может, не нашли просто… она же не на виду шкатулку держала.

– Пришли бы грабить – нашли бы.

– Может… может, это не отец? Может, тот, кто собирался купить бизнес? Или её новый друг?

– Зачем?

Соня не нашла ответа.

– Мало ли… – пробормотала она. – А Наташа? Она же тем более – должна была первая заподозрить. Она рассказала всё это милиции?

– В первоначальных показаниях – да, и про шкатулку… А потом отменила.

– Но разве она не боится? А если он и её… тоже…

– Вот поэтому и отменила. Никто её не защитит. Она помирилась с отцом. То есть – договорилась.

– То есть как – договорилась? Это же её мать! – вытаращила глаза Соня.

Дикая мысль пришла Соне в голову. Только ли страх мешает Наташе обвинить отчима? А может, корыстный расчет?

У них с Митей часто сходились мысли – вот и сейчас он, кажется, подумал о том же. Глаза у него потемнели. Но вслух он сказал иное.

– По-моему… она считает, что Лариса сама нарвалась. И чуть её не подставила. Ну да теперь у неё выбора нет. Против отца идти – сама понимаешь.

Он всё ещё пытается её оправдывать! Нет, это невероятно!

– Выбор всегда есть, – жёстко сказала Соня. – Я и не говорю, что она должна в милицию заявить. Но разговаривать с ним, жить под одной крышей! Могла бы вернуть ему всё, что он отдал когда-то Ларисе! Жильё у Наташи наверняка есть, устроиться на работу можно… Так миллионы людей живут, и не говорят, что у них выхода нет!

– Сонь… – поморщившись, перебил Митя. – Да, ты права, Наташка такая… беспринципная. Для неё важнее то, что с ней будет дальше. Но пойми, она в этом выросла, по-другому и жить не умеет. Не забывай – это я с отцом только недавно. А она – с самого детства. И знает о нём в сто раз больше. Рассказывала мне много раз, но я будто не слышал.

– Ты так спокойно говоришь об этом сейчас, – с удивлением сказала Соня. – Недавно сходил с ума от одной только мысли, что он…

– Просто… Что толку скрывать от себя правду, Сонь? Я решил с этим жить. С тем, что мой отец…

Митя прижался лбом к оконной раме. Видно, смириться у него так и не получилось. Что можно было сказать на это, как успокоить? Соня подошла, прижалась к нему, дотронулась губами до его понурой спины, стала целовать плечи… Митя не шевелился, не отвечал на ласку.

– Но почему… – вдруг сообразила Соня, – почему Женя принёс это тебе? Зачем? Чего он от тебя хочет? Чтобы ты заявил на отца? Почему вообще этим занимается Женя – он ведь не следователь!

– Не знаю. Все доказательства из дела изъяты, у него какой-то свой источник. Он сказал, если у него найдут эти бумаги – ему крантец. И что сожжёт их сегодня.

– Тогда зачем?..

– Затем. Чтобы я знал, кто такой Антон Калюжный.

– И что ему это даст?

Секунду он молчал, потом повернулся, и, не глядя на Соню, пошёл прочь из кухни.

– Мить, мы не договорили! – возмущённо крикнула она ему вслед.

– Хватит… я хочу спать, – раздражённо ответил он, не оглядываясь.

Соня несколько минут простояла, пытаясь понять, что происходит. Она догадывалась, для чего Женя устроил весь этот спектакль. Воспользовался удобным случаем… Как он там сказал? «Если что – из-за тебя…» Хочет, чтобы Митя дёргался, чувствовал себя виноватым. Психолог…

Соня разозлилась. В то, что Калюжный может расправиться с ней, как с Ларисой, она не верила. Он убирает с дороги только тех, кто представляет угрозу его бизнесу, а Соня не претендует ни на одну копейку «дона Корлеоне». А если бы и захотела, то не имела бы для этого никаких реальных возможностей. Другое дело – бывшая жена, изменщица, которая собиралась ещё и ограбить.

К тому же, Митя ушёл из дома уже месяц назад, и всё, что сделал отец – это лишил сына карманных денег и напакостил невестке: оставил без работы, чужими руками отбирает жильё. Зачем бы ему заниматься всей этой фигней, если можно решить вопрос кардинально? Перешагнуть через собственного сына… нет, это полная ерунда.

А Женя-то… как обычно, в курсе всего. Знает, что Калюжные ненавидят Соню. Ещё в прошлый визит, через неделю после венчания, предсказывал, что они жизни ей не дадут. И вот, пришёл якобы предупредить, на свой страх и риск…

Она потёрла виски. Нет, Женечка, не о её безопасности ты заботишься. Ты очень мудро придумал, как поселить между нею и Митей раздор. Тонкий, хитрый план!

Соня решительно отправилась в комнату к мужу. Он лежал на диване – на спине, глядя в тёмный потолок. Свет из коридора освещал его сжатую в кулак руку.

Соня быстро разделась и прилегла рядом, прижавшись щекой к его плечу.

– Мить… – позвала она. – Ты спишь?

Он не отвечал, но она продолжала:

– Я знаю, что он сказал тебе. И для чего – тоже знаю. Женя – он очень упрям, он унижен, у него самолюбие больное. Он решил показать, что ты для меня – зло, что ты не способен меня защитить. Только он не понимает главного… Мить, я не боюсь. Я ничего с тобой не боюсь! И ты тоже не должен. Я знаю, что ты всё для меня сделаешь, ты – единственный мужчина, которому я доверяю свою жизнь. Только с тобой я в безопасности.

Митя молчал.

– И знаешь что? – горячо добавила Соня. – Я вообще не уверена, что весь этот боевик – не его россказни. Все эти охранники, киллеры, трупы – это только с его слов! Ему ничего не стоило всё это сочинить. Были бы это настоящие документы – кто бы ему разрешил их вынести? А даже если это реальные факты, они ещё ничего не доказывают.

Тишина.

– Мить, даже если так… мы с тобой тут вообще ни при чём! С Ларисой у твоего отца другие счёты были. А тебя он уже всего лишил. И мы ничем ему не угрожаем.

Ни звука в ответ.

– Ну что ты молчишь? Разве я неправильно говорю? Мить, ты же не паникёр, да? Нельзя же всё принимать на веру.

– Я бы, может, и не принял, – произнёс он вдруг чужим, отстранённым голосом. – Если бы ни одно… самое главное доказательство.

– Какое же? – раздражённо спросила Соня. – Ну, какое, скажи?

– Он боится за тебя, – тихо ответил Митя. – До смерти боится.

* * *

На другой день он выглядел так спокойно, словно ни визита Жени, ни ночного разговора не было. Однако вечером заявил, что оформил с понедельника отпуск на две недели, якобы, чтобы помочь дома с Вадиком.

Но она видела: дело не только в этом. Слова Жени сослужили свою службу; посеянные на нужную почву, они быстро проросли и пустили корни.

Теперь Митя вёл себя, как параноик. Он вздрагивал на каждый телефонный звонок, высматривал у подъезда незнакомцев, не заходил в дом, пока не убеждался, что случайный прохожий проходит мимо, а главное – следовал за Соней по пятам, куда бы она ни шла. Гуляли с Вадиком они только вместе, вместе шли в магазин за батоном хлеба, тащили за собой ребёнка – не оставлять же его одного, и даже вместе выходили на балкон вешать бельё.