Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение - Ивлин Во

class="p1">— Похоже, они кого-то сцапали, — сказал тот. — Как бы чего не вышло.

— Господи, а что, если это лорд Рендинг? Тогда нам придется вмешаться.

— Ни в коем случае, Сниггс, — сказал мистер Побалдей, положив руку на плечо своего пылкого товарища. — Боже упаси и сохрани. Это было бы ошибкой. Мы с вами не должны забывать о том, что такое авторитет наставников. В настоящий момент они, увы, могут не внять голосу разума и прибегнуть к насилию. А этого мы ни в коем случае не должны допустить.

Наконец толпа рассеялась, и мистер Сниггс облегченно вздохнул:

— Слава богу! Это не Рендинг, а всего-навсего Пеннифезер, так что можно не волноваться.

— Замечательно; стало быть, одной проблемой меньше. Я очень рад, Сниггс, право, очень рад. Но вы только посмотрите на этого юношу — ничего себе неглиже!

На следующий день члены совета колледжа трудились в поте лица.

— Двести тридцать фунтов, — в упоении шептал казначей. — И это не считая возмещения ущерба. Следовательно, мы обеспечили себе пять вечеров с портвейном.

— Дело Пеннифезера, — продолжал между тем декан Скона, — представляет собой совершенно особый случай. Пеннифезер пробежал по двору колледжа без штанов. Некрасиво. Более того, непристойно. Я бы взял на себя смелость назвать это вопиюще непристойной выходкой. Согласитесь, что так будущие ученые себя не ведут.

— А почему бы нам его как следует не оштрафовать?.. — начал было заместитель декана.

— Вряд ли он сможет заплатить. Насколько мне известно, он стеснен в средствах. Господи! Без штанов по двору! Да еще в столь поздний час! Такие субъекты только позорят колледж.

Часа через два, когда Поль укладывал свои костюмы (числом три) в кожаный чемоданчик, ему принесли записку с просьбой явиться к казначею.

— Ах, это вы, Пеннифезер, — приветствовал тот Поля. — Дело в том, что я обнаружил в вашей комнате два пятна — одно на подоконнике, другое на каминной полке, — прожгли сигаретой, не иначе. Вынужден оштрафовать вас на пять с половиной шиллингов за каждое, сумма будет включена в счет за ваше содержание. Вот, собственно, и все, не смею вас более задерживать.

Во дворе Поль столкнулся с мистером Сниггсом.

— В путь-дорогу? — бодро осведомился заместитель декана.

— Да, сэр, — ответил Поль.

Потом он повстречал капеллана.

— Пока вы не уехали, Пеннифезер… ведь я вам, кажется, давал «Лекции по истории восточной церкви» декана Стенли?

— Я оставил их у вас на столе.

— Благодарю вас, голубчик. Всего самого наилучшего. Разумеется, после вчерашней истории вам придется подумать о другой профессии. Ну что ж, нет худа без добра: вовремя выяснилось, что вы не созданы для духовной карьеры. Со священника ведь спрос особый, если что не так, сразу начинаются толки, пересуды… А нынешние священнослужители, увы, слишком часто дают к ним повод. Чем теперь думаете заняться?

— Пока не знаю.

— Во-первых, есть область коммерции. Как знать, вдруг вам удастся обогатить деловой мир теми великими гуманистическими идеалами, к которым мы старались приобщить вас в Сконе. Но этот путь тернист… Мужайтесь. Что, кстати, говорит доктор Джонсон о мужестве?.. Без штанов, подумать только.

У ворот Поль сунул монету швейцару.

— Счастливо оставаться, Черниллер, — сказал он. — Вряд ли мы с вами теперь скоро увидимся.

— Вот именно, сэр, вряд ли. Жалость-то какая. Теперь вы не иначе как по учительской линии пойдете? Джентльмены, которых за непристойное поведение выгоняют, обычно в учителя подаются…

— Чтоб вам всем пусто было, — буркнул себе под нос Поль по дороге на станцию, и тотчас же устыдился, ибо ругался крайне редко.

Часть первая

Глава 1. Выбор профессии

— Значит, отчислили за непристойное поведение? — сказал опекун Поля Пеннифезера. — Остается лишь возблагодарить создателя, что твоему несчастному отцу не суждено было дожить до такого позора. Больше мне тебе на это сказать нечего.

В доме на Онслоу-сквер воцарилась тишина, и лишь наверху, в розовом будуаре дочери опекуна, граммофон наигрывал оперетку Гилберта и Салливена.

— Дочери попрошу об этом ни слова, — предупредил опекун Поля.

И снова наступила пауза.

— Надеюсь, — нарушил молчание опекун, — ты не забыл, что говорится в отцовском завещании. Состояние в пять тысяч фунтов, проценты с которого идут на твое обучение, переходит в твое полное распоряжение после того, как тебе исполнится двадцать один год. Что, если мне не изменяет память, должно произойти через одиннадцать месяцев. Если же твое обучение будет прервано до достижения тобой совершеннолетия, я наделен полномочиями лишить тебя денежного пособия, при условии, что сочту твой образ жизни неподобающим. Полагаю, что не оправдал бы доверия, оказанного мне твоим отцом, поступи я в данных обстоятельствах иначе. Более того, я уверен, что ты и сам прекрасно понимаешь, что я просто не имею права разрешить тебе дальнейшее пребывание под одной крышей с моей дочерью.

— Что же мне теперь делать? — спросил Поль.

— Я бы на твоем месте пошел работать, — задумчиво проговорил опекун. — Работа — лучшее лекарство от печальных настроений.

— Работать? А где?

— Это не важно. Главное — честно трудиться, зарабатывать хлеб в поте лица. Мой милый мальчик, все это время ты вел тепличное существование. Возможно, в этом есть и моя доля вины. Тебе будет только полезно узнать жизнь без прикрас, взглянуть, как говорится, фактам в лицо. Сам знаешь, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… — И опекун Поля закурил очередную сигару.

— А какие у меня права на пособие? — спросил Поль.

— Абсолютно никаких, дружок, — добродушно отвечал ему опекун…

Этой же весной опекунская дочка обзавелась двумя вечерними туалетами и, чудесно преображенная, вскоре была помолвлена с благовоспитанным молодым человеком из министерства общественных работ.

— Значит, отчислили за непристойное поведение? — сказал мистер Леви, представитель школьного агентства Аббота и Горгонера. — А что, если мы с вами умолчим об этом? В случае чего — вы мне про это не рассказывали, договорились? В подобных ситуациях мы пишем так: «обучение не закончено по личным мотивам», понимаете меня? — Он взялся за телефон. — Мистер Самсон? У меня тут сидит один юноша… да-да… по личным мотивам… есть у нас что-нибудь подходящее? Превосходно! Давайте сюда! — Он повернулся к Полю. — Кажется, — сказал он, — мы вас сможем кое-чем порадовать.

Вошел молодой человек с листком бумаги.

— Ну-с, что вы на это скажете?

Поль прочитал:

Сведения о вакансии.

Строго конфиденциально.

Школе Огастеса Фейгана, эсквайра и доктора философии, прож. в замке Лланаба в Сев. Уэльсе, срочно требуется младший учитель для преподавания английского, греческого и латинского языков по общей программе, а также французского языка, немецкого языка и математики. Требуется опыт работы в