Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек - Джорджетт Хейер

– Да, но такая откровенность попусту отнимает у меня время. Я знаю, что юный Биллингтон-Смит целый час сидел, подперев голову руками, когда отец лишил его наследства; знаю, что он ушел из дома в очень возбужденном состоянии, а возвратясь, устроил истерику. Знаю, что миссис Холлидей заигрывала с генералом, а Холлидею это было весьма неприятно. Знаю, что ваша сестра ссорилась вчера с мужем и очень расстроилась, знаю также – буду совершенно откровенен, – что она и мистер Гест влюблены друг в друга. Ну как, устраняет это возможные между нами недомолвки?

Дайна состроила гримасу.

– Вы знаете очень много, мистер Хардинг. С другой стороны, что же я еще могу сказать вам?

– Изложите мне свою версию того, что происходило вчера, памятуя, что по крайней мере от одного из рассказчиков заведомо ложную историю я уже выслушал.

– Да, но я не желаю говорить ничего, бросающего подозрения на Фэй, на Стивена или даже на Джеффри, – откровенно заявила Дайна.

– Имейте в виду, мисс Фосетт, у меня уже достаточно данных об этих людях, чтобы заподозрить их.

– Хорошо, спрашивайте, – вздохнула она, складывая руки на коленях.

– Начнем с разговора, который состоялся у вас в субботу с Джеффри Биллингтон-Смитом возле спальни мисс де Сильва. Он действительно грозился совершить что-нибудь отчаянное, если отец встанет между ним и невестой?

– Этот гадкий слух, – заметила Дайна, – похоже, идет от дурехи-горничной Доусон. Интересно, где она пряталась?

– Забудьте о дурехе-горничной, – оборвал ее Хардинг. – Говорил он что-нибудь в этом роде?

– Да, он вел себя очень театрально. Я заметила, что слабые люди обычно прибегают к напыщенным угрозам.

– А он слабый человек?

– До отвращения. Ни капли мужества, – четко ответила Дайна.

– Я так и думал. Вместе с тем он слишком эмоционален, правда?

– Да, но эмоции побуждают его к словам, а не к поступкам, – сказала мисс Фосетт. – Джеффри мне никто, мистер Хардинг, но, честно говоря, я не думаю, что Артура убил он.

– Будем надеяться, что нет. Теперь о вашем обеде: была ли атмосфера за столом напряженной?

– Еще бы! Как всегда, когда Артур стервенел.

– Кажется, зло он срывал на вашей сестре?

– Именно.

– Прилюдно?

– По-всякому.

– И вчера утром это окончилось более серьезной, чем всегда, ссорой?

– Тут вы ошибаетесь, – ответила Дайна. – Фэй не умела ссориться ни с кем, тем более с Артуром. Меня при этом не было, не знаю, что именно у них происходило, однако, насколько я поняла, она пыталась вступиться за Джеффри. Артур тут же пришел в бешенство, принялся винить ее во всем. Таким уж он был.

– Вашу сестру это расстроило?

– Да, очень. Я уложила ее снова в постель, она была слишком заплаканной, чтобы спускаться к завтраку.

– Она не казалась озлобленной?

– Нет, что вы! Фэй совершенно обессилела.

– Понятно. А что скажете о Гесте?

– Если хотите знать, – ответила Дайна, – это ее верный обожатель. Бессловесный и несколько туповатый. Он вполне мог бы выбить зубы Артуру, но я не могу представить его наносящим удар ножом в спину.

– Простите, мисс Фосетт, не заходила ли между вашей сестрой и сэром Артуром речь о разводе?

– Из-за Стивена? Нет, никогда. Им следовало бы развестись, но Фэй ужасно боится скандалов. Я совершенно уверена, мистер Хардинг, она ни за что не совершит поступка, граничащего… ну, скажем, с подобной неприятностью.

Инспектор задумчиво поглядел ей в глаза.

– Так-так, мисс Фосетт. Скажите, видели вы вчера у Геста порез на запястье?

– Нет. Камилла и Фэй просили его показать, но он, естественно, не согласился. Стивен очень любит держаться по-мужски. Терпеть не может шума из-за пустяков.

– Что представляют собой Холлидеи?

– Она – вымогательница, он – человек нервозный и слегка ревнивый. Очень любит ее.

– А миссис Твининг?

– Миссис Твининг? – переспросила Дайна. – Что вы хотите узнать о ней?

– Все, что можете сообщить, – ответил Хардинг.

– Я ее почти не знаю. Она давняя приятельница Артура, приехала жить сюда год спустя после него. Мне всегда казалось, что при желании она могла бы рассказать о нем много чего любопытного, поэтому он был с ней вежливей, чем со всеми другими.

– Не знаете, почему именно она пошла звать генерала на веранду?

– Знаю, конечно. Она специально приехала поговорить с ним о Джеффри, больше он ни к кому не прислушался бы. Поэтому мне и кажется, что он слегка побаивался ее.

– А что мистер Твининг?

– Полковник Твининг. Он умер довольно давно.

– Понятно. Скажите, что произошло, когда она пошла в кабинет к генералу? Долго ее не было?

Дайна задумалась.

– Точно сказать не могу. Мы все разговаривали. Думаю, что минут пять, может, немного дольше.

– А вернулась очень расстроенной?

– Полагаю, что да. Точнее, уверена в этом. Она весьма сдержанна, редко выдает свои чувства, но тут была на себя не похожа. И неудивительно: она прикоснулась к Артуру, еще не поняв, что он мертв, и перчатка ее была в крови. К счастью, миссис Твининг тверда духом и не упала тут же в обморок.

Хардинг рассеянно кивнул. Минуты две он молчал, и Дайна, не нарушая этой задумчивости, разглядывала его. Вскоре, ощутив на себе взгляд ее ясных глаз, он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Биллингтон-Смит разорвал помолвку с мисс де Сильва?

– Говорит, в чувствах у него произошел перелом, – ответила Дайна. – Все это, хоть и весьма, конечно, забавно, но довольно неприятно, – едва завидя ее, он пускается наутек, а она взяла манеру подкарауливать его, так что Джеффри теперь отбивается по углам от ее объятий.

– Кажется, страсть юного поэта к этой особе была преходящей, – коротко заметил Хардинг.

– Она ведь первая отвергла его, – напомнила Дайна.

– Да, это так, – согласился Хардинг и встал.

– Допрос с пристрастием окончен? – спросила Дайна.

– На сегодня – да.

– Понятно! – с мудрым видом изрекла мисс Фосетт. – Орудия пытки еще не прибыли по железной дороге…

Она поднялась.

– Мне хочется, чтобы убийцу не нашли, но я понимаю, найти его надо, и надеюсь, найдете вы его быстро. Царящая здесь атмосфера подозрительности очень неприятна. К тому же чем скорее разъедутся все эти разномастные гости, тем лучше будет для моей сестры. Кстати, я тоже нахожусь под арестом или свободна в своих передвижениях?

Наступила краткая пауза.