Длинные руки нейтралитета - Михаил Иванов

– Хорошая мысль, господа. Я тоже хочу участвовать. Вот моя доля.

– А это моя.

– А это от меня.

На стол легли ассигнации.

– Михаил Григорьевич, тут вам только справиться. Вы человек семейный…

– Сделаю, господа, не извольте беспокоиться.

Семаков повернулся к секретеру, извлёк лист бумаги, чернильницу и перо. Написав несколько строк, он помахал посланием в воздухе, дабы просушить чернила, и заявил:

– Вот, господа. Это от меня лично. Зачитаете на свадьбе. Ещё по маленькой?

Видимо, благородный немецкий напиток просветлил мозги моряков, поскольку Шёберг задал невинный, казалось бы, вопрос:

– Владимир Николаевич, а когда вы обратно?

– Я рассчитывал, что через полтора месяца буду. Но ручательства, сами понимаете, не дам.

– А что, если высокому начальству понадобятся именно те сведения, которые нам с Михал Григоричем только-только предстоит собрать?

– Твою ж через планширь да румпелем…

– Собрать сведения и переслать телеграфом для скорости…

– Исключено, – капитан второго ранга стал думать как разведчик и контрразведчик, – возможен перехват сообщения.

– А письмо…

– Идёт медленно. Только если фельдъегерем…

– Лишь с разрешения самого государя или…

– А чего голову ломать: пускай начальство и решает…

– Есть идея, господа: сегодня же вечером расспросить…

– А ну как им считать понадобится? Не успеют…

– Да хоть приблизительно, и то будет что представить…

– Принято!

– Ну теперь-то можно ещё по три капельки?

– Иван Андреевич, проверьте, коль не в труд.

– Вот сколько осталось…

– Так и прекрасно! Бутылку сию приказываю прикончить!

На этой жестокой ноте совещание завершилось.

– Ну, ребята, что у нас плохого? Ничего? Одно хорошее? Тогда похвастайтесь, Харир.

Предмет похвальбы был извлечён из коробочки. При виде того, что лежало на ладони у магистра огня, Сарат резко посерьёзнел. Изготовитель также не был расположен к шуткам.

– Три дюйма с небольшим в поперечнике, почти четыре в длину. Потоки я прогнал, но…

– Можете не рассказывать, в вашей квалификации я не сомневался. Основной вопрос в другом. Харир, у вас есть уверенность, что точно такие же или лучшие кристаллы вы можете производить один за другим? Иначе говоря, гарантируете ли вы воспроизводимость?

– Хотел бы её получить. Очень на это надеюсь. Но тут лишь практика доказательна.

Некоторое время никто не высказывался. Кристалл шёл по рукам, и каждый участник совещания невольно прикидывал интегральную магоёмкость, хотя при столь заковыристой форме сделать это можно было лишь очень приблизительно.

Председательствующий снова заговорил:

– Вы правы; вероятно, предстоит отработка технологии, но лишь после того, как Шахур и его группа докажут, что этот фианит пригоден для нашей цели.

Взгляд доктора телемагии сделался острым. Особо почтенный явно заразился у товарищей потерей чувства юмора.

Сарат продолжил:

– Работа для тебя, Шахур, и твоих молодцов вот какая. Сначала оценишь его в нынешнем состоянии, а потом прикинешь, что будет, если огранить. Цель сам знаешь.

Шахур не замедлился с ответом:

– Вторая часть – тьфу, и внимания-то не стоит; я в одиночку взялся бы просчитать и представить результаты через час работы. Кроме магостойкости, конечно, её-то в таком кристалле быстро не определить. А вот первая… сам видишь, какая конфигурация полей. Короче, три дня – самый что ни на есть минимум.

– Хорошо. Все свободны. А ты, Шахур, останься… Так вот, друг, насчёт трёх дней ты того… промахнулся. Я тебе дам семь. Но твои «драконы» пусть просчитают магоёмкость и магостойкость не только с обычной огранкой, но и с её вариантами. Сафар их опишет. Цель: проверить, возможно ли использовать этот кристалл многократно.

Дальше диалог стал бы уже совершенно непонятен для непосвящённого.

– …Но все переменные задать точно ты не можешь, поскольку…

– …И не надо, хватит лишь…

– …В результате получишь точность до порядка…

– А мне ничего лучшего и не потребуется пока что. Ты выдай опорные точки по Ромену: ноль, один, десять…

– Ладно. Давай кристалл.

– Возьми. Но это не всё. Есть боковая задача.

– ?

– Глянь-ка.

Сарат вытащил из кожаной жёсткой прямоугольной сумки, которую Профес в своё время обозвал странным словом «портфель», тощую пачку листов. Шахур как-то очень быстро проглядел строки и выкладки. Сарат, хорошо зная старого друга, не сомневался, что суть идеи он ухватил.

– Берусь просчитать.

– Ого!

– He-а. Не «ого». Берусь расчётом доказать, что эта идея неосуществима, если она и в самом деле такая. У меня, кстати, подозрения на сей счёт имеются… Нет, сделаю лучше. Попробую найти слабые места в твоих рассуждениях. Если самая основа неверна, то и считать незачем, только время тратить.

– Чтоб ты знал: работа на перспективу.

– Уж до этого я и сам додумался.

– Додумался не ты и не я, а моя жена.

– Уж не хочешь ли ты сказать…

– Нет. Она лишь дала общее направление мысли, а дальше я сам.

Интерес Тифора проявился назавтра: магистр прибыл в пещеру дракона вместе с казаком. Пока шли занятия, рыжий ни словом, ни жестом не вмешивался, лишь порой делал заметки на листке бумаги. И только когда наставник возгласил: «Перерыв!», Тифор позволил себе вопросы:

– Таррот, почему ты столько времени потратил на отработку заклинаний телемагии?

– Я исходил из специализации сударя хорунжего.

– Так ведь он универсал. Ему в первую очередь для экзаменов за первый курс нужна вся стихийная магия.

– Ты ошибаешься, – дракон позволил себе мимолётную улыбку, – мой ученик имеет другую специализацию.

Тифор постарался держать себя в руках, хотя эти слова выражали прямое сомнение в квалификации Мариэлы и его самого.

– Какую же?

– Он – воин. И будет таким. Магия для моего ученика лишь одно из средств для боя.

Неболтай всеми силами старался сохранить на лице выражение почтительного внимания. Про себя он подивился такой проницательности крылатого наставника.

Тифор явно вознамерился увести разговор от скользкой темы: