ЦРУ. Правдивая история - Тим Вейнер

На следующей неделе вокруг американского посольства на Кипре разразилась перестрелка, в которой погиб посол Роджер П. Дэвис. Пуля угодила ему прямо в сердце. В Афинах сотни тысяч людей двинулись к американскому посольству; демонстранты попытались поджечь здание.

Новым послом в Греции стал Джек Кубиш, старый опытный дипломат, которого в день отставки Никсона лично выбрал на этот пост Генри Киссинджер.

Он попросил назначить нового шефа резидентуры, и ЦРУ направило в Афины Ричарда Уэлча, который изучал греческий в Гарварде и работал резидентом в Перу и Гватемале. Уэлч поселился в особняке, где жили все его предшественники. Адрес резиденции был широко известен. «Это была очень серьезная проблема, – заявил посол Кубиш. – Я распорядился, чтобы Уэлч переехал в другое место – на противоположном конце города, чтобы хоть как-то скрыть, кем он является на самом деле, и тем самым обеспечить ему некоторое прикрытие». Учитывая антиамериканскую истерию в Афинах, такая мера представлялась вполне благоразумной. Однако «ни сам Уэлч, ни его супруга, похоже, совершенно не были этим обеспокоены, – сказал он. – Им и в голову не приходило, что в Афинах резиденту ЦРУ угрожает хоть сколько-нибудь серьезная опасность».

На празднование Рождества Уэлч и его жена отправились в резиденцию посла, расположенную всего в нескольких кварталах от особняка ЦРУ. Когда они возвратились домой, на дороге их поджидал маленький автомобиль, в котором сидело четверо бандитов. Трое из них вытащили американского резидента из его машины. «Они трижды выстрелили ему в грудь из пистолета 45-го калибра и убили его, – сказал посол Кубиш. – Потом сели в свой автомобиль и скрылись».

Впервые в истории ЦРУ был убит шеф резидентуры. Но это событие явилось отголоском прошлого.

Посол Кубиш заявил, что в Афинах он впервые в жизни стал свидетелем «той ужасной цены, которую пришлось заплатить американскому правительству, когда оно слишком глубоко увязло в связях… с репрессивным режимом». Частично это стало следствием того, что ЦРУ было позволено участвовать в формировании внешней политики Соединенных Штатов.

«Позвольте мне начать с проблемы об использовании секретных материалов», – заявил президент Джеральд Р. Форд, открывая одно из первых совещаний Совета национальной безопасности в Кабинетной комнате Белого дома 7 октября 1974 года.

Сохранившие свои посты после Уотергейтского скандала госсекретарь Киссинджер, министр обороны Шлезингер, заместитель директора Центральной разведки Уолтерс, а также честолюбивый и влиятельный представитель Белого дома Дональд Рамсфельд – все были взбудоражены последней утечкой. Соединенные Штаты готовились отправить партию вооружений Израилю и Египту на сумму в миллиарды долларов. Газеты напечатали израильский перечень «покупок» и американский ответ.

«Нет, это просто невыносимо, – сказал Форд. – «Я обсудил несколько вариантов решения этого вопроса с Доном Рамсфельдом». Президент хотел в течение сорока восьми часов получить план того, как помешать прессе напечатать ту информацию, которой она на данный момент владела. «У нас нет для этого необходимых нам рычагов, – предупредил его Шлезингер. – Нам нужен официальный закон о государственных тайнах, – добавил он, – но нынешний климат не слишком хорош для такого рода вещей». Сила тайны подрывалась ложью самих американских президентов, которые произносили ее во имя национальной безопасности Соединенных Штатов. По их утверждениям, U-2 являлся не более чем метеорологическим самолетом. И, как они заявляли, Америка не собиралась вторгаться на Кубу. А наши суда подверглись жестокому нападению в Тонкинском заливе. И вьетнамская война – кто бы сомневался! – была правым делом.

Уход в отставку Ричарда Никсона показал, что подобная благородная ложь больше не служит демократии.

Билл Колби с радостью ухватился за возможности восстановить репутацию ЦРУ в глазах Белого дома, поскольку знал, что дальнейшее усугубление ситуации угрожает самому существованию агентства. Он искал дружбы с Фордом с момента, когда тот стал вице-президентом, направляя к нему посыльного с копией ежедневной сводки для президента и держа в курсе секретного проекта ЦРУ стоимостью 400 миллионов долларов по подъему затонувшей советской субмарины со дна Тихого океана (операция по спасению сорвалась, когда подводная лодка раскололась надвое). Ему хотелось, чтобы Форд знал «все, что знает сам президент», заявил он. «Мы не хотели повторения той ситуации, когда Трумэн, как оказалось, изначально ничего не знал о «Манхэттенском проекте»[32].

Но президент Форд никогда не звонил ему и не просил его частного совета. Форд восстановил Совет национальной безопасности в том виде, в котором он начинал работать при Эйзенхауэре, и на его заседаниях присутствовал Колби, однако его не допускали в Овальный кабинет. Колби пытался участвовать в обсуждении важнейших вопросов мировой политики, но всегда оставался посторонним для этого круга высших американских чиновников. При Киссинджере и Хейге, выполнявших роль заботливых привратников и опекунов, Колби так и не проник в правящие круги Белого дома Джеральда Форда. А если и существовал хоть малейший шанс восстановить репутацию ЦРУ, он бесследно исчез в декабре 1974 года.

Репортер «Нью-Йорк таймс» Сеймур Херш раскрыл секреты шпионажа ЦРУ внутри страны. Он давно уже подозревал это, накопив за многие месяцы репортерской работы большой материал, а в пятницу, 20 декабря 1974 года, ему наконец удалось взять столь желанное интервью у самого Колби в штаб-квартире ЦРУ. Колби, который тайно записывал беседу на пленку, уверял Херша, что незаконная слежка больше не имеет былого значения и об этом даже не стоит говорить. «Думаю, что шокирующие семейные тайны лучше всего оставить там, где им самое место, – в шкафу», – сказал он Хершу. Но он признал, что раньше такое все-таки случалось. Херш трудился всю ночь с пятницы на субботу и закончил под утро.

Статья была напечатана 22 декабря 1974 года на первой полосе одной из воскресных газет. Заголовок звучал так:

ЦРУ СООБЩИЛО О КРУПНЕЙШЕЙ ОПЕРАЦИИ В США ПРОТИВ АНТИВОЕННЫХ СИЛ