Капкан для Бешеной - Александр Бушков

– Нет никаких гарантий. Потому что выбора у вас нет. Ав то, что вас останавливает верность компаньонам по «путчу», я, уж простите, неверю – наверняка у вас есть свой вариант, как вовремя соскочить с поезда… Вобщем, гарантий нет, зато шанс имеется. Воспользуетесь? Только, предупреждаю,без недомолвок.

– Кто из «авторитетов» жив?

– Вы опасно быстро соображаете, – усмехнуласьДаша. – Не скажу. Эта ведь совершенно неважно, согласитесь…

Через несколько минут полковник умолк. Натянуто усмехнулся:

– Честное слово, все.

– Логично… – сказала Даша. – Простенько исовершенно логично. И зрелищно… Ладно. Прощайте, полковник, и, умоляю вас, неподдавайтесь дурацким соблазнам. Ничего уже не переиграешь.

– Можно один, чисто профессиональный вопрос? В чем былапромашка, за которую вы уцепились? Не только ведь в том, что кто-то осталсяжив, хотя по всем раскладам должен был погибнуть?

– Это просто, – сказала Даша. – Такие предприятияустраивают личности. Когда же видишь, что Вольную Сибирь собираетсяпровозгласить мелкая бездарь, проигравшая всё и вся, поневоле станешь думать,что имеешь дело с дурно поставленным водевилем. Всего хорошего, полковник. Ичтобы нам больше никогда не встретиться…

…Все это произошло вчера, ближе к вечеру.

– Роман… – негромко произнес полковник Галахов,вовсе уж потерянный.

Даша не удержалась, фыркнула – удивительно много оттенков исмысловых слоев было вложено в одно-единственное словечко. Лощеный красавецГалахов наконец-то понял, как примитивно, но качественно его использовали,многое он понял, кроме одного – что живым отсюда ни за что не выйдет…

Даша потянула спуск. Ударом пули полковника швырнуло кстене, разворачивая к ней лицом, алые брызги шлепнули на чистенькую,светло-коричневую деревянную панель, Галахов впечатался боком в стену, сталпадать – нелепо, нескладно, медленно… С ним было кончено, но Даша, согласносценарию, выстрелила вторично. Впервые в жизни убивала человека – надо ж было,чтобы почином оказался свой, пусть и ссученный…

Некогда было злорадствовать, смаковать выражение лицаотпрянувшего в угол Романа, физически ощутившего, сколько тысяч километровотделяет его от столицы. С минуты на минуту могли ворваться глаголевскиемордовороты – и Даша, рассчитанным движением швырнув пистолет рядом сбутафорской бомбой, обежала стол, присела на корточки, рывком выдвинула ящик,притворяясь, что страшно интересуется его содержимым.

Услышав шум рывка, выпрямилась. Сердечный друг Роман целилсяв нее из ТТ, держа его не особенно умело, но все же с некоторой сноровкой, ихразделяло метра четыре. В глазах у него Даша увидела целую гамму чувств:непритворное сожаление, и что-то похожее на тоску…

– Извини, – сказал он тихо. – Ты прелесть, ноесть вещи серьезнее…

Даша навострила уши – в коридоре явственно слышался топот.

– Дурак, – сказала она устало, отрешенно,чувствуя, как что-то обрывается внутри. – Я же говорила, что ничуть неромантична…

Боек ТТ сухо щелкнул – Роман нажал на спуск, но ударник не встретилна своем пути капсюля, потому что в стволе неоткуда было взяться патрону, Дашавложила в обойму всего два…

На дверь, грохоча, обрушились приклады. Роман, сисказившимся лицом, попытался передернуть затвор, он, не распознав ловушки,полагал сгоряча, что патрон примитивно перекосило, что еще можно успеть…

ПСМ, казалось, сам прыгнул в руку. С натужным треском,брызгая щепой, вылетела дверь, но Даша уже нажала на спуск, ощутив, какпропадает некое наваждение, связывавшее ее с этим человеком. И еще раз нажала.И еще.

В кабинет ломились верзилы в пятнистом, тыча во все стороныдиковинными стволами, напоминавшими пресловутые бластеры, казалось, верзилневероятно много, топотали кованые ботинки, отсвечивали забрала, мелькнулояростно-застывшее лицо генерала Глаголева, белокурой бестии, из-за его плечавдруг вывернулся полковник Тимирев, «собственная безопасность», всеро-пятнистом комбинезоне, с автоматом на изготовку – Илья Муромец,бля! – и обозначилась еще какая-то рожа с Черского, и мелькнуло черноепальто Чегодаева…

Даша стояла, опустив пистолет. Роман уже не шевелился,нелепой куклой валялся рядом с перевернутым при падении стулом. В Дашу еще парусекунд по инерции целились из этих их марсианских пушек, потом отвели стволы.Она протянула руку, старательно положила пистолет на стол, подальше от края. Вкабинете стояла кисловато-удушливая вонь сгоревшего пороха.

Кто-то кинулся к трупам. Она подняла голову и встретилабешеный взгляд Глаголева. Пожала плечами.

– Что у вас здесь произошло? – рявкнул Тимирев.

– Убийство, – сказала она тусклым голосом. –На моих глазах данный гражданин дважды выстрелил в полковника Галахова, так чтопришлось применить табельное оружие… разбираться, как он здесь оказался, и чтовообще произошло – не мое дело. Впрочем, если прикажут…

– Что вы мне! – не вытерпел Глаголев. – Тамваш курсант торчал с автоматом…

– Естественно, – сказала Даша. – У меня былиоснования всерьез подозревать гражданина Фирсова в совершении рядапреступлений, вот и поторопилась. Но ведь посторонние вроде бы не пострадали?Знаете, я лучше потом все напишу…

Она отвернулась, отошла к окну и села на первый попавшийсястул. В кабинете разгоралась небольшая межведомственная склока: власть имущиеговорили все разом, еще плохо представляя, чего друг от друга добиваются, анижние чины, как им и положено, отодвинулись к стенам, держа дулами вверх своигромоздкие бластеры. Полуразбитая дверь висела на одной петле, и Даша видела,что в приемной под бдительным присмотром парочки глаголевских верзил стоит устены сподвижник Федя – понятно, разоруженный, но вроде бы не потерявшийприсутствия духа.

Возможно, ему самому предстояло осознать вскоре некиенехитрые истины – вроде той, что мент, подставивший под пулю ради своегошкурного интереса других ментов, не имеет права жить. И не стоит особенноопасаться последствий. Ладони она старательно побрызгала хитрым аэрозолем, тутже застывающим прозрачной пленкой, так что ее отпечатков на ТТ ни за что неотыщется. Галахов мог и отвертеться, так что надлежало предусмотреть всеслучайности. Да и вряд ли кто-то захочет копать глубоко – ни одна серьезнаяконтора не горит желанием выносить сор из избы. Ну, а коли кому-то захочетсяподноготной правды и абсолютной истины – пусть копают, к их услугам массакандидатов в подозреваемые, оставшихся и на свободе, и в живых. Лично она своедело сделала…

Она встрепенулась, услышав писк рации в кармане. Вытащилачерную коробочку, щелкнула кнопкой – и руку тут же перехватил полковникТимирев, уставился бдительно. Даша, пожав плечами, разжала пальцы. Он поднесрацию ко рту: