Егор - Мариэтта Чудакова

Какова же была реакция Гайдара на это подношение, так сказать, от всей души?.. Немцов вспоминает:

«Он вышвырнул меня за дверь. Он вообще был парень скромный и честный».

Петр Авен:«.. Белая кость? – Да. Но перед жизнью не тушевался. Он совершенно спокойно засаживал стакан. Не пьянел. Хорошо держал удар. И для человека интеллигентного это была нетипичная ситуация… У него было очень развито чувство иерархии, например. Он, с одной стороны, был человеком чрезвычайно демократичным, очень простым и ясным в общении, с другой – хорошо понимал: есть начальник – есть подчиненный. Когда, например, мы ездили читать лекции от общества “Знание” и от главного политуправления Советской армии, то по приезде в часть нас с нашими бумагами воспринимали как больших начальников, хотя и было нам 27–28 лет, – и майоры таскали нам чемоданы. Я себя чувствовал неловко, а вот для Гайдара это было очень естественно. Такое понимание иерархии, дисциплины – при полном отсутствии фанаберии».

В том сборнике Конан Дойла, которым Егор зачитывался в детстве, был рассказ «Обряд дома Месгрейвов».

Речь там шла об одном старинном документе – с серией вопросов и ответов. Каждый член рода Месгрейвов, достигнув совершеннолетия, должен выслушать эти вопросы – и дать на них ответы, записанные в том же документе. Так и делали члены этого рода из поколения в поколение, так как британцы, как всем известно, больше всего на свете ценят традиции:

– Кому это принадлежит?

– Тому, кто ушел.

– Кому это будет принадлежать?

– Тому, кто придет.

– В каком месяце это было?

– В шестом, начиная с первого.

– Где было солнце?

– Над дубом.

– Где была тень?

– Под вязом.

– Сколько надо делать шагов?

И так далее. Члены рода с середины семнадцатого века повторяли этот семейный церемониал, никогда не придавая ему практического значения.

И вдруг Реджинальд Месгрейв, соученик Шерлока Холмса по колледжу, застает ночью своего дворецкого Брайтона за внимательным изучением этого документа, да еще при помощи какой-то карты! «Отлично! – сказал я. – Вот как вы оправдываете наше доверие! С завтрашнего дня вы уволены». Дворецкий стал просить месяц отсрочки: он не хочет быть уволенным на глазах прислуги, поскольку бесчестье убьет его.

«…Можете уйти через неделю под каким хотите предлогом.

– Через неделю, сэр? – вскричал он с отчаянием. – О, дайте мне хотя бы две недели!

– Через неделю, – повторил я, – и считайте, что с вами обошлись очень мягко.

Опустив голову на грудь, он медленно побрел прочь, совершенно уничтоженный, а я погасил свечу и пошел к себе».

А через два дня горничная Рэчел сообщила хозяину, что дворецкий пропал.

«– Пропал?! То есть как – пропал?

– Пропал. Никто не видел его. В комнате его нет. Он пропал, да-да, пропал!

Она прислонилась к стене и стала истерически хохотать…»

Девушку увели в ее комнату, при этом она продолжала хохотать и рыдать. А Брайтон, как выяснилось, действительно исчез, причем в комнате остались все его вещи, даже часы и деньги… Горничная же хохотала и рыдала не просто так. Несколько месяцев назад Брайтон с ней обручился, а потом вдруг взял да и бросил ее ради дочери старшего егеря. Горячая и неуравновешенная Рэчел после этого слегла с воспалением мозга; недавно выздоровела, но ходила «как тень; у нее остались одни глаза…»

Надо ли говорить, что Шерлок Холмс все это распутывает?

Он понял, что дворецкий отнесся к документу не как к обряду, а как к практическому указанию на спрятанное сокровище рода. И сыщик повторил путь, которым прошел дворецкий. А тот выяснил, где именно в XVII веке была тень под вязом и так далее…

И Месгрейв включился в поиски и расшифровал слова «и вниз». Речь шла о подвале – ровеснике дома. Там и нашли они Брайтона над старым, окованным медью деревянным сундуком с откинутой крышкой. Он задох-ся, поскольку тяжеленная каменная плита, закрывавшая вход в подвал, была опущена – и скорей всего это была месть девушки… Вот почему она впала в истерику, когда заговорили о ее неверном возлюбленном.

Кстати – хотя золота и прочего в подвале не оказалось, но кое-что Холмс там нашел. А именно – древнюю корону английских королей.

Как раз сыщика Шерлока Холмса, с детства им любимого, остро не хватало Егору Гайдару, когда он ознакомился с катастрофическим состоянием золотого запаса и валютных резервов СССР (Россия стала преемницей распавшегося Союза).

«Когда в жизни государства наступает критический момент, приходит время пустить в ход накопленные на черный день запасы. В первую очередь твердую валюту…»

Ну, сегодня все знают, что тогда это были доллары, а теперь к ним давно уже прибавились евро; «твердая» – то есть неспособная в одночасье подешеветь в 100 раз. Гайдар продолжает:

«…И золото. В любом государстве они бережно хранятся, впустую ни в коем случае не разбрасываются. Напомню, что царское правительство после двух с половиной лет тяжелой войны (напомню и я нашим читателям, что Первая мировая война, о которой идет здесь речь, началась летом 1914 года. – М. Ч.) сохранило к февралю 1917 года и передало Временному правительству 1300 тонн золота».

Так было к концу монархии. А конец советской власти оказался совсем иным – картина этого конца больше напоминала французскую поговорку «После нас – хоть потоп!».

«За 1989–1991 годы из страны вывезли более 1000 тонн, причем процесс шел с ускорением. Печальный рекорд 1990 года – 478Д тонны».

К концу 1991 года от золотого запаса Советского Союза осталось очень мало – 289,6 тонн. То есть примерно в четыре с половиной раза меньше, чем оставило после отречения царя царское правительство…

Этого золотого запаса уже не хватало на самые срочные финансовые обязательства – и на самые насущные потребности. Потому что и платежи по зарубежным долгам, и расчеты за импорт (в первую очередь – зерна) шли, конечно, в долларах или золотом – рубль ведь был неконвертируемым. (Сегодня он конвертируем частично – обменять на доллары или евро его можно, но только в пределах России и некоторых соседних стран, например, Украины и Белоруссии.) А спустя неделю после вступления Гайдара в должность ему было доложено, что для выплаты зарубежных долгов в казне не хватает 3,5 миллиардов долларов и что наша страна может быть объявлена неплатежеспособной…

* * *

Небольшое отступление про наши долги.

Лично для меня нижеследующая информация – 20 лет спустя после того времени, когда Егор Гайдар в холодном, надо полагать, поту взирал на пустую казну, – была открытием.

Для моих читателей, думаю, будет тоже.