Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг. - Хироюки Агава

— Ты знаешь кто.

— Неужели что-то случилось с Ямамото?! — воскликнул ошеломленный Эномото.

Хори прикрыл глаза и откинул назад голову; затем покинул комнату, не прибавив ни слова.

Примерно через месяц, 18 мая, заместитель министра Савамото достал из своего сейфа и вручил Хори пакет, который ему предназначался, «если потребуется». В нем были 1600 иен в новеньких купюрах по сто иен; завещание Ямамото, которое он написал, будучи еще заместителем министра; копия записки о Гавайской операции и замене главнокомандующего Объединенного флота, датированная январем 1941 года, и еще одно завещание, написанное 8 декабря того же года, в день, когда разразилась война.

В ящике стола в каюте главнокомандующего на «Мусаси» в Труке найдено то, что можно официально считать «посмертной запиской». Она написана в стиле японской поэзии, чередующимися пяти-и семисложными строчками; вот ее смысл:

Можно понять, что его офицеры штаба были тронуты до слез, читая эти строки, и догадываться о настроении Ямамото, когда он это писал, но текст здорово смахивает на популярные патриотические народные мотивы, которые он мурлыкал про себя за игрой в маджонг или шоги. Чувствуется, в конце концов, что Ямамото далеко до настоящего поэта. В этом отношении Угаки Матоме, чья книга «Сенсороку» содержит так много хайку, был значительно выше классом.

В каюте главнокомандующего нашли также письмо от Хори Тейкичи:

Упомянутый здесь Кога, конечно, Кога Минеичи. Под «чинодониа» (обычно группа из двух-трех бродячих музыкантов, которых нанимают на церемонию открытия нового магазина и т. п.), возможно, подразумеватся отдел информации императорского генерального штаба. «Заход в Токийский залив»: в июне прошлого года, если бы операция «Мидуэй» завершилась успешно, флот зашел бы в Йокосуку, — Хори и Ямамото с нетерпением ждали встречи друг с другом. Ссылка на цветущую вишню, хотя и наверняка написана безотносительно к чему-либо, не исключено, навеяна предчувствием смерти Ямамото.

И дата на письме, и упоминание о предстоящем отъезде Ватанабе предполагают, что именно это письмо Ватанабе привез назад на «Мусаси» 1 апреля, вместе с письмом от Чийоко. Но (хотя и кажется невозможным, что Ямамото был настолько занят письмом от женщины, что забыл о письме от друга) конверт так и остался нераспечатанным. Позднее он вернулся, так и не тронутый, к Хори вместе с личными вещами Ямамото.

7 мая,[4] в 10.00 утра, «Мусаси» отплыл со стоянки Харусима в Труке — с пеплом Ямамото и других погибших и их личными вещами на борту. 21 мая вошел в Токийский залив и бросил якорь на рейде Кисаразу.

Старший вестовой Оми вспоминает, что за всю свою долгую карьеру моряка ни одно плавание так глубоко его не тронуло, как эти четыре дня, которые он стоял на карауле возле останков Ямамото. Вольноопределяющийся Тайюи Тамоцу, единственный сын Тайюи Юзуру, также вахтенный офицер на борту «Мусаси» (потом погиб на тяжелом крейсере «Чикума» в бою в заливе Лейте), рассказывал своим родным: он видел — рядом с урной с пеплом Ямамото стояла доска для игры в шоги.

Большая часть команды даже после отплытия из Трука не знала о смерти Ямамото. Но, как отмечается в книге Йосимуры Акиры «Линкор „Мусаси“», на борту корабля росли подозрения о сути происходящего. Некоторым членам команды показалось странным, что перекрыты проходы вблизи каюты главнокомандующего; многие матросы видели начальника штаба Угаки в бинтах, а также белые урны с пеплом; другие рассказывали, что вроде из каюты главнокомандующего исходит аромат ладана. Наконец командир корабля Арима Каору получил разрешение Коги второму по должности капитану 1-го ранга Като Кенкичи в ходе плавания собрать команду и объявить новость о гибели главнокомандующего.

Только 18 мая морское министерство сообщило о гибели Ямамото его семье. Днем раньше Хори Тейкичи как представитель семьи покойного был приглашен к морскому министру Симаде Сигетаро, который ему сообщил, что на следующий день намечается послать к семье вестника, а потому просил позаботиться о достойном поведении всех членов семьи.

— Полагаю, я могу сообщить и в Камийячо? — спросил Хори.