Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии - Ярослав Бутаков

Почему Ленин лукавил, объясняя Сталину мотивы принятого решения? Зная о точке зрения Сталина на стратегию войны с Польшей, он желал сразу предотвратить любые возражения с его стороны. Ленин знал, что такая мотивировка скорее найдёт поддержку прагматически мыслящего «Кобы». Узнав затем истинные мотивы решения ЦК, Сталин среагировал болезненно. Он не соблазнился участием в разгроме «последнего гнезда контрреволюции», несмотря на то что фронт против Врангеля был объявлен главным для РСФСР. В конце августа Сталин попросил отставки с должности члена Реввоенсовета фронта, мотивируя это крайней занятостью на других постах. Просьба была удовлетворена.

В заявлении Сталин, между прочим, писал о распространении порочащих его слухов о том, что это он якобы сорвал Варшавскую операцию, затянув передачу армий Западному фронту[328]. Легенду этого рода усиленно создавал, в своё оправдание, Тухачевский при поддержке Троцкого. Не к этому ли эпизоду восходят истоки конфликта, спустя 17 лет трагически закончившегося для Тухачевского?..

Почему Ленин в этом споре оказался на стороне авантюристов Троцкого и Тухачевского? Что, политическое предвидение изменило на сей раз вождю пролетарской революции? Нужно помнить, что Ленин, при всём его недюжинном практическом уме, был сторонником мировой революции. В заочном диспуте о трактовке ленинского теоретического наследия между Сталиным и Троцким формально, с точки зрения буквы учения, прав был Троцкий. Ленин подчёркивал: «Существование Советской республики рядом с империалистическими государствами продолжительное время немыслимо. В конце концов либо одно, либо другое победит»[329]. Путь к победе мировой революции лежал через революцию в Германии, а к ней — через революцию в Польше. Цель казалась уже близкой. Между советизацией всей Польши и советизацией одной Галиции Ленин однозначно выбирал первую. Это оказалось тактическим промахом Ленина, подобным тому, какие у него случались и в 1917 г.

В апреле 2010 г. председатель Правительства России Владимир Владимирович Путин впервые публично на государственном уровне затронул вопрос о судьбе советских военнослужащих, взятых в плен Польшей в 1919–1920 гг.[330] По сильно разнящимся количественно (но не качественно) оценкам историков, в польском плену от нечеловеческих условий содержания и целенаправленных актов насилия погибло от 16 тыс. до 80 тыс. красноармейцев[331]. Путин назвал цифру в 32 тысячи, которую следует считать некой «золотой серединой». В любом случае, речь идёт о массовой гибели пленных, размерами превышающей трагедию в Катыни в 1940 г. Поэтому любые претензии Польши к нынешней России, клонящиеся к компенсации и «покаянию» за Катынь, в каковой трагедии к тому же далеко не всё однозначно[332], могли бы быть встречены контрпретензиями относительно погибших в польском плену десятков тысяч российских, украинских, белорусских граждан…

К счастью, многим из состава разбитых под Варшавой советских войск удалось избежать польского плена. Они были оттеснены на территорию Восточной Пруссии, где сложили оружие. Германское правительство проявило максимум лояльности к советскому (уже тогда закладывались основы будущего соглашения в Рапалло; см. Заключение), вскорости вернув интернированных красноармейцев. Их снова влили в ряды РККА.

В начале сентября Тухачевский, усилив войска фронта новыми пополнениями и за счёт возвращённых из Германии интернированных солдат, почувствовал себя в состоянии переломить ход войны. На 12 сентября было назначено наступление. В нём Тухачевский действовал так же «умело», как и под Варшавой. Красная Армия потерпела сокрушительную неудачу в первый же день и возобновила отступление. До конца сентября войска Западного фронта были ещё раз основательно разгромлены — под Гродно. 12 октября 1920 г. польские войска второй раз в ходе войны захватили Минск.

Новые успехи польских войск на время оживили совсем потухшие было надежды Белого движения. Генерал Врангель начал договариваться с поляками о создании на территории Польши при содействии Франции ещё одной антибольшевистской армии — из осколков белогвардейских отрядов, оказавшихся в разное время на территории Полыни. Но главную силу армии должны были составить пленные красноармейцы, а также репатриируемые в Россию бывшие военнопленные и солдаты русских Особых бригад за границей. Понятно, что для них «добровольное» согласие на вступление в эту армию было единственным «билетом» на Родину и шансом избежать голода и издевательств в лагерях для военнопленных и перемещённых лиц.

Формируемая армия должна была занять положение на правом фланге польского фронта и наступать на Одессу. Навстречу ей через Днепр собирались ударить войска Врангеля. Врангель предлагал, чтобы командование русскими и польскими войсками на этом участке фронта осуществлял французский генерал. Он надеялся также привлечь к операции по взятию Одессы корабли французского военного флота[333]… Нет, никак не могли белогвардейцы воевать и держаться без помощи интервентов! Наверное, и миф о «немецком золоте» большевиков так усиленно поддерживался белоэмигрантами только для того, чтобы со своим тотальным коллаборационизмом не выглядеть столь неприглядно на фоне своих противников… Но этим новым планам не суждено было исполниться — русско-польская война скоро завершилась.

Нет сомнения, что, не будь у Советской России Южного фронта — против Врангеля, война с Полыней даже после сокрушительного поражения под Варшавой ещё вполне могла закончиться победой Красной Армии. Но политические соображения диктовали большевистскому руководству ликвидацию последних очагов Белого движения прежде всего. Все свежие силы РККА сосредотачивались между Азовским морем и низовьями Днепра. Там разворачивалась последняя битва Гражданской войны в европейской России. С Польшей же возобновились переговоры. Они завершились подписанием в Риге перемирия и, одновременно, предварительных условий мирного договора в тот самый день, 12 октября 1920 г., когда польские войска вступали в Минск.

Предварительный мир превратился в окончательный там же в Риге 18 марта 1921 г. В результате Польша стала на треть состоять из областей с непольским населением. Вспоминая о «пакте Молотова — Риббентропа» 1939 г. и предъявляя на этом основании претензии к России, поляки «забывают», что территориями, отторгнутыми осенью 1939 г. от Польши, ныне обладают суверенные Украина, Белоруссия и Литва. Нынешняя Россия не получила оттуда ни клочка земли.