Режим черной магии - Ким Харрисон

Он посмотрел на каминную полку, где раньше были подсвечники, и лицо его еще сильнее напряглось.

— Рэйчел, будь так любезна, посмотри, пожалуйста, не найдешь ли где канделябров? Я думаю, они возле гобелена — там он стоял, когда я ими в него запустил.

Я не смогла сдержать улыбки, идя через всю кухню. Не удивительно, что Ал на взводе.

— Ничего нет смешного в том, что кухня загублена, — недовольно сказал демон.

Я ногой стала ощупывать скомканный гобелен. Мне не хотелось трогать засаленную ткань, закрывавшую расплавленную стену.

Наконец я нащупала один канделябр. Приподняв гобелен обгорелым поленом, я вздрогнула, когда его цвета на глазах ушли вглубь. Не собираясь туда лезть, я поленом откинула ткань.

— Вот они, — объявила я, дыша уже легче и пробираясь обратно по разгромленной кухне. Ал поставил кресла туда, где им полагалось быть, и расстояние между ними показывало, куда должен встать стол. В малом очаге он уже развел огонь, а сейчас бросил ножки стола в больший, центральный очаг, добавил сорванную обивку и все ненужное, потом буркнул латинские слова, чтобы все это полыхнуло пламенем.

Свет от двух огней озарил помещение, на что у тусклого светового шарика не хватало яркости. Не ожидая указаний, я поставила черные свечи в канделябры и зажгла их сама. Мне как-то неприятен был этот разгром, и я засуетилась, находя лей-линейные приборы и пытаясь навести порядок. Ал чем-то гремел, занимаясь тем же самым. Это может показаться смешным, но я здесь провела много времени, и сейчас, видя, что натворил здесь Пирс, чувствовала… ну, как будто мое помещение разорили.

Ал заметил, что я делаю. Еще раз глянул на меня застенчиво, потом дотронулся до своего тусклого шара — и свет погас.

— А почему… — начала я.

— …я просто не сделал огонь поярче? — перебил он, опустив голову и ощупывая пятигранную пирамиду. Встретив мой взгляд, он не отвернулся. — Он горит ярче солнца, — пояснил Ал. — Но через копоть пробивается вот так немного.

Я не смогла выдержать его взгляда и отвернулась:

— Прости, я не знала.

— Ничего страшного, голубонька, — бросил он, отставляя пирамиду. Перчатки были измазаны пеплом.

— Я про то, что Пирс разгромил кухню, — пояснила я, чтобы он не думал, будто мне есть до него дело.

Он приподнял брови:

— И я о том же. — Повернувшись так резко, что взметнулись фалды, он по расчищенному полу подошел к уцелевшему шкафу. — Николаса Грегори Спарагмоса мы легко найдем по его демонской метке, — сказал он, открывая шкаф и доставая из его глубины сложенный лист бумаги. — Для чего мне нужно будет вот это.

Он повернулся, триумфально показывая этот лист. Страница из книги заклинаний, рукописные чары, пахнущие стариной. На бумаге виднелись черные пятна, и я поняла, что это капли не чернил, но крови. Крови Ника. Мысли метнулись к его демонской метке, и я посмотрела на Ала.

— Это из той библиотеки в подвале, — сказала я, и он улыбнулся, показав плоские крупные зубы. — В ту ночь, когда ты разорвал мне горло, а потом за метку переместил в церковь, чтобы меня там спасли.

— Помню, помню, две метки за одну ночь. Умница ты, ведьмочка, что догадалась! Очень правильные у тебя инстинкты. — Он готов был взорваться. — А что у тебя есть окровавленного от Трента? Ничего-о? — протянул он. — Стыд и позор, ты должна немедленно это исправить. В следующий раз пусти ему кровь из носу и сохрани платок.

Я вздохнула, гадая, что в этом ящике есть измазанного моей кровью. Там лежало с полсотни предметов — реликвий от тех, кем Ал уже наполовину владеет.

— А сейчас надо будет отыграть чуть-чуть назад, — сказал Ал, подводя меня к тому жуткому лицу, которое использовал как взлетную полосу. По дороге ему пришлось откинуть ногой гобелен. У меня похолодели щеки, я невольно глянула в противоположный угол кухни.

Он же там был.

— Погоди. Он разве не в углу был? — спросила я, попытавшись остановиться, но Ал меня дернул вперед, поставил рядом с собой.

— Может быть, — ответил он, отпихивая ногой гобелен подальше. — Я не могу выскочить в реальность без приглашения, кроме тех случаев, когда проведываю тебя. Я тебя туда перекину, и ты меня вызовешь. Немедленно. — Он прищурился, я оттолкнула его сжавшуюся руку от своей. — Это вроде и есть то доверие, о котором ты хныкала? — спросил он, чуть порыкивая. — Я доверяю тебе, надеясь, что ты меня вызовешь.

— А я доверяю тебе в том, что ты его не задушишь, — ответила я, и он сделал невинное лицо.

— Ни за что, — протянул он так убедительно, что я сразу засомневалась. — Подключайся к линии, Рэйчел.

Сомневайся — не сомневайся, а делать было нечего. Я подключилась к линии с болезненным любопытством: каково это — использовать линию по эту сторону реальности? Но тут я вытаращила глаза: клочок бумаги загорелся у Ала в руках, в белых перчатках.

— Ты это можешь сделать только один раз? — спросила я, удивленно глядя, как он вдыхает дым, блаженно закрыв глаза, но потом удивилась еще сильнее, увидев, что бумага на самом деле не горит.

— Пламя не настоящее, — ответил Ал и подтолкнул меня: — Давай иди!

— Полегче! — возмутилась я, но легкие уже сжались, потому что линия меня приняла. С почти абсурдной быстротой я материализовалась в темной комнате с низким потолком. Она была забита барахлом, а свет исходил от рядов какой-то электроники. Пахло вонючими носками и еще чем-то — как в помещении, где слишком много народа. Стены были сложены из крашеных шлакоблоков, и тянуло плесенью. Вытертый коричневый ковер на ощупь был как цемент. Поднимались до потолка ряды стоек из дерева и металла, и на всех стояли деревянные ящики, затянутые проволокой.

Господи, это я в подвале у матери Ника?

Но потом я решила, что это, скорее, одно из биоубежищ, построенных во время Поворота — с фильтрами воздуха и запасами воды.

— Ал, призываю тебя, — произнесла я одними губами, и в ответ на это ненавязчивое приглашение ощутила, как его массивная сущность сгущается из тумана рядом со мной. Он слегка заворчал, довольно и радостно, это ворчание проникло прямо мне в середину и обожгло. Я поняла, что мне передаются его ощущения, и выругала себя. Ощущение — захватывающий риск от незнания, можно ли мне доверять.

— Ты уверен, что мы туда попали? — спросила я, ощущая себя рядом с ним совсем малышкой.

Ал поднял руку, уверенно показал пальцем на скорченный бугор, сопящий на старой армейской койке.

— Давай бери его, ведьмочка, — выдохнул он мне в ухо, и ощущение жжения резко усилилось. — Посмотрю, как ты возьмешь первую добычу.

Я знала, что он выражается метафорически, но не могла не вспомнить, как в телепрограмме у Дженкса показывали львицу, которая ранит добычу, чтобы львята потренировались ее валить.

Стиснув зубы, я отогнала эту мысль. Ник мне врал и пытался меня подставить под тюрьму — после того, как я спасла его шкуру от полувоенной организации вервольфов. Я ему ничего не должна. Даже уважения с меня не причитается. И это не то, что я хочу его похитить.