Первый король Шаннары - Терри Брукс

Марет сделала еще шаг вперед. Рука, державшая посох друида, слегка опустилась.

В следующее мгновение Кинсон освободился от чар, околдовавших его, окончательно сбросил их оковы, стремительно выхватил из ножен свой длинный нож. И кинулся на незнакомца. Марет вскрикнула от страха. За себя ли, за отца или за Кинсона? Этого житель приграничья не знал. Но незнакомец в мгновение ока превратился из подобия человека в нечто определенно на человека не похожее. Одна рука взлетела вверх и выбросила вперед завесу зеленого дьявольского огня, столкнувшись с которой нож превратился в пар.

Тот, кто теперь стоял перед ними в дымной мгле, пронзаемой вспышками света, был Слугой Черепа.

С когтистых пальцев твари сорвалась вторая вспышка пламени, но Кинсон не стоял на месте. Навалившись всей своей тяжестью на Марет, он увлек ее за собой с тропы в нишу стены, образованную покрытыми пеплом камнями. Не дожидаясь, пока девушка придет в себя, житель приграничья, прячась за стеной, двинулся в сторону Слуги Черепа. Теперь, если он хочет жить, нужно поторопиться. Тварь неуклюже надвигалась, на кончиках ее пальцев вспыхивал огонь, из-под капюшона сверкали красные глаза. Кинсон пробежал по открытому пространству и, едва увернувшись от вихря пламени и бросившись на землю, закатился под сломанный ствол маленького деревца. Слуга Черепа пошел на него, шепча слова, исполненные ненависти и злобы, дьявольских угроз.

Кинсон выхватил меч. Свой лук, который, наверное, оказался бы более подходящим оружием, он потерял, хотя, по правде сказать, вид оружия уже не имел никакого значения. В прежние времена его спасали разные хитрости и уловки, но сейчас они были бесполезны.

— Марет! — в отчаянии крикнул он, выбрался из своего укрытия и бросился на Слугу Черепа.

Крылатый охотник повернулся, чтобы встретить атаку, поднял руки, сверкнув когтями. Кинсон понял, что он слишком далеко от монстра, чтобы успеть приблизиться раньше, чем его ударит огнем. Он глянул влево в поисках укрытия, но ничего подходящего не нашел. Слуга Черепа возвышался перед ним темный и недосягаемый. Кинсон попытался прикрыть руками голову.

Внезапно Марет резко выкрикнула:

— Отец!

Слуга Черепа обернулся на голос девушки, но огонь друидов уже вырвался из верхнего конца ее посоха. Он ударился о тело крылатого охотника и отбросил его назад, к стене. Кинсон споткнулся и упал, пытаясь прикрыть глаза. В лучах смертоносного света лицо Марет сделалось жестоким, глаза — точно каменными. Она направила на Слугу Черепа непрерывный поток огня, который прожег его защитный покров, его грубую кожу и добрался до сердца. Тварь закричала от боли и ненависти, взмахнула руками, словно хотела улететь прочь. Но огонь друидов поглотил ее целиком, и она обратилась в пепел.

Марет в ярости бросила посох, и огонь погас.

— Ну вот, отец, — прошептала она, обращаясь к останкам, — вот я и дала тебе руки, чтобы ты мог подержать их в своих. Теперь объясни мне, что правда, а что ложь. Давай же, отец, рассказывай!

Слезы ручьем хлынули по ее маленькому потемневшему лицу. Ночь снова сомкнулась над ними, и воцарилась тишина. Кинсон медленно поднялся на ноги, подошел к девушке и осторожно прижал ее к себе.

— Не думаю, что ему есть что сказать на эту тему. Верно?

Марет молча покачала головой, прижавшись к его груди:

— Какая же я дура. Не могла справиться с собой. Не могла заставить себя перестать его слушать. Ведь я почти поверила ему! Всей этой лжи! Он говорил так убедительно. Откуда он узнал про моего отца? Откуда узнал, что говорить? Кинсон погладил ее по голове.

— Я не знаю. Темным существам иногда удается узнать то, что мы держим в секрете. Они проникают в наши страхи и сомнения и используют их против нас. Бреман как-то рассказывал мне об этом. — Он опустил подбородок и коснулся ее волос. — Мне кажется, эта тварь поджидала кого-то из нас: тебя, меня, Бремана, Тэя или Риску — любого, кто угрожает ее хозяину. Это ловушка, вроде той, которую Чародей-Владыка устроил в Параноре. Она рассчитана на любого, кто в нее попадет. Но на этот раз Брона использовал Слугу Черепа, значит, он очень боится нас.

— Из-за меня мы чуть не погибли, — шепнула девушка. — Ты оказался прав насчет меня.

— Я ошибался, — ответил он мгновенно. — Если бы я пошел один, без тебя, то был бы мертв. Ты спасла мне жизнь. И сделал это твой магический дар. Посмотри на землю, на которой ты стоишь, Марет. А потом взгляни на себя.

Она сделала, как он просил. Земля вся почернела и выгорела, а девушка стояла целой и невредимой.

— Разве ты не видишь? — негромко спросил он. — Посох отвел избыток силы, как и говорил Бреман. Он удалил ту часть, которая угрожала тебе, и оставил столько, сколько нужно. Ты наконец обрела контроль над магией.

Марет пристально смотрела на него, и в ее глазах сквозила печаль:

— Это уже не важно, Кинсон. Мне не нужен контроль над магией. Я больше не хочу иметь с ней ничего общего. Меня от нее тошнит. Тошнит от самой себя, от того, кто я есть, откуда пришла, кто мои родители, от всего, что со мной связано.

— Нет, — спокойно сказал он, не отводя взгляда.

— Да. Мне хотелось верить этому существу, иначе оно не смогло бы заворожить меня. Не вмешайся ты — мы оба были бы мертвы. Я ни на что не гожусь. Меня так захватило желание выяснить правду о себе, что я навлекаю опасности на каждого, кто окажется рядом. — Она сжала губы. — Он назвался моим отцом. Слуга Черепа. На этот раз ложь, а что в следующий? А может быть, это правда? Может быть, мой отец — Слуга Черепа. Не желаю знать. Не хочу больше иметь ничего общего с магией, друидами, крылатыми охотниками и талисманами. — Слезы брызнули с новой силой, голос девушки дрогнул. — Довольно с меня всего этого! Пусть кто-нибудь другой идет с тобой дальше. Я ухожу.

Кинсон посмотрел в темноту.

— Ты не можешь это сделать, Марет, — сказал он наконец. — Нет, не говори ничего, просто выслушай меня. Ты не можешь это сделать, потому что ты не такая. Ты должна идти вперед. Ты нужна тем, кто не в силах помочь себе сам. Я понимаю, что ты не к этому стремилась. Не к этой ответственности. Но так вышло. Это бремя выпало тебе потому, что ты из тех немногих, кто в состоянии его нести. Ты, Бреман, Риска и Тэй Трефенвид — последние из друидов. Только вы четверо, потому что больше никого нет и, возможно, не будет никогда.

— Мне все равно, — пробормотала она. — Я не пойду.

— Нет, ты пойдешь, — настаивал он. — Вы все пойдете. Если бы вы отказались, борьба с Чародеем-Владыкой закончилась бы давным-давно, и мы все были бы мертвы.

Они стояли, глядя друг на друга в наступившей тишине, как статуи, уцелевшие посреди разрушенного города.

— Ты прав, — сказала она наконец таким тихим голосом, что он едва расслышал ее. — Мне не все равно.

Марет приблизилась к Кинсону, подняла голову и поцеловала его в губы. Она обняла его и прижала к себе. Поцелуй длился долго, выражал гораздо больше, чем дружескую привязанность или благодарность. Кинсон Равенлок почувствовал, как теплое чувство растет у него внутри, чувство, о котором он раньше и не подозревал. И он поцеловал Марет в ответ, крепко обнимая ее.