Древняя история казачества - Евграф Савельев

Петр сделал рекогносцировку морского берега и положил основание порта и крепости Троицкой на Таганроге. После этого, оставив в Азове сильный гарнизон с кн. Львовым, он с торжеством возвратился в Москву. Вся тяжесть по защите этой крепости вновь легла на казаков. Все следующие годы прошли в жарких битвах донцов с турками и татарами как на море, так и на суше[375].

Из приведенных исторических данных видно, какую огромную услугу оказали донские казаки русской армии при взятии Азова. Без их помощи и этот последний поход царя едва ли б увенчался успехом. Но несмотря на это, Петр ненавидел казачество и отрицательно относился к его самобытности, к его заслугам пред Россией в течение минувших веков. Стремление к самовластию царя не могло мириться с республиканским духом казачества. Казаки за свои подвиги не получили от Москвы ничего, кроме строгих требований «чинить промыслы под ногайские улусы, под Темрюк и оказывать всеми силами помощь Азову, Сергиеву, Каланчам и Лютику»[376]. А между тем бездарные иностранцы, бывшие конюхи и матросы, которых царь величал своими друзьями и сподвижниками, пользовались его полным доверием, получили за взятие Азова высшие награды и сделались первыми участниками его триумфального въезда в Москву 30 сентября 1696 г. В длинном поезде выступали иностранцы-военноначальники, про которых под Азовом мало было слышно, на богато украшенных, в древнегреческо-римском вкусе, лошадях или экипажах. Адмирал Лефорт ехал в царских санях, запряженных шестериком, и т. д. Мало того, в бытность в Черкаске в 1695 г., царь отобрал у донских казаков грамоту Грозного царя о признании Дона самостоятельным государством, пожалованную донцам за подвиги при взятии Казани в 1552 г. Царь ласкал и награждал одного Фрола Минаева и близких ему старшин за рабскую преданность к нему. Словом, атаманы Корнила Яковлев и Фрол Минаев продали Дон Москве, продали все старые казачьи вольности. Донским войском стала управлять кучка преданных Москве старшин во главе с войсковым атаманом. Их поддерживали 11 черкасских станиц и низовые городки, а также постоянно пребывавший в Черкаске гарнизон от 2 до 5 тыс. человек. Стала проявляться централизация власти, пребывавшей в Черкаске и называвшей себя «Главным Войском». Выдача царского жалованья стала производиться по заслугам казаков, отчего иные получали больше, другие меньше. Понятно, ближе стоявшие к этой власти и проявившие больше усердия, в смысле преданности, оценивались выше других, удаленных, живших в городках, выше по Дону лежащих. Поэтому верховцы всегда считались неблагонадежными, «смутьянами», ворами. Они жили своей самостоятельной жизнью и на централизацию власти в Черкаске, часто сообщавшейся с Москвой, смотрели подозрительно. На походы Петра, а в особенности на приказы его подчиняться командирам иностранцам они отвечали скрытым ропотом, казачьим ропотом, после которого казак берется за саблю. Ропот этот еще усиливало сознание, что тысячи их братьев «по милости» Москвы скитались по Куме и Кубани, старые донские казаки, преданные казачьей идее, ставшие за вольные казачьи права и за свою старую казачью веру, в которой они родились, крестились и возросли. Пусть они во взглядах на веру были не правы, пусть по неопытности заблуждались, но ведь вводить новые порядки в грозную, сложившуюся в течение веков и при том консервативную казачью общину, как говорится «с плеча», навязывать откуда-то со стороны, из Москвы, новое верование, приказывать молиться за неведомого им патриарха и московского царя, явление на Дону до того времени небывалое, приемы недальновидные, неумелые, чисто «московские». Казаки, всегда не любившие московские порядки, ханжество и лицемерие бояр, из казачьей гордости не схотели подчиниться приказам Москвы, и одни из них с болью в сердце ушли на Куму, а другие заняли выжидательное положение.

Гордые османлисы страшно были обескуражены взятием русскими Азова. Уже в следующем 1697 г. в феврале месяце большая армия их вместе с крымцами, ногайцами и горскими народами стала формироваться на Таманском полуострове для нападения на Дон. Казаки дали знать о том в Москву. Атаман Фрол Минаев, ехавший с станицей «за царскими подарками», должен был из Воронежа возвратиться назад. В мае значительный турецкий флот показался в Азовском море, но был в морском бою частью потоплен, частью разметан казаками. В июле турецкая армия подошла к Азову, но благодаря подоспевшему русскому отряду с боярином Шейным, казаками, после 11-часовой битвы была поражена и рассеяна по степи. Азов и другие крепости были спасены[377]. С этого времени казаки разъездами под Крым и на Кубань постоянно тревожили неприятелей и преграждали им все пути к набегам на русские границы. Не раз они делали морские поиски под Темрюк, Казылташ и крымские берега. Так продолжалось до 1700 г., когда 3 июня Россией был заключен с Турцией 30-летний мир. Начиналась великая северная война России с Швецией. Казакам было предписано на всякие обиды от набегов татар не отвечать набегами, а приносить жалобу азовскому коменданту, который обязан был ходатайствовать у ачуевского паши о возвращении награбленного. Этот приказ поставил казаков в недоумение. Не иметь права мстить за частые набеги и грабежи татар на южные их границы от Цимлянской и Камышинской станиц до Пятиизбянской и Паншинского городка, где стоял русский флот, бывший под Азовом, — это было сверх сил гордых донцов[378]. Кроме того, грамотой от 22 июля 1700 г., адресованной «на Дон, в нижние и верхние юрты атаманом и казаком, войсковому атаману Илье Григорьеву и всему Войску Донскому», царь приказывал свести тем же летом верховых казаков, живших по Хопру, Медведице и по другим рекам, «и поселить их по двум азовским дорогам, одних до Валуйки, а других от Рыбного к Азову, по урочищам и речкам: Кундрючке, Лихой, Северному Донцу, Каменке, Белой и Черной Калитвам, Березовой, Тихой и Грязной»[379]. Этот приказ поставил Главное Войско в тупик. Разоренные в 1688 г., по приказанию царей, казачьи городки по Медведице вновь были густо заселены выходцами из низовых станиц, противниками сближения с Москвой[380]. Также много возникло городков по Хопру, Бузулуку и другим соседним речкам. Насильственное переселение части казачества, хотя бы по приказанию царя, могло вызвать в свободолюбивых верховцах открытое возмущение. Царь в грамоте от 22 июля даже угрожал Войску:

«А буде вы, атаманы и казаки, нынешнего лета с Хопра и с Медведицы казаков на вышеописанные две дороги в назначенные урочища не сведете и не поселите, то по нашему, великого государя, указу те хоперские и медведицкие казаки поселены будут в иных местах».

Войску пришлось подчиниться, и часть верховых казаков была сведена на указанные царем речки. Но царь не удовольствовался этим и в 1703 г. послал на Дон стольников Кологривова и Пушкина с целью приведения в гласность всех казачьих городков, поселенных по pp. Хопру, Бузулуку, Медведице, Донцу с его притоками и Дону, до Паншинского, и для высылки из тех городков в прежние места всех людей, с женами и детьми, которые зашли туда после 1695 г., с наказанием каждого из них, «до одного человека», батогами и отосланием десятого из этих «новоприходов» в Азов на каторгу; сюда же были включены и те, которые зашли на Дон хотя и до 1695 г., но не участвовали в походах под Азов. Из тех же казачьих городков, которые заселены по азовским дорогам с 1701 г., выслать всех новопришлых, зашедших туда после этого года. Стольникам приказано отбирать от атаманов и казаков подписки впредь не принимать беглых людей под страхом смерти[381].