Судьба Тирлинга - Эрика Йохансен

Глаза Келси наполнились слезами. Она обернулась, чтобы поблагодарить его, но Тир уже исчез.

В темноте камеры Кэти внезапно очнулась от самого странного сна в своей жизни.

В нем она разговаривала с матерью Джонатана, и их фигуры скрывал туман, но не та белая дымка, которая укутывала Город, когда с гор спускалась осень, а плотный темно-серый занавес. В таком тумане можно блуждать сотни лет, выбирая сотни различных путей, и все равно не найти выход.

– Мне нужна твоя помощь, – обратилась к ней Лили, и Кэти кивнула; в конце концов, это был всего лишь сон. Ей следовало бы испугаться, ведь Лили была давно мертва. Но Кэти не испугалась. Она любила Лили при жизни, и даже подумать не могла, что призрак матери Джонатана может как-то ей навредить.

Не говоря уже о том, что в этом облике Лили вовсе не казалась пугающей. Время от времени этот образ как будто смазывался, и Кэти замечала под ним что-то другое, пугающее. Та Лили вовсе не казалась доброй и понимающей, скорее мстительной… но Кэти не думала, что она ищет мести. По крайней мере, надеялась на это. Кэти казалось, что Лили в любой момент может сбросить оболочку и явить притаившуюся внутри черную размытую фигуру, которая носила облик Лили, словно маску.

– Какая помощь? – спросила она, но слушала крайне невнимательно. Часть ее мозга следила за тем, что происходит в камере, ждала поворота ключа в замке, знака, что Роу пришел за ними. Она подумала, что готова пообещать что угодно, лишь бы выбраться из этого места и вернуться к Джонатану. Кэти уставилась в лицо Лили, ища в нем подсказку, но увидела лишь полное спокойствие. А затем заметила кое-что еще: на Лили была корона, украшенная голубыми камнями. Корона Роу! И тут Кэти успокоилась, ведь это было самым бесспорным доказательством того, что она видит самый обычный сон. Корона Роу никак не могла оказаться на голове Лили. Кэти зарыла ее в лесу, и она навсегда останется там, где не сможет никому навредить.

– Мне нужно быть здесь, – сказала Лили. – Мне нужно, чтобы ты позволила мне быть здесь.

Кэти нахмурилась, но все-таки кивнула, почти неосознанно, позволяя голосу Лили убаюкать себя. На пару секунд она растерялась, решив, почему-то, что разговаривает не с Лили, а с Уильямом Тиром, но затем все вернулось на свои места, и вот она уже недоуменно моргала, ослепленная вспыхнувшим над головой светом. Она несколько часов ждала щелчка замка и пропустила его. Над ними стоял Гэвин со своими четырьмя прихвостнями, и у каждого из них было по факелу и ножу. Со всеми Кэти бы не справилась, даже будь у нее самой нож.

– Вставайте, – велел Гэвин бесстрастно. – Он хочет вас видеть. – Он нагнулся, схватив Кэти за руку, но та оттолкнула его.

– Не трогай меня, предатель.

– Я не предатель. Я помогаю спасти этот город.

Кэти скрипнула зубами, поражаясь, как можно быть таким слепым, таким глупым. Она тоже не знала, что именно нужно городу, но была абсолютно уверена в том, что Роу ему этого дать не сможет, ведь его интересуют лишь собственные желания. Но лицо Гэвина лучилось самодовольством и уверенностью. Кэти ужасно захотелось пнуть его; она сжала руку в кулак, и застыла в недоумении, почувствовав, как кулак разжимается сам по себе. Что-то беспокойно шевельнулось в ее сознании и тут же затихло.

«Мне почудилось?» – задумалась Кэти. «Мне все это просто почудилось?»

– Вперед, – поторопил Гэвин. – Идите за Лиром.

Кэти послушалась, гадая, почему они не связали ей руки. Был какой-то сон, припомнилось ей сейчас, но будь она проклята, если могла вспомнить, о чем он. Взбираясь вверх по лестнице – очень длинной, намного длиннее любой другой лестницы в Городе – она чувствовала, как что-то тяжелое, покачиваясь, бьет ее по грудине. Сапфир Тира, спрятанный под рубашкой. Джонатан отдал его ей, во время того долгого, похожего на сон ожидания во тьме. Кэти задумалась, не спит ли она сейчас. Если бы только удалось проснуться в своей узкой кровати, с книгами на прикроватном столике и мамой в соседней комнате. Если бы только все закончилось именно так.

Она кинула взгляд на Джонатана и увидела, что он бледен, но спокоен. В неровном свете факелов на его скулах на мгновение появились серые тени, превращая лицо в череп. Кэти чуть не всхлипнула, но сдержалась, почувствовав, как рука Джонатана сплетается с ее под покровом темноты.

– Мы пытались, Кэти, – прошептал он почти неслышно. – Мы сделали все, что могли.

Она повернулась к нему, но Джонатан смотрел прямо перед собой, погрузившись в будущее, и едва ли заметил, что его слова ранили ее в само сердце, отбросили на пятнадцать лет назад, в день, когда их с Джонатаном оставили одних на той самой просеке. Если бы только она могла на самом деле вернуться туда! Сколько всего они могли бы сделать по-другому, начиная с Роу. Кэти могла бы задушить его где-нибудь в лесу, и закопать тело так, что его никогда бы не нашли.

«Тир бы этого не хотел».

«Тир мертв. Почему он до сих пор управляет нами?»

Ответа не было, лишь ощущение, что где-то на дне сознания копошится клубок мыслей, явно ей не принадлежащих. На мгновение клубок ослаб, и на поверхность пробилась одинокая мысль – Пик — а затем пропала.

Они поднялись наверх и оказались в длинном, узком коридоре, освещенном факелами. Кэти оглянулась, но не увидела ничего, кроме арки лестницы, похожей на пасть, разверстую прямо из глубины тьмы.

«Сколько людей? – внезапно подумала Кэти. – Роу, определенно построил это подземелье, не только для нас с Джонатаном. Иисусе, сколько людей томились здесь?»

Когда они дошли до конца коридора, в дверном проеме возникла длинная, узкая тень, и Кэти напряглась, готовясь вырвать нож у Алена. Он всегда был самым слабым бойцом среди них. Пусть даже Гэвин потом прирежет ее, но, возможно, ей удастся воткнуть нож в черное сердце Роу. Ради этого стоило умереть.

Но это оказался не Роу. Длинная тень ввела Кэти в заблуждение. Фигура, возникшая в проеме, оказалась маленьким мальчиком, не выше четырех футов, но Кэти пришлось довольно долго разглядывать его, прежде чем она узнала Юзуфа Мансура.

– Какого дьявола? – процедила она, обращаясь к Гэвину. – Что вы с ним сотворили?

Гэвин отвел взгляд, и Кэти с отвращением поняла, что он этого просто не знал. Тот Юзуф, которого Кэти помнила, был замечательным мальчиком, талантливым в счете и всегда готовым помочь. У существа, стоящего перед ней, было лицо Юзуфа, но на этом все сходство заканчивалось. Этот был бледен, настолько бледен, что казался белым, а его глаза были двумя черными, бездонными провалами. Он не улыбнулся и вообще никак не показал, что узнал их, лишь уставился на них, и пока они шли к двери, Кэти с тревогой заметила, что взгляд Юзуфа прикован к Джонатану.

Кэти шагнула в дверной проем, и это стало последним, что она запомнила.