Секреты прошлого - Кэти Келли

— Да. Тебе следовало знать. Когда стало ясно, что Кэри возвращается в Ирландию, я пришла в ужас и решила, что ты должен узнать правду.

— Какую правду? — горько спросил Джеймс. — Что твой любовник приехал забрать тебя в свою исключительную, яркую жизнь?

Его лицо было перекошено гневом, Кристи никогда прежде не видела мужа в таком состоянии. Сила его эмоций потрясала. Джеймс чувствовал себя раздавленным, преданным любимой женщиной, и Кристи беспомощно искала слова, которые были способны смягчить удар.

— Вчера я была у него, — сказала она полушепотом. — Он отдал мне картину и альбом. Пойми, я не собираюсь сбегать от тебя. Об этом никогда не было даже речи!

— О, как радостно слышать! — ядовито прошипел Джеймс.

Все шло совсем не так, как представляла себе Кристи.

— Джеймс, я хотела, чтобы ты узнал о моей давней ошибке, но она никак не связана с настоящим. Пойми, все в прошлом, возврата к которому нет. Много лет я жила под постоянным страхом, что мое прегрешение откроется, что наша жизнь страшным образом изменится.

— Правда? И теперь ты поняла, что больше нет сил заниматься самобичеванием? Ты решила облегчить свою совесть, втоптав меня в грязь? И теперь я знаю, что мой счастливый брак был фальшивкой. Тридцать лет я жил во лжи!

— Это не так. Наш брак и был счастливым, в нем не было фальши, пойми, — взмолилась Кристи. — Роман с Кэри Воленским был ошибкой. — Она видела, как дернулся муж при этом имени. — Это было какое-то наваждение, момент слабости, которую я не смогла преодолеть. Я… это невозможно объяснить.

Действительно, как можно было объяснить Джеймсу, что Кэри принадлежал к одному с ней миру — миру искусства, ярких эмоций, животной страсти. Что порой Кристи приходилось подавлять в себе свою истинную сущность, прятать второе лицо, чтобы сохранить брак. Что если бы Кристи не встретила Джеймса и не родила от него двоих детей, то ее встреча с Воленским могла закончиться длительной связью, которая, возможно, сделала бы ее самой счастливой женщиной на свете. Но Джеймс, Итон и Шейн стали частью ее судьбы гораздо раньше, чем Воленский, а потому только с ними она могла идти дальше.

— Я люблю тебя, Джеймс. И всегда любила, — сказала Кристи устало. — Я с самого начала знала, что роман с Воленским — ошибка, но…

— Но ты согласилась ему позировать голой, — почти выплюнул Джеймс. — Он и позже рисовал тебя, я видел всю серию «Темная леди» в Интернете. Он думал, что, скрыв лицо, сможет всех обмануть. Особенно меня, ведь я не интересуюсь живописью. И твой любовник был прав: твой постыдный секрет был в безопасности. Если бы я раньше увидел эти наброски, я бы узнал свою жену, даже не видя лица.

Кристи шмыгнула носом.

— Да, тебя было несложно обмануть. Ты отнесешься к моим словам с сарказмом, но я молчала, потому что боялась потерять твою любовь, твое доверие…

— Доверие? О каком доверии может идти речь! — воскликнул Джеймс. — Я думал, что наш брак идеален! Все эти годы я боялся потерять тебя, а оказывается, я потерял тебя давно! Скажи, чем я хуже его? Слишком уравновешенный, слишком скучный? У меня слишком предсказуемая жизнь и нудная работа? Ты хотела жить иначе, да? Все эти годы ты ждала, когда же вернется твой удивительный Воленский и позовет с собой, в свой удивительный богемный мир? Он звонил тебе раньше? Звонил, да? Отвечай!

— Нет! — выкрикнула Кристи. — Я не слышала о нем тридцать лет! И я не ждала его, не искала встреч. Если бы я хотела прожить жизнь с другим мужчиной, я бы ушла к нему сразу, как только он это предложил.

— Так ты отвергла предложение великого художника ради меня и моей скучной жизни? Я польщен! — Теперь тон Джеймса был ледяным. Он встал, глядя на жену так, словно перед ним сидел чужой человек. — Я не знаю, что тебе сказать, Кристи. Я пару часов разглядывал эти наброски, изучал их под всеми возможными углами. Их рисовал человек, который видел то, что имею право видеть только я. Может, в нашем возрасте нельзя принимать измену так близко к сердцу, может, следует быть выше подобной суеты. Только знаешь что, Кристи? Мне, черт возьми, не все равно! И мне очень, очень больно. — Джеймс с силой стукнул кулаком по своей груди. — Не уверен, что смогу простить тебя или его. Где он сейчас?

— Не надо, не преследуй его. Он отдал мне альбом и картину потому, что умирает. Это был способ сказать «прощай», — торопливо произнесла Кристи, опасаясь, что Джеймс в гневе бросится искать своего соперника. — Кэри смертельно болен. Я боялась, что он появится и разрушит мою жизнь, но у него была другая цель — попрощаться. Я боялась, ужасно боялась, Джеймс, что мое признание навсегда оттолкнет тебя и я тебя потеряю.

— Я полон сочувствия, — скривившись, произнес Джеймс. — Жаль, но ты все-таки потеряла меня. Я ухожу и не собираюсь возвращаться в этот дом. Твой любовник, этот Воленский, может приходить к тебе когда пожелает, помех больше нет. Ты ведь этого хотела? Кстати, с детьми придется говорить тебе, мне слишком больно обсуждать эту тему.

— Не надо ничего говорить Итону и Шейну, — взмолилась Кристи. — Это их не касается. Это только между тобой и мной. Давай не будем их втягивать!

Разве можно пережить позор, если его свидетелями становятся также и твои дети? Они станут смотреть на Кристи с укором и презрением, осуждая за то, что она много лет обманывала их отца.

Она подумала о Фей, о том страхе, который испытывала соседка при одной мысли, что должна рассказать дочери секрет своего прошлого. Что может быть ужаснее отвращения в глазах любимого ребенка, который еще недавно смотрел на тебя с нескрываемой гордостью?

— Прошу, не рассказывай детям!

— Я не собираюсь никому ничего рассказывать. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Возможно, поеду на рыбалку.

Джеймс уже много лет не рыбачил. Кристи даже представления не имела, где теперь искать снасти и резиновые сапоги. Впрочем, едва ли подобные детали имели значение: скорее всего муж и вовсе не собирался ловить рыбу.

— Понимаю. И мне очень жаль, Джеймс. Даже словами не выразить, насколько жаль, — прошептала Кристи. — Я совершила ошибку, чудовищную ошибку. Но я люблю тебя, и только это должно иметь значение. Он звал меня, но я осталась с тобой. Для меня это был даже не выбор, я с самого начала знала, что останусь с тобой.

— По-твоему, я должен чувствовать себя благодарным за подобную супружескую лояльность? Прости, но ничего подобного я не чувствую. Я в бешенстве, в отчаянии, у меня едет крыша, но я точно не чувствую благодарности.

— Ты позвонишь сообщить, что добрался до места? — спросила она жалобно, страшась мысли, что Джеймс может вести машину на огромной скорости, играя со смертью.

— Нет. Для меня невыносимо с тобой разговаривать, Кристи. Я должен побыть один.

— Я не хочу, чтобы наш брак распался!

— Не могу сказать то же самое про себя.

Он стремительно вышел из кухни, и собаки не бросились за ним, как бы бессознательно выбирая из двух разбитых половинок ту, что когда-то была их жизнерадостной хозяйкой. Они лежали на полу, уткнув морды в лапы, и тоскливо глядели на Кристи, словно улавливая часть ее боли.