Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс

Все подчеркнуто непринужденно болтали ни о чем, шутили, смеялись, Вера делала вид, что ей весело и что она не замечает многозначительных взглядов, которыми все обмениваются, когда думают, что на них не смотрят. Барт фонтанировал жизнерадостностью и прикладывал море усилий, чтобы вовлечь в беседу всех, Двейн загадочно улыбался и почти не участвовал в разговоре, Вере показалось, что он чем-то расстроен. Она сама вообще молчала, только кивала и улыбалась, когда Лан рассказывал об игре в короля. Она никак не могла определить, который это Лан, это было странно, она всегда легко различала близнецов, даже если не знала тех мелких отличий, о которых знают близкие, это как-то само получалось, а теперь…

"Это тот, который играл со мной в короля."

"Дзынь."

Все развернулись в сторону министра Шена, тот изобразил шутливое смущение:

— Забыл выключить. Признавайтесь, кто соврал?

— Я, — смущенно подняла руку Вера, все повернулись к ней, она улыбнулась Лану: — Пыталась угадать, который ты из двух, и не угадала.

Эйнис фыркнула и посмотрела на Веру как на идиотку, остальные прятали глаза. Лан пригладил челку и игриво шепнул:

— А который тебе больше нравится?

— Все, я узнала, — подняла руки она, все иронично посмеивались, но Вера чувствовала в этом всем подвох, хотя пока не могла понять его суть.

Разговор возобновился, все весело обсуждали какую-то операцию, о которой она ничего не знала, ей опять хотелось уйти. Она посмотрела на Аслана и опять стала вспоминать игру в короля, в этом всем что-то было, она так крепко задумалась, что перестала даже делать вид, что слушает их разговор, стала ковырять палочками закуски. Это был единственный костер на острове, возле которого все ели палочками, кроме Эйнис, над ней все подшучивали по этому поводу и все время прятали ее вилку, как только она отворачивалась, это была почти что народная забава, "прикинься, что понятия не имеешь, где вилка Эйнис". Эйнис психовала, но больше напоказ, Вера видела, что ей нравится внимание.

Над ухом тонко запищало и она автоматически отмахнулась, и только тут подумала, что это первый комар, которого она видит на острове. Комар оказался здоровенным, зеленым и медленным, он летел тяжело, как груженый вертолет, сел на колено министру Шену и стал топтаться, прицеливаясь. Вера аккуратно сняла его палочками, поднесла поближе к лицу, с удивлением ощущая вибрацию палочек от силы, с которой схваченный комар пытался вырваться, поняла, что все замолчали и смотрят на нее, шутливо изобразила суровость и сказала:

— Покушение на министра внешней политики. Приговор?

— Смерть, — буркнула Эйнис.

Барт щелкнул пальцами и комар замер, испустив тонкую струйку дыма, потемнел, Вера отодвинула его подальше. Министр обвел взглядом компанию и медленно кивнул:

— Я в безопасности.

Все рассмеялись и вернулись к разговору, Двейн тихонько поднялся и подошел к Вере, протянул руку:

— Позвольте, я избавлюсь от тела.

Она с облегчением отдала ему обугленный труп, он забрал палочки и бросил в огонь, вручил ей новые, ушел куда-то по тропинке.

"Неужели нельзя было здесь выкинуть?"

Судя по шагам, он пошел далеко. Это была очередная странность сегодняшнего вечера.

Двейн вернулся, все наелись и пересели к костру, Аслан достал гитару, Барт достал вино, Эйнис села поближе и стала жарить кусок хлеба, над ней опять подшучивали и называли ее беднотой голодающей, она радостно огрызалась.

Барт плюхнулся на бревно рядом с Верой, заглянул ей в глаза и шутливо потребовал:

— Погадай мне! А то я, похоже, единственный, кто не в курсе, что ты провидица.

Она взяла его руку, стала рассматривать, вспоминая как Артур когда-то показывал ей свою и хвастался мозолями, которых у Барта, якобы, нет.

"А они вот они. Артур фантазер."

Рука у Барта была чуть крупнее, чем у Веры, запястье шире, мышцы четко проступали под кожей, сухие, но крепкие.

"Удивительно сильный для своих габаритов."

Мозоли выглядели так, как будто живут здесь уже очень давно, но главное, что ей сразу бросилось в глаза — по всей ладони и на пальцах были маленькие ранки, и Вера не могла понять, от чего они, создавалось впечатление, что Барт очень глупо и неловко ломал дрова этими руками, или очень криворуко работал каким-то острым инструментом, который постоянно соскальзывал куда попало.

— Что это? — она показала ему на ранку, он смутился и даже покраснел, сделал движение посмотреть на министра Шена, но не решился и улыбнулся Вере, тихо сказал:

— Гребаная дверная ручка из твоей кастрюли, я никак к ней не привыкну. Все время не глядя хватаюсь и… вот, — он смущенно потер ранку, улыбнулся, пытаясь выглядеть непринужденно: — Я никому не говорил, что это, там по общаге про эту ручку уже легенды ходят, кто-то даже выдумал, что это артефакт, ее два раза воровали, но я находил и забирал обратно, все меня расспрашивают и строят версии, что это за хрень и почему она мне так нужна… Ладно, черт с ней. Расскажи мне будущее, я стану боевиком?

— Нет, — вздохнула Вера, Барт скис:

— Почему?

— Потому что ты про несчастную ручку запомнить не можешь, не говоря уже о том, чтобы себя от нее защитить, — шепотом сказала Вера.

Министр тихо рассмеялся, Барт надулся и забрал руку, потом сунул обратно:

— Ну другое будущее тогда расскажи.

Она взяла и всмотрелась, раздумывая, что бы ему рассказать.

"Жизнь долгая, но вся какая-то зигзагами — фигаро тут, фигаро там, а в итоге хорошо, если при своих. Любовь тяжелая и запутанная, это ему точно знать не стоит. Карьера такая же, как и жизнь — то тут, то там, а в итоге нигде. Зато таланта…"

— Ты очень талантливый, — наконец решилась она, Барт заулыбался, — и этот талант будет вести тебя по жизни, у тебя вся судьба на него завязана.

Он сиял и молчал в предвкушении, Вера отпустила его руку, он опять попытался сунуть, очень тихо спросил:

— Ну а… еще что-нибудь? Карьера там, друзья, семья?

Вера наклонилась к его уху и шепнула:

— Барт, если ты только что влюбился, это не значит, что девушка мигом появится на твоей руке.

Он вспыхнул и забрал руку, вскочил, схватил вино, стал всем наливать в кружки. Вера заметила, что бокалы здесь только у них с министром, а когда Барт попытался предложить вино и ей, министр мягко отодвинул его бутылку от ее бокала и тихо сказал:

— Ты сегодня сильно смелый, малыш.

— Я не могу поухаживать за девушкой? — игриво улыбнулся Барт, министр тоже улыбнулся, но скорее демонстрируя зубы, чем доброжелательность:

— Свою себе найди и ухаживай.

Барт показательно ахнул и развел руками, требуя сочувствия у зрительного зала, зал загадочно переглядывался и обменивался улыбками, только Эйнис помрачнела еще сильнее.