Дочь палача и Совет двенадцати - Оливер Петч

Куизль хмуро кивнул. Кадки служили для того, чтобы в кислоте отбеливать подмешенную в монеты медь. Этот грот представлял собой не что иное, как чеканную мастерскую!

Пфунднер и Фрисхаммер, очевидно, выбрали это уединенное место, чтобы спокойно заниматься своим грязным делом. Якоб вспомнил карету, которая ночью выехала через Зендлингские ворота. Стражник говорил про знатных особ, которые щедро платили, чтобы без лишних вопросов выезжать по ночам из города. Пфунднер ведь сам сказал, что скоро за ними приедет карета.

– Если завтра утром штемпели не вернуть на место, будет слишком поздно! – продолжал ворчать мастер Фрисхаммер. – Я же сто раз вам говорил, что завтра ко мне придет вардейн.[17] Я должен буду показать ему штемпели!

– Вот поэтому мы сейчас и вернем их на место, – ответил Пфунднер, осторожно запирая сундук. – Деньги возвращаются в ратушу, штемпели – на монетный двор, как всегда. Нет повода для беспокойства.

Спрятавшись за искусственным выступом, Якоб с Георгом некоторое время наблюдали за происходящим. Потом последний осторожно тронул отца за плечо.

– Я правильно понимаю? – шепнул он. – Эти двое подделывают монеты?

– Должно быть, они выплавляют из одной хорошей монеты две плохие, – так же тихо ответил Куизль. – Половину денег они оставляют себе, половину возвращают в казну, чтобы никто ничего не заметил. Не будь замысел таким ужасным, их и впрямь можно было бы поздравить.

Он вспомнил, как во времена его детства таким образом разорилось немало торговцев, мелких ремесленников и даже солдат. Эти двое наживались на чужом несчастье! И не случайно один из них был мюнхенским казначеем. А этот Фрисхаммер, должно быть, служил при монетном дворе курфюрста. Будучи монетным мастером или резчиком, он имел доступ к штемпелям.

«Деньги от казначея, штемпели от монетного мастера, – подумал Куизль. – И укромное место недалеко от Мюнхена. Почти идеальное преступление. Почти…»

– Я вот чего не понимаю, – снова прошептал Георг. – Мы рассчитывали, что эти двое приведут нас к Магдалене. Но это фальшивомонетчики. При чем здесь она? Это ты можешь мне объяснить?

Куизль не ответил. Но в глубине души он понимал, что они ошиблись.

Они выследили не тех мерзавцев.

* * *

Симон стоял чуть в стороне и смотрел, как гости в масках кружат под музыку. Цыганки танцевали с водяными, амазонки – с греческими философами, а лесные духи – с нарядными крестьянками. Несомненно, праздник достиг своей кульминации.

Симон был в отчаянии. Он трижды обошел все комнаты замка, побывал в парке и даже перед главным входом – но Куизль с Георгом как сквозь землю провалились. Магдалену он тоже так и не разыскал. При этом, глядя на некоторых дам, лекарь был уверен, что это проститутки. Некоторые из них были совсем еще молодыми, почти девочками. Один раз он сорвал маску с пьяной эльфы в надежде, что увидит свою жену. Но это оказалась придворная дама с крупным носом и приклеенной родинкой. Она отвесила ему пощечину, и Симон чудом отделался от ее разгневанного ухажера.

Он в последний раз оглядел гостей в зале и махнул рукой. Ни палача, ни Арлекина, ни Магдалены… Пфунднер со своим спутником тоже пропали. Что-то определенно произошло! А ему ничего не оставалось, кроме как бродить без дела и глазеть на этих придурковатых придворных. Таким беспомощным Симон чувствовал себя крайне редко. Маску он давно уже выбросил. Весь этот карнавал ему опротивел.

Фронвизер уже направился к выходу, но тут на плечо ему легла чья-то рука.

«Наверняка стражник, сейчас снова отведет меня к курфюрстине, – подумал он. – И придется объяснять, как я собираюсь разыскать чертову псину… Никогда бы не приезжать нам в этот проклятый город!»

Но это был не стражник. Этого человека лекарь не мог спутать ни с кем.

– Доктор Гайгер! – воскликнул он. – Вы тоже здесь?

Перед ним стоял, улыбаясь, Малахия Гайгер. Маску он снял, а костюм на нем был точно такой же, как у Симона: черный сюртук с белым брыжом. В общем-то, наряд у доктора Гайгера почти не отличался от повседневного.

Доктор пожал плечами.

– Положение обязывает, – ответил он печально. – Терпеть не могу эти балы! Но если я не появлюсь здесь, обо мне начнут плохо отзываться при дворе. Я не могу себе этого позволить… – Он показал на костюм Симона. – Как вижу, оба мы выбрали костюмы Dottore. Более чем уместно.

Фронвизер не понял, иронизирует доктор или говорит серьезно. Но он, очевидно, был рад встретить единомышленника среди этих безумцев.

– Я уже видел кое-кого из ваших пациентов. – Симону пришлось повысить голос, чтобы перекричать музыку. – Казначея Пфунднера. Вы, случайно, не знаете, куда он пропал?

– Нет, к сожалению, – Гайгер покачал головой. – Но меня не очень-то прельщает видеться с пациентами еще и на праздниках… – Он осторожно огляделся, но танцующие не обращали на них внимания. – Ежечасно исполнять свои обязанности крайне утомительно.

Фронвизер слабо улыбнулся.

– Тогда вам следовало выбрать другой костюм. Может, пастуха, как у курфюрста? Сомневаюсь, чтобы с пастухами заговаривали о камнях в пузыре или фурункулах.

– Ха-ха! Ваша правда! – Гайгер усмехнулся. Выражение его лица казалось каким-то чуждым ему. – Вы правы. В следующий раз я придумаю что-нибудь получше… – Он вдруг снова стал серьезным. – Как бы там ни было, нам повезло, что мы с вами встретились. Я сейчас же могу доложить вам, что мне удалось выяснить по вашему вопросу.

– По моему вопросу?… – Симон был озадачен.

Потом он понял, что имеет в виду Гайгер. В суматохе лекарь и забыл, что утром заглядывал к нему домой, дабы попросить об одолжении. Ему хотелось прояснить один вопрос, который не выходил у него из головы.

– Так вы получили мое письмо? – спросил Симон.

Его охватило странное беспокойство. Чертов кофе оказался слишком крепким. Музыка играла все быстрее, гости кружились точно колеса вокруг оси.

Гайгер кивнул.

– О да, и я сразу же обо всем осведомился. – Он вздохнул. – Так у меня хотя бы появилась отговорка, чтобы не искать себе другой костюм. Жена хочет, чтобы я наряжался поинтереснее, но…

– И?… – сдавленным голосом перебил его Симон. – Вы что-нибудь выяснили?

– Ну, полагаю, что нет.

Гайгер с сожалением развел руками, и надежда Фронвизера растаяла. Иначе и быть не могло… Должно быть, он просто помешался на очередной идее, как это не раз бывало в последние дни.

Доктор вдруг задумался.

– Хотя одно имя все же показалось мне весьма интересным. Скажем так, я не ожидал увидеть его там. Не в этом списке.