Спальня, в которой ты, он и я - Эмма Марс

Только не произносить такие слова, как «чудесно» или «прекрасно», и никаких восторженных прилагательных, которыми злоупотребляет Дэвид.

– …божественно. Да, именно так: будет божественно!

Он принял мой комплимент с добродушной улыбкой, но потом вдруг его радость рассеялась, уступив место угрюмой морщине, обозначившейся на лбу.

– Мне неловко напоминать об этом: нотариус требует договор с вашей подписью.

– Договор? – удивилась я.

– Брачный договор…

– Ах да… брачный договор.

– Все должно быть оформлено до свадьбы, иначе, выражаясь казенным языком, он будет признан недействительным и потребуется все составлять и переписывать заново.

– Да, разумеется. Я понимаю. Я вам завтра его отдам.

– С вашей подписью? – настаивал он, обеспокоенно приподняв мохнатую бровь.

Мне показалось, его усердие обусловлено не только заботой о том, чтобы довести дело до конца, выполнив поручение хозяина. Усматривалась и личная заинтересованность в том, чтобы я исполнила свой долг.

– Да-да, конечно, – ответила я, как будто он подозревал меня в нехорошем. – Я подпишу.

Вроде бы все уже сказано по поводу того, какую власть над людьми имеют кошки. Их спокойствие, уравновешенность, склонность к ленивому времяпрепровождению настолько заразительны! А как здорово они умеют мурлыкать! Стоит их послушать, как на вас нападает сон. В надежде, что Фелисите сможет смирить страсти, раздирающие мне душу, хоть ненадолго утешить меня, я свернулась калачиком вокруг нее, словно была ее мамой. В детстве я так часто делала, чтобы успокоиться. Несколько раз я порывалась дозвониться до Сони, но она, мерзавка, не брала трубку. В конце концов я заснула, но сон мой был беспокойным, мне приснилось нечто очень абсурдное: Альбану вместо меня назначили вести передачу «Новости культурной жизни», и она решила предстать перед публикой абсолютно голой, однако телезрители и вся техническая команда взирали на это безобразие со странным равнодушием.

Проснувшись, я не обнаружила ни Дэвида, ни каких-либо следов его пребывания ночью рядом с собой. И дома он не появлялся, судя по всему. Ни скомканного полотенца на полу в ванной, ни аромата его туалетной воды. Дэвид не вернулся с работы? Я пыталась достать его по мобильному, но мои звонки звучали в пустоте, и потом он не отзвонился. Наконец, часов в одиннадцать мой телефон подал сигнал.

– Эль? Добрый день, это – Хлоя.

– Хлоя? Но… разве вы работаете в воскресенье?

– Нет. Я переключила мой номер на домашний телефон. Я всегда так делаю, если выходные на канале обещают быть горячими.

Я подумала, что, скорее всего, так приказал мой жених. Вряд ли она делала это по собственной инициативе. Даже во время отдыха его армия должна быть наготове, чтобы продолжить сражение по первому сигналу.

– Так что вас привело ко мне?

– Дэвид просил с вами связаться. Он всю ночь провел у себя в кабинете.

Я вспомнила про маленький диванчик рядом с письменным столом, где Дэвид вполне мог примоститься поспать, хотя и с некоторыми неудобствами. Возможно, ему и раньше приходилось проводить там ночь после особо сложного трудового дня. Хлоя, по всей вероятности, позаботилась о том, чтобы в одном из выдвижных ящиков имелась пара чистых рубашек и смена нижнего белья на такой случай.

– Дэвид просил передать, что хочет, чтобы вы к нему присоединились, – добавила она тоном, не терпящим возражений.

От волнения у меня ком застрял в горле. Вот теперь все стало понятно. Возможно, подумала я, отсрочка в подписании брачного контракта объяснялась не легкомыслием, а осторожностью с моей стороны.

– И когда?

– Сейчас же.

Ком в горле разбух до предела, оставив лишь маленькую щелочку для прохода воздуха, чтобы я могла прошептать:

– Хорошо. Но мне нужно одеться…

– Превосходно! Я тут же ему сообщу.

Однако не все так просто. Пусть Дэвид останется с носом, а Хлоя – с выговором. Я больше не позволю, чтобы меня отчитывали как школьницу за всякие огрехи. О, конечно, я готова явиться пред светлы очи своего господина. Но тогда, когда сама сочту нужным, когда почувствую, что готова ему противостоять. Не раньше.

А пока я решила поваляться в постели вместе с Фелисите и со своим «Сто-раз-на-дню», открытым на чистой странице. Мне хотелось что-нибудь там написать, но мысли были далеки от сладких дум о сексе. Я напрасно тратила чернила, каждое написанное слово приходилось тут же зачеркивать, переписывать заново и снова зачеркивать. Мне хотелось бы с такой же легкостью, как это получалось у Луи, поймать следы, оставленные тут и там при разных обстоятельствах предшествующими любовниками. Проникнуться их настроением, дышать с ними в одном ритме, дрожать от страсти в унисон. Но ничего подобного в тот день не случилось в особняке Дюшенуа, несмотря на происходившие здесь любовные приключения, воспоминания о которых хранили эти стены, а ведь когда-то даже сам император заходил сюда в гости.

Секс – благо самое сильное из всех? Бывает ли так, что наш мозг настолько занят более важными и срочными заботами, что нескромные мысли, переполняющие нас, рассеиваются и исчезают? Или же поток либидо всегда разрушает и уносит с собой все остальное, как горная река?

(Рукописные заметки от 14/06/2009, написано моей рукой)

Утро постепенно превращалось в день, а я все ждала, когда наконец мне перезвонит рассерженный Дэвид. Минуты утекали в бесконечность, но никто и ничто не нарушало моего душевного равновесия. Через открытое окно в комнату проникал прохладный свежий ветерок, и это было приятно. Однако молчание родных и знакомых, которые могли бы уже как-то отреагировать на мое вчерашнее появление на телеэкране, понемногу начинало меня беспокоить. Почему-то не торопится позвонить мама, чтобы прокомментировать историческое, на ее взгляд, событие. Мои старые подружки по университету могли бы воспользоваться случаем, чтобы напомнить о себе… Я ожидала, что и Ребекка откликнется и выскажет свой гнев по поводу того, что я нарушила обещание хранить в тайне информацию о «Ночных Красавицах». Все это выглядело странно, необъяснимо, даже как-то подозрительно. Неужели обрезанный финал так сильно бросался в глаза? Неужели я столь плохо смотрелась? Но все-таки передача вызвала хоть какое-то оживление? Стремясь сохранить в себе остатки самоуважения, я решила проявить сдержанность и не напрашиваться на фальшивые комплименты.

В конце концов, сегодня – воскресенье. В нашей стране в этот день не принято торопиться, не принято рыскать по телеканалам в поисках наилучших передач предыдущего дня. Короче, не имеет смысла ждать откликов на мой вчерашний демарш, они последуют только завтра. Другое дело – социальные сети, этот улей, жужжащий сотнями тысяч бесполезных сплетен и никому не интересных мнений. На официальном сайте канала в Фейсбуке – ничего, за исключением моей персональной страницы, созданной по настоянию Луи под именем телеведущей Эль Барле. Самые последние из недавних сообщений там датируются позавчерашним днем и исходят от подчиненных Луи, которым было поручено оживить страницу, чтобы создать видимость интерактивной коммуникации. «Новости культурной жизни» не обозначены ни в какой программе по причине своего недавнего появления и с учетом спешки, в которой передача родилась.