Последнее обещание плюща - Лина Мур

Мой взгляд блуждает по гостиной, пока я не натыкаюсь на ещё одно тело, лежащее недалеко от меня.

Джим…

Я узнаю его мокрую и помятую одежду, очень похожую на мою. Такого же цвета спортивные штаны и футболка. Он отвёрнут от меня и лежит спиной ко мне, но я уверена, что это он. Потому что на Пэнзи не похоже. Пэнзи… чёрт…

Панически оглядываю гостиную снова, мы в доме Джима. Я должна была позвонить брату. Я должна была спасти его. Но я в ловушке. Я не могу двинуться. От бессилия глаза начинает щипать. Я не хочу умирать сегодня. Я же столько не узнала ещё. Я же… буду с Пирсом.

– Пирс, – одними губами произношу его имя. Где он? Почему не пришёл? Почему не почувствовал опасность, грозящую мне? Где он? Что с ним стало? Ожоги…

Мысли, словно вихрь, проносятся в голове и мой пульс повышается. Мурашки пробегают по коже. Меня немного тошнит. Голова кружится. Я пытаюсь… пытаюсь встать…

– Джим, – сипло зову его. – Джим… очнись… Джим.

Мои пальцы слабо карябают пол. Я не связана, но моё тело такое безвольное.

– Как себя чувствуешь, Айви? Всё хорошо? Ты в порядке? – Вздрагиваю, когда слышу взволнованный голос Генри. Медленно поворачиваю голову. Он стоит в тени. Тошнит от него сильнее.

– Тебя раскусили… я это сделала… никогда тебе не верила, – выдавливаю из себя.

– Увы, ты не в себе, дорогая моя. У тебя помутился рассудок, как у твоей матери. Я старался приглядывать за ней по просьбе твоего отца. Мы же были лучшими друзьями, как я мог оставить её одну. Но вот ей уже не помочь, а тебе… видимо, тоже. Мне пришлось обезоружить тебя…

По полу что-то летит и моей ноги касается пистолет. Сглатываю от ужаса.

– Он был в твоей руке, когда я пришёл проверить тебя, Айви. Ты боролась со мной, а потом я нашёл Джима. Мне пришлось усыпить тебя, иначе бы ты навредила себе и ему, – грустно вздохнув, Генри выходит на тусклый свет.

– Это ложь, – выдыхаю я. Горло так дерёт, а желудок крутит. – Ты отравил меня…

– Нет-нет, Айви. Это твои выдумки. Я подсыпал тебе немного снотворного, и ты выпила его. Ничего не угрожает твоему здоровью, но вот то, что ты сделала с Джимом…

– О-о-о, да хватит. Ты сейчас выглядишь, как хреновый плохой герой в мыльной драме, которую перестали снимать из-за низкого рейтинга. Прекращай надо мной издеваться, из тебя ужасный актёр, – издаю стон. В висок ударяет пульс и это больно. Чёрт…

Генри хмыкает и подходит к Джиму, он ногой его переворачивает, и я замечаю, что он очень бледен. Слишком бледен.

– Бедный мальчик. Влюблённый и глупый мальчик, приехавший тебя спасти, а ты его опоила и отравила, Айви. Ты специально ходила в больницу сегодня и украла некоторые запрещённые препараты, которые мы выписываем только раковым больным. Ты копалась в моём кабинете, чтобы использовать ампулы против Джима, – Генри поднимает пакет и из него летят пустая упаковка из-под какого-то лекарства, затем пузырёк и шприц.

– На каждом из этих вещей твои отпечатки. Я, к сожалению, не успел помочь мальчику. Он был уже мёртв. Ты его застрелила, а потом решила перерезать себе вены. Ведь на твоей совести поджёг дома Уиллеров, отравление Майлза Уиллера, убийство родного брата и его невесты, как и Джима. Столько смертей, ради чего, Айви? Зачем ты это сделала? – Генри наигранно-шокировано прикладывает ладонь к щеке и качает головой.

– Это сделал ты. Никто тебе не поверит. У нас есть улики и доказательства…

– Ничего у вас нет, Айви. Ничего. Всё сгорит в доме напротив, когда вы оба умрёте. Всё сгорит. Ты привела сюда Джима, отравила его, подожгла дом, тебе не впервой, а потом наложила на себя руки. Ты так хотела быть рядом с Пирсом Уиллером, что сошла с ума. А никакого Пирса и не существовало, – ехидно перебивает меня.

– Он существует. Ты знаешь об этом, иначе бы не разволновался так сильно, чтобы начать гоняться за нами, как псих. Пирс здесь…

– И где же он? Пирс? Ау, Пирс? Ты где? Выходи, парень. Мы долго не виделись. Я с радостью поболтаю с тобой, вспомним былые времена и выпьем. Прости, ты же не любишь алкоголь, но ради известия, что моя жена поправилась, ты точно выпьешь, как и тогда. Помнишь? Ты не будешь кривить нос. Перестанешь быть таким идеальным ублюдком, борющимся за справедливость. Честность убивает. Так где ты, Пирс? – Генри окидывает взглядом гостиную.

– Пирс, прошу, – шепчу я, взволнованно ожидая его. Нет. Он не появляется и это меня пугает. С ним что-то не так. Он всегда приходит, когда мне больно или плохо, когда грозит смерть. Он должен…

– Ничего, Айви. Нет его. Может быть, потому что он сейчас пытается защитить свой дом? Это отличный отвлекающий манёвр. Я давно уже заметил, что как только начинаются разговоры о продаже, так тут же что-то случается там. Мистическое. Необъяснимое. Пугающее. Дом нашему Пирсу важнее, чем ты. Куда важнее. На самом деле я долго не мог поверить. Очень долгое время не верил, пока Тереза не подняла панику. Ты была малышкой, и ты любила выдумывать глупости, как и все дети в твоём возрасте. Ты говорила, что видишь друга-врача, он заботится о тебе, и он хочет свободы. Ты помнишь, как укусила меня, Айви? – Генри поднимает руку, показывая на свою кожу, но в скудном свете я ничего не могу разглядеть.

– Нет? А я вот помню. Это было больно. Ты гадкая девчонка. Да, у тебя был день рождения. Четыре года. Я же твой крёстный. Не знала? Я пришёл поздравить тебя, но ты даже не вышла ко мне. Потом я решил, что ты просто капризничаешь и взял тебя на руки. Ты брыкалась, а затем впилась в мою руку зубами. Тебя еле оторвали от меня. Ты так меня ненавидела. В крике Терезы никто не мог разобрать, что ты сказала, но я услышал. Ты сказала: «Ты сделал ему больно. И я сделала тебе тоже больно. Ты плохой, и я всё расскажу маме». Вот тогда я напугал Терезу так, что ей пришлось отказаться от тебя и от своего обожаемого мужа. А до этого натёртая воском крыша, куда ты забралась и должна была умереть. Машина, которую вёл я, но меня ударило нечто необъяснимое и отнесло в сторону, и ты снова осталась жива. Ядовитый плющ, в котором запутались твои ноги, и ты расшибла голову, и опять ты жива. Ты словно была бессмертной и тогда я убедился, что тебе помогают. Пирс. Ты знала слишком много. Он не смог держать язык за зубами. Честный ублюдок. Иначе бы ты уже давно умерла. Но тебя спасла Тереза. Ты должна была оставаться подальше отсюда. Ты сделала огромную ошибку, Айви. Огромную, ведь в этот раз тебя никто не спасёт, – Генри скользко улыбается и приближается ко мне.

– Это ты убил его. Ты убил Пирса, потому что он узнал, что ты нагулял сына на стороне. У него были подтверждения твоей неверности, и ты его отравил, а потом инсценировал его самоубийство, – шиплю я.

– Да. Моя жена и так подбрасывала мне проблем. Моя жизнь была не сахар. Я думал, что когда стану главой больницы, то деньги будут литься в мои руки. Нет. Мне пришлось их брать самому на лечение своей жены, будь она неладна. И, конечно, я не отказывал себе в удовольствии, пока она лежала в больнице. Я развлекался. Я был молод. Я имел на это право, но однажды мне привезли ребёнка. Эта сука не избавилась от него, а я дал денег, когда она пришла ко мне в первый раз. Я достаточно ей заплатил, чтобы она сделала аборт. Она пропила их. С этим я разобрался, но ненадолго. Они снова вернулись и, конечно, наш добрый и заботливый Пирс оформил ублюдка. Ему показалось этого мало, он всё никак не мог успокоиться, засиживался допоздна в архиве. А я же всё почистил. Всё. Я помогал всем спрятать их грехи, но, когда мне нужна была помощь, все отвернулись от меня. Кристофер даже не хотел говорить со мной, подозревая меня в хищениях, хотя всё указывало на моего секретаря. Нечист был парень на руку. Мне пришлось помочь доказать это. Майлз возненавидел меня, потому что я допустил ошибку, не сжёг все документы и Пирс узнал о маленькой тайне, связывающей его и жену Кристофера. Они бросили меня. Но ничего, я справился сам. Своими силами. Без них. Надо было уничтожить всё раньше, что могло помешать мне жить нормально, но я чересчур добр. Я дал им шанс, они им не воспользовались, как и ты, Айви.