Война с демонами. Книга 2. Копье Пустыни - Питер Бретт

Рэддок мрачно посмотрел на нее. Селия чопорно улыбнулась и приставила Номи подавать на крыльце чай.

Следующей явилась Колин Тригг. Ее дом стоял дальше по дороге, и она услышала шум. Ее ученицы – родные дочери – занялись чаем, пока три члена совета ждали остальных.

В совете было десять мест. Каждый поселок Тиббетс-Брука раз в год выбирал своего представителя, который заседал в совете вместе с рачителем и травницей. Кроме того, все жители Тиббетс-Брука выбирали городского гласного. Чаще всего им становилась Селия. Остальное время она выступала от Торга.

Места обычно доставались самым старым и мудрым и редко переходили к кому-то другому, разве что после смерти заседателя. Фернан Хмель почти десять лет говорил от имени Хмельного Холма, и вполне естественно, что место перешло к его вдове.

Мида Хмель явилась следующей в сопровождении как минимум пятидесяти жителей Хмельного Холма, которые затем отправились в Торг. Мида прошла по дорожке в сопровождении Люцика с рукой на перевязи и Бени, кутавшейся в траурную шаль. С ними прибыли рачитель Харрал и два служки.

– Выставляешь напоказ пострадавший молодняк, чтобы заручиться симпатией? Не выйдет! – предупредил Рэддок Миду, когда она взяла чай и присела.

– Выставляю напоказ? – изумилась Мида. – Не ты ли проскакал через весь город, размахивая окровавленным платьем, как флагом?

Рэддок насупился, но ему помешал ответить Брайн Лесоруб, он же Брайн Широкие Плечи, который притопал по дорожке.

– Приветствую, друзья мои! – прогудел Брайн, пригнув голову, чтобы не удариться о крышу крыльца. Он ласково обнял женщин и крепко, до боли, пожал руки мужчинам.

Брайн выжил во время резни в Лесном поселке и много недель смотрел в пустоту, подобно Ренне, но сейчас гордо выступал в качестве гласного Лесного поселка. Он был вдовым почти пятнадцать лет, так и не женившись, несмотря на уговоры. Он считал, что оскорбит этим погибших жену и детей. Люди говорили, что верность засела в нем глубоко, как корни деревьев, которые он рубит.

Через час приковылял Коран Зыбун, тяжело опиравшийся на палку. В восемьдесят лет он был одним из старейших жителей Брука и удостоился всех почестей. Его сын Кевен и внук Фил помогли ему подняться по лестнице. Все Зыбуны ходили босиком, как заведено в Сыром Болоте. Взгляд темных глаз беззубого, трясущегося Корана был пронзителен, как у юнца. Старик кивнул собравшимся гласным.

Следующим пришел Мэк Выгон. С ним было немало других фермеров, в том числе Джеф Тюк. Они поднялись на крыльцо, и Джеф наклонился к Селии.

– Мэк не питает предубеждения к Ренне, – прошептал он, – и обещал судить справедливо, несмотря на вопли рыбаков.

Селия кивнула, и Джеф подошел к Илэйн, Бени и Люцику, стоявшим по другую сторону крыльца от Гаррика и Номи Рыбаков.

Солнце поднималось, воздух полнился гулом, и становилось ясно, что в Торг явились не только рыбаки. Люди сотнями бродили по улицам, с небрежным видом поглядывая на крыльцо Селии по пути к портным, сапожникам и другим мастерам.

Последними прибыли стражи. Южный Дозор был самым дальним поселком, почти самостоятельным городом. В нем было около трех сотен жителей, собственная травница и свой Праведный дом.

Стражи пришли стройными рядами, в строгих одеждах. У всех мужчин Южного Дозора были пышные бороды, черные брюки с черными помочами и белые рубашки. Плотные черные сюртуки, шляпы и сапоги довершали наряд даже в летнюю жару. Женщины ходили в чепцах и носили белые передники поверх черных платьев от подбородка до лодыжек и закрывающих запястья. В свободное время они щеголяли белыми перчатками и зонтиками от солнца. Они не поднимали глаз и постоянно рисовали в воздухе метки, ограждая себя от греха.

Первым шел Джердж Страж. Гласный и рачитель Южного Дозора был минимум на двадцать лет старше прочих жителей Тиббетс-Брука. Нынешняя ребятня еще не родилась, когда он отметил столетний юбилей. Тем не менее он держал спину ровно и твердо шествовал во главе процессии. Глаза его были холодны. Он разительно отличался от Корана Зыбуна, который был дряхлой развалиной, хотя и на четверть века младше.

Благодаря своим летам и изрядному количеству голосов от самого большого поселка Джерджу приличествовало стать городским гласным, но за него голосовали только стражи. Даже рачитель Харрал никогда не отдал бы за него голос. Джердж Страж был слишком суров.

Селия выпрямилась во весь свой немалый рост и подошла поприветствовать Джерджа.

– Гласная. – Джердж проглотил недовольство тем, что пришлось наградить этим титулом женщину, к тому же незамужнюю.

– Рачитель. – Селия ничуть не смутилась.

Они почтительно поклонились друг другу.

Жены Джерджа – одни такие же старые и гордые, как он сам, другие молодые, в том числе одна на сносях, – молча потекли в дом. Селия знала, что они направились на кухню. Стражи всегда следили, чтобы кухарки не забывали об их особых пристрастиях в пище. Они придерживались строгой диеты из самых простых продуктов без сахара и приправ.

Селия подала знак Джефу.

– Сбегай притащи Руско из лавки, – приказала она.

Джеф повиновался.

Селию неизменно выбирали гласной Торга, но если еще делали городской гласной, то она назначала Руско Хряка своим заместителем, чтобы у Торга был собственный голос, как предписывает городской закон. Это мало кому нравилось, но Селия знала, что лавка – сердце Торга, и если процветает она, то и другому живется неплохо.

– Заходите, отужинаем, – предложила Селия, когда все немного расслабились. – Решим текущие вопросы за кофе, а разбирательство оставим напоследок.

– Плевать мне на вопросы и ужин! – воскликнул Рэддок Стряпчий. – Отложим их до следующего раза и сразу перейдем к суду над убийцей.

– А нам не плевать, Рэддок Стряпчий. – Джердж Страж ударил по полу полированной черной тростью. – Не дело отказываться от традиций и дани уважения только потому, что кто-то умер. Во времена Напасти смерть – частый гость. Грешники не уйдут от кары Создателя. Сперва текущие дела Брука, потом суд над девчонкой.

Он говорил властно, как человек, не привыкший, чтобы ему возражали, хотя гласной была Селия. Она не обратила внимания на непочтительность – отнюдь не первый случай для Джерджа, – потому что он вступился за нее. Чем позднее час, тем скорее казнь отложат до завтра, если Ренна будет осуждена.

– Ужин не помешает, – сказал рачитель Харрал, хотя они с Джерджем частенько спорили. – Как говорится в Каноне, голодное брюхо судит неправедно.

Рэддок оглядел гласных в поисках поддержки, но все, не считая Хряка, который всегда последним приходил и первым уходил, были полны решимости провести заседание совета обычным чередом. Стряпчий нахмурился, но больше возражать не стал. Гаррик открыл рот, но Рэддок покачал головой, запрещая ему говорить.

Они поужинали и обсудили дела каждого поселка за кофе с пирогами.