Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин

запутанный; покровительства ищет, так вот я его и обласкал…»

Доходит до того, что Девушкин, сам нищета и голь, отдаёт Горшкову последний двугривенный. В конце концов Горшков свой процесс многолетний неожиданно выигрывает, но, увы, сердце бедняги не выдерживает этого, и в тот же день, не успев и порадоваться, он умирает.

Горянчиков Александр Петрович

«Записки из Мёртвого дома»

Арестант-уголовник из бывших дворян, получивший срок за убийство своей жены, от имени которого ведётся повествование. Достоевский якобы был с ним знаком и нашёл в его бумагах после смерти тетрадку со «Сценами из Мёртвого дома». «В одном из таких весёлых и довольных собою городков, с самым милейшим населением, воспоминание о котором останется неизгладимым в моём сердце, встретил я Александра Петровича Горянчикова, поселенца, родившегося в России дворянином и помещиком, потом сделавшегося ссыльно-каторжным второго разряда за убийство жены своей и, по истечении определённого ему законом десятилетнего термина каторги, смиренно и неслышно доживавшего свой век в городке К. поселенцем. Он, собственно, приписан был к одной подгородной волости, но жил в городе, имея возможность добывать в нём хоть какое-нибудь пропитание обучением детей. <…> Наружность его меня заинтересовала. Это был чрезвычайно бледный и худой человек, ещё нестарый, лет тридцати пяти, маленький и тщедушный. Одет был всегда весьма чисто, по-европейски. Если вы с ним заговаривали, то он смотрел на вас чрезвычайно пристально и внимательно, с строгой вежливостью выслушивая каждое слово ваше, как будто в него вдумываясь, как будто вы вопросом вашим задали ему задачу или хотите выпытать у него какую-нибудь тайну, и, наконец, отвечал ясно и коротко, но до того взвешивая каждое слово своего ответа, что вам вдруг становилось отчего-то неловко и вы, наконец, сами радовались окончанию разговора. Я <…> узнал, что Горянчиков живёт безукоризненно и нравственно <…>; но что он страшный нелюдим, ото всех прячется, чрезвычайно учён, много читает, но говорит весьма мало и что вообще с ним довольно трудно разговориться. Иные утверждали, что он положительно сумасшедший, хотя и находили, что, в сущности, это ещё не такой важный недостаток, что многие из почетных членов города готовы всячески обласкать Александра Петровича, что он мог бы даже быть полезным, писать просьбы и проч. Полагали, что у него должна быть порядочная родня в России, может быть даже и не последние люди, но знали, что он с самой ссылки упорно пресёк с ними всякие сношения, — одним словом, вредит себе. К тому же у нас все знали его историю, знали, что он убил жену свою ещё в первый год своего супружества, убил из ревности и сам донёс на себя (что весьма облегчило его наказание). На такие же преступления всегда смотрят как на несчастия и сожалеют о них…»

Персонаж этот условен, ибо со 2-й главы Достоевский, «забыв» о Горянчикове, ведёт повествование от своего имени, упоминая реалии жизни политического преступника (свидание с жёнами декабристов и т. п.). Введение этого персонажа было вызвано как творческим задачами (не ограничиваться рамками строго мемуарного жанра), так и цензурными соображениями.

Господин с бакенбардами

«Ёлка и свадьба»

Случайный гость на детской ёлке. «Тут был и ещё один господин, у которого, кажется, не было ни роду, ни племени, но который, подобно мне, попал на семейное счастье… Он прежде всех бросился мне на глаза. Это был высокий, худощавый мужчина, весьма серьёзный, весьма прилично одетый. Но видно было, что ему вовсе не до радостей и семейного счастья; когда он отходил куда-нибудь в угол, то сейчас же переставал улыбаться и хмурил свои густые чёрные брови. Знакомых, кроме хозяина, на всём бале у него не было ни единой души. Видно было, что ему страх скучно, но что он выдерживал храбро, до конца, роль совершенно развлечённого и счастливого человека. Я после узнал, что это один господин из провинции, у которого было какое-то решительное, головоломное дело в столице, который привёз нашему хозяину рекомендательное письмо, которому хозяин наш покровительствовал вовсе не con amore [ит. из любви] и которого пригласил из учтивости на свой детский бал. В карты не играли, сигары ему не предложили, в разговоры с ним никто не пускался, может быть издали узнав птицу по перьям, и потому мой господин принуждён был, чтоб только куда-нибудь девать руки, весь вечер гладить свои бакенбарды. Бакенбарды были действительно весьма хороши. Но он гладил их до того усердно, что, глядя на него, решительно можно было подумать, что сперва произведены на свет одни бакенбарды, а потом уж приставлен к ним господин, чтобы их гладить…» Понадобился этот безымянный персонаж, скорее всего, для того, чтобы оттенить величие и значимость Юлиана Мастаковича, о котором рассказчик (Неизвестный) говорит: «С первого взгляда можно было видеть, что он был гостем почётным и находился в таких же отношениях к хозяину, в каких хозяин к господину, гладившему свои бакенбарды…»

Не исключено, что в других произведениях задуманного Достоевским в 1847–1848 гг. по примеру О. де Бальзака цикла со сквозными героями, этот персонаж играл бы более существенную роль.

Григорий (Гришка)

«Село Степанчиково и его обитатели»

Камердинер Степана Алексеевича Бахчеева. «Этот “Гришка” был седой, старинный слуга, одетый в длиннополый сюртук и носивший пребольшие седые бакенбарды. Судя по некоторым признакам, он тоже был очень сердит и угрюмо ворчал себе под нос. Между барином и слугой немедленно произошло объяснение…» Картину эту наблюдал рассказчик Сергей Александрович около кузницы по дороге в Степанчиково. «Гришка» из тех старых слуг, которые относятся к хозяевам покровительственно, могут и дерзить, но место своё знают. Между прочим, бахчеевский Григорий считает, что Григория ростаневского — зарвавшегося лакея Видоплясова, надо розгами пороть: «…— да я б его, Видоплясова, из-под розог не выпустил. Нарвись-ко он на меня, я бы дурь-то немецкую вышиб! задал бы столько, что в два-ста не складёшь…»

Д

Дама

«Столетняя»

Молодая женщина, мать, которая вышла по делам в город (в том числе и ботиночки дочке Соне купить), повстречала на улице незнакомую «столетнюю» старушку (Марью Максимовну), поговорила с ней ласково, пятачок подарила, а затем рассказала Достоевскому об этой встрече и подтолкнула этим на создание рассказа «Столетняя».

По свидетельству А. Г. Достоевской, этой «одной дамой» была она.

Дарданелов

«Братья Карамазовы»

Учитель. Он появляется в 4-й части романа вместе со своим любимым учеником Колей Красоткиным. «Этот Дарданелов, человек холостой и не старый, был страстно и