Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход - Дмитрий Ольшанский

Это быстро осознал Давуд-бей, который одним стремительным ударом рассек войска венгров и болгар и устремился в центр христианского войска. От полного окружения и верной смерти Михая Силади спасло лишь внезапное появление мадьярских воинов во главе с Яношем Хуньяди. Всадники воеводы словно смерч налетели на османов и одним ударом обратили их в бегство.

Следовавшие за Давудом войска Хасан-бея также были разбиты Завладев инициативой, Хуньяди быстро устранил все прорехи в обороне и перешел в решительное наступление. Его следующим противником стал Фейриз-бей, который бросился навстречу воеводе во главе корпуса тяжеловооруженных сипахов. Однако расчет османского полководца не оправдался: мадьяры легко ушли от прямого столкновения с опасным противником и атаковали его с тыла. При поддержке подоспевших венгерских рыцарей сипахи были перебиты практически поголовно, спастись смог лишь сам Фейриз-бей.

– Эй, Хуньяди! – воскликнул Михай Силади, заметив среди дерущихся воеводу. – Где тебя черт носил? Мы два часа удерживали турок! Еще немного, и ты бы остался без шурина!

– Не переживай! – крикнул в ответ венгерский полководец. – Перед отъездом я поклялся жене, что присмотрю за тобой, иначе остались бы мы сейчас дома под ее чуткой опекой.

Силади расхохотался:

– Да уж, с турками сладить гораздо проще, чем с сестрицей моей!

– Ты бы так не веселился, – воевода ударил шпорами своего коня. – Вон, турки еще людей пригнали. Давай слаживайся с ними сам, а у меня есть еще одно дело…

* * *

Шехабеддин возглавлял очередную атаку на позиции венгров, когда из-за холма выскочили мадьяры. По сине-красному знамени османский полководец сразу же догадался, кто именно ведет их в бой. Предчувствуя катастрофу, он направил коня прямо в гущу боя, туда, где сейчас сражались Давуд и Хасан.

– Отводите войска назад! – прокричал он своим союзникам, но его голос потонул в шуме битвы. В бессильной злобе Шехабеддин взобрался на холм, откуда наблюдал картину полного разгрома и бегства османской армии. От этого зрелища сердце полководца сжалось в груди.

– Стойте, предатели! – гневно воскликнул он. – Куда вы бежите? Пусть даже сегодня вам получится спастись от мечей неверных, но разве сможете вы укрыться от гнева падишаха?

Угроза не возымела никакого действия, и Шехабеддин, посылая проклятия в адрес дезертиров, вернулся к своим войскам.

– Вперед, мои славные воины! – обратился к ним полководец. —Сейчас вы единственная надежда нашего великого султана! Пусть эти трусливые шакалы бегут, поджав хвост, но вы будете драться с тем же рвением и с той же отвагой, что и раньше. Вперед! Сегодня небо открыто для вас!

С этим словами Шехабеддин повел людей в атаку. В отчаянной ярости набросились турки на наступавшие полки венгерских банов, и завязалась жестокая схватка, в которой каждая из сторон несла тяжелые потери.

Но вот, в тылу османов появилась мадьярская конница. Она, подобно вихрю, стремительно вылетала из тумана и так же быстро скрывалась в нем, оставляя позади тела убитых турецких солдат. Очень скоро от первоначального боевого запала османов не осталось и следа. Венгры вновь перешли в решительную контратаку.

В этот момент Шехабеддин увидел своего главного врага. Янош Хуньяди, закованный в стальные латы, вел своих людей в бой. Он не прятался за спинами телохранителей и сам прорубал дорогу сквозь вражеский строй. Шехабеддин собрал вокруг себя самых отчаянных рубак. Нет уж, он не позволит Хуньяди вновь одержать верх, как это случилось в битве у Железных ворот два года назад. Лучше смерть, чем снова пережить этот позор!

Румелийские воины с одной стороны и мадьяры с другой устремились навстречу друг другу и сшиблись с такой силой, что копья и щиты разлетались в щепки, а всадники падали на землю вместе с лошадьми. Шехабеддин и Хуньяди, желая встретиться лицом к лицу, бросились в битву одними из первых. Каждый из них мечтал раз и навсегда покончить со своим заклятым врагом.

Шехабеддин первым заметил трансильванского воеводу и направил к нему своего коня. Янош Хуньяди в последний момент почувствовал угрозу и успел выставить щит, на который обрушился страшный удар османского полководца. Ответным ударом венгр успел лишь оцарапать доспехи противника. Отъехав на безопасное расстояние, бейлербей развернул коня и изготовился к новой атаке, но тут на него налетел мадьярский всадник с длинной секирой в руках. Лезвие топора пролетело всего в нескольких дюймах над головой турецкого полководца, прежде чем Шехабеддин успел рубануть нападавшего по незащищенной руке. Крестоносец взвыл от боли, выронил свое оружие и поспешил скрыться, прижимая к груди окровавленный обрубок. Османский полководец огляделся по сторонам, надеясь наконец сразиться с Хуньяди, но тут же понял, что его дело проиграно: венгры Михая Силади разбили остатки войск Давуда и Хасана и окружили румелийцев со всех сторон. Сопротивляться дальше не было никакой возможности, и Шехабеддин отдал приказ об отступлении.

Перед тем как покинуть бой, он еще раз оглянулся назад. Совсем неподалеку от него на своем черном жеребце, словно дьявол, пролетел трансильванский воевода. Что ж, сегодня этот венгр вновь оказался хитрее и прозорливее своих врагов. Его таланту и решимости можно лишь позавидовать.

Шехабеддин тяжело вздохнул. Видимо, чтобы победить такого противника, недостаточно одного полководческого дара и численного превосходства, нужна еще и немалая толика военной удачи, а она, судя по всему, улыбается только одному проклятому Яношу Хуньяди…

* * *

Султан бросает в бой последние резервы

Мурад не мог поверить своим глазам: его некогда огромная победоносная армия была практически разгромлена!

Крестоносцы уверенно теснили османов и всюду одерживали верх. На левом фланге после печальной гибели Караджи-паши не осталось никого, кто мог бы сдержать наступление валахов под предводительством князя Влада Дракула. Весь центр турецкого войска пал под ударами мадьяров, а правый фланг Шехабеддина мог рухнуть в любой момент!

Такого поворота султан не ожидал. Он мрачно бродил по холму в сопровождении великого визиря и других сановников и молча наблюдал за перемещением войск. Позади пылал турецкий лагерь. Значит, христианам уже удалось зайти в тыл его войска, и в скором времени все пути к отступлению будут отрезаны…

– Повелитель! – настойчиво проговорил великий визирь. – Если неверные подойдут слишком близко к нашим позициям, вам следует немедленно покинуть ставку. Нельзя рисковать вашей священной жизнью. Я уже обо всем распорядился.

– Слишком преждевременно, Халиль! – раздраженно проговорил Мурад. – Сражение еще далеко от завершения. Не забывай: у меня в запасе остаются десять тысяч янычар, не считая сипахов и прочих воинов, которые готовы и жаждут кинуться в бой!

– Простите, повелитель, – склонив голову, произнес визирь. – Но это наши последние резервы. Разумно ли ими жертвовать сейчас?

Султан не успел ответить – к нему подошел один из пашей и, что-то прошептав повелителю на ухо, махнул рукой. Два янычара, следовавшие за вельможей, подвели к Мураду высокого молодого воина в красивых дорогих доспехах, опоясанных алым кушаком. Меч у воина отобрали.