Как не потерять работу - Галина Львовна Романова

Вот только нападать эта нежить почему-то не спешила. Сверкая белыми бельмами глаз и скаля клыки, могильный пес стоял напротив в полном молчании. И я, хоть убейте, не чувствовал сейчас ничего.

«Так он же не переродился полностью!» — запоздало осенило меня, когда тварь внезапно встряхнулась всем телом, и на землю посыпались, в полете превращаясь в прах, отдельные шерстинки. Любой нежити нужно время, чтобы «созреть», не зря же всякий упырь сначала проходит стадию личинки. Полное созревание проходит дней за сорок, но в некоторых случаях задерживается или ускоряется. Человеческая кровь и магия — последнюю вполне могут заменить похоронные обряды — ускоряют, а отсутствие оных и холодная погода замедляют превращение. Другими словами, могильный пес еще не «дозрел» до того, чтобы охотиться на людей. Он пока питался только собаками, накапливая энергию. И, судя по всему, наступить перерождение должно было на днях. Признаком этого станет, во-первых, полное отсутствие шерсти, до последнего волоска, а во-вторых, изменения в строении морды. Они уже начались — на голове между ушами были заметны какие-то бугры, а челюсть казалась неестественно длинной. Еще несколько дней — еще несколько собак — и полностью перерожденная нежить нападет на человека. Мы, как ни странно это звучит, вышли на охоту слишком рано. Но что же теперь? Возвращаться и ждать?

Могильный пес медлил, а потом тихо шевельнул задней лапой, делая шаг назад. Он уходит? Куда?

И тут я сделал то, что вообще-то не советуют предпринимать никому и никогда. Проворно наклонившись, я подхватил первое, что попалось под руку, налепил на него простенькое огненное заклинание — свечку зажечь — и со всего маха запустил нежити в морду.

Никто не любит, когда в них кидаются засохшими лошадиными катышками, тем более когда они попадают прямо в распахнутую пасть и там вспыхивают. Даже человек разозлится, если в него начать кидаться навозом, а уж нежить и подавно. Могильный пес не собирался нападать на непривычную дичь, не чувствуя в себе достаточно сил для этого, но подлый удар от так называемого «человека разумного» взбесил его и спровоцировал атаку.

— А-а-а! — заорал я, надеясь, что случайные свидетели правильно поймут мои вопли. — Спасайся, кто может!

И, запустив в могильного пса вторым катышком, со всех ног припустил прочь.

Удрать от нежити нереально — она бегает быстрее и не чувствует усталости. А если принять во внимание ее гибкость и умение лазить по вертикальным поверхностям, так это вообще из области фантастики. И история Згаша Груви, некроманта и преступника, могла бы закончиться прямо там, на улице, если бы не одно «но»…

А именно — нежить, получив вторым комом навоза в морду, повела себя как обычная собака. То есть замотала головой, что дало беглецу небольшую фору, и я успел запустить в нее еще одним заклинанием. Рука сама скользнула в сумку на боку — ее вместе со всем содержимым торжественно вручил мне мастер Вздыня перед выходом, но предупредил, чтобы я там ничего не трогал. Мол, все описано и пропажу даже одного пузырька непременно обнаружат. Однако сейчас мне было не до того. Пальцы нашарили защитный амулет — помнится, я накупил их на последнюю стипендию еще в прошлом году, да половину так и не использовал. Амулет шлепнулся на землю у передних лап могильного пса и взорвался, окутав нежить дымным облачком.

Пес попятился, мотая мордой и качаясь. Голова его находилась всяко ниже, чем голова обычного упыря, и он получил большую дозу. Будь у меня при этом нормальное оружие — мой конфискованный меч хотя бы! — и реакция ведьмака, тут бы все и закончилось. Один удар по шее, отделяющий голову от тела — и конец. Но ни того ни другого не имелось, а нежить уже стряхнула оцепенение и, оскалив клыки, в гробовом молчании ринулась вдогонку.

Удрать от нежити, как было сказано, нереально, но из-за «ранения» у могильного пса слегка уменьшилась до обычной собачьей скорость реакции, и, почувствовав за спиной смрадный запах разлагающейся плоти, я недолго думая сорвал с плеча сумку и с размаху огрел ею врага по голове. Веселый хруст и треск слился с глухим ударом — отлетев на несколько шагов, нежить рухнула на бок. Ну прощайте, эликсирчики!

Раскрутив сумку над головой за лямки — все равно пропадать добру! — я запустил ею в могильного пса, надеясь, что некоторые из амулетов успеют сработать от соприкосновения с нежитью, и, освободив руки, одним прыжком перескочил через ближайший забор.

И тут же понял, что допустил ошибку. Ибо собака в этом дворе тоже была. И не одна.

Сторожевые псы оказались профессионалами: когда справа и слева от меня из темноты возникли две лохматые тени с горящими глазами, я даже не сразу понял, кто это. Потом одна тень чихнула — а вы как хотите, для чувствительного песьего носа магия имеет довольно неприятный запах! — и из глоток вырвалось негромкое предупредительное рычание. Мол, ничего личного, сам виноват, но мы тебя сейчас есть будем…

Я с тоской окинул взглядом просторный двор. Дом, надо сказать, был богатым. Не зря его сторожат две такие псины. Небось нарочно их на людей натаскивали. Кругом идеальный порядок, надворные постройки заперты, дом — тем более. Нигде ничего не валя… а, нет! Вон кто-то топор в колуне забыл. То что надо! Как бы до него добраться прежде, чем…

Нежить и случай решили все за меня. За спиной пахнуло знакомым смрадом — могильный пес одним прыжком перелетел через забор, приземлившись уже по эту сторону. Быстро он справился с целой россыпью парализующе-защитных заклинаний! Впрочем, не стоит забывать, что амулеты и пузырьки с эликсирами находились в сумке и часть их могла запросто нейтрализовать друг друга.

Сбитый с ног приземлившейся сверху нежитью, я еле успел сгруппироваться и откатиться в сторону, чисто инстинктивно закрывая руками лицо и голову. Бесполезно против упыря, которому все равно, за что хватать.

Но этот упырь почему-то не стал преследовать человека. Рычание и шум яростной грызни дал неприятный и жуткий ответ на этот вопрос. Сторожевые псы были для нежити более привычной дичью, чем непонятный двуногий, и могильный пес набросился на собак.

Схватка длилась всего несколько секунд — слишком сильными противниками были все трое, — но это дало мне необходимую фору. Вскочив, со всех ног кинулся к забытому топору, мертвой хваткой сомкнув пальцы на рукояти. Рывком выдернул из полена, развернулся назад — и попятился.

Еще живые, с распоротыми животами, псы валялись друг на друге темно-серыми грудами окровавленной шерсти и плоти, а их противник стоял над ними, и его всего трясло и корчило. Шерсть летела во все стороны. Мышцы под шкурой ходили ходуном, челюсть выдвигалась вперед, а между ушами на глазах пробивались два рога. Могильный пес, получив еще несколько капель крови и живительной силы собак, завершал перерождение. У меня оставалось всего несколько секунд и один-единственный удар. Промаха не будет. Я так решил.

Оттолкнуться ногой от колуна, подпрыгнуть, ухватившись рукой за кровлю клети, подтянуться… Эх, размяк ты, Згаш, в четырех стенах! Если выживешь, срочно начинай заниматься гимнастикой! Но некогда думать. Бегом-бегом, подальше и повыше. Для перерожденной нежити крыши не преграда, но все лучше, чем ничего. Несколько секунд у меня будет, пока она станет искать жертву.