Башня рассвета - Сара Маас

Шаолу показалось, что в стол вонзился острый холодный нож. Но Ириана расправила плечи. Она улыбалась одними губами, хотя улыбка была дерзкой.

– За жизнь, господин Шаол, – сказала она, поднимая оловянный бокал с чаем.

Он поднял свой. Они чокнулись.

– За то, чтобы хоть пару часов чувствовать себя просто людьми.

Шаол наелся до отвала. Каждое кушанье, обильно сдобренное пряностями, было маленьким откровением.

Вкусная еда располагала к разговору. Ириана рассказывала о первых месяцах учебы в Торре, когда она чуть ли не падала от напряжения, торопясь узнать и усвоить как можно больше. Потом она спросила, как он постигал премудрости гвардейской службы. Шаол сник. Не хотелось ему в этот вечер говорить о Брулло и других, но Ириана так чудесно улыбалась, а ее любопытство было таким искренним, что Шаол переломил себя.

Рассказывая о Брулло – человеке, проявившем к нему больше отеческой заботы, чем родной отец, – Шаол испытывал боль. Время сгладило ее остроту. Если можно хотя бы так отдать дань памяти этому замечательному воину, Шаол был готов терпеть.

Когда разговор сам собой иссяк, они покинули заведение и отправились в обратный путь, к сияющим белым стенам Торры. Шаолу казалось, что он по-настоящему провожает Ириану, а не просто едет рядом с нею, толкая колеса кресла. Ириана и сама сияла, не переставая улыбаться.

Они остановились возле ворот, ожидая, пока Шаолу подведут лошадь.

– Спасибо за прекрасный вечер и прекрасное общество, – сказала Ириана, и ее щеки снова вспыхнули.

– Рад, что не подвел, – смущенно ответил он.

– Завтра с утра, во дворце?

Вопросы был излишним, но она все-таки спросила. Шаол кивнул.

Ириана переминалась с ноги на ногу, продолжая улыбаться. Сейчас она напоминала последний яркий луч солнца, еще долго окрашивающий небо после захода светила.

– И тебе спасибо за этот вечер, – сказал Шаол, подавляя слова, готовые спрыгнуть с языка: «Мне сегодня глаз не отвести от тебя».

Караульный подвел лошадь.

– Спокойной ночи, – прошептала Ириана, отходя в сторону.

Шаол подался вперед и коснулся ее руки. Пальцы Ирианы сложились, будто лепестки нежного цветка.

– Спокойной ночи.

Шаол ехал к ярко освещенному дворцу и чувствовал странную легкость. Груз, давивший на грудь и плечи, куда-то исчез. Столько лет… пожалуй, всю жизнь… он жил, ощущая эту тяжесть. И теперь, когда она пропала… Нет, остальной мир не изменился. Угроза, нависшая над Адарланом и теми, кто был дорог Шаолу, по-прежнему существовала и, скорее всего, лишь усиливалась. И вдруг эта непонятная легкость.

33

Верхушки сосен были подернуты туманом. За ними проглядывала сторожевая башня Эйдолон, похожая на обломок меча. Она стояла на вершине невысокой горы, глядящей в сторону сплошной стены других гор, значительно выше этой. Кадара летела над лесистыми холмами, приближаясь к башне. Несарине казалось, что они несутся навстречу приливной волне, где вместо воды – жесткий камень.

Это ощущение сменилось другим – потоком осколков стекла. Несарина испуганно моргнула, и поток исчез.

– Видишь?

Сартак указал в сторону огромных гор. Он говорил шепотом, словно боясь, что кто-то может подслушать.

– За той кромкой начинаются Дагульские горы. Вотчина харанкаев. Дозорные в башне сразу видели всех, кто спускался со склонов. При их фэйском зрении это не составляло труда.

Несарина и без фэйского зрения прекрасно видела пустынные склоны, усеянные валунами и обломками скал. Ни деревца, ни ручейка. Казалось, все живое давно покинуло эти места.

– Хулуна летала над этой жутью?

– Поверь, я сам ужаснулся, когда узнал, – проворчал Сартак. – Пришлось утром дать Борте солидный нагоняй.

– Удивительно, что она не размозжила вам коленки.

– А ты заметила, как я прихрамываю?

Несарина усмехнулась, хотя ни развалины сторожевой башни, ни стена гор не располагали к веселью. Ей показалось, что Сартак прильнул к ней. Его широкая грудь уперлась в лук и колчан, прикрепленные у нее за спиной. Борта щедро поделилась с нею парой длинных метательных ножей.

Куда они летят и чем там будут заниматься – об этом знала только Хулуна. Неудивительно, что Борта весь завтрак хмурилась, а Фалкан, сидевший по другую сторону круглого стола, посматривал с любопытством. Воинский опыт Несарины и Сартака подсказывал им: чем меньше людей знают о твоих замыслах, тем больше шансов на успех.

Они вылетели рано, едва только рассеялись предутренние сумерки, взяв несколько тюков с припасами. Сартак пытался возражать: зачем столько брать, если к вечеру они вернутся? Однако Несарина настояла. Мало ли что? В таких местах никакие припасы не бывают лишними.

Борта хотя и злилась, что ее держат в неведении, но после завтрака заплела Несарине волосы в красивую тугую косу. Коса начиналась на макушке и опускалась за воротник плаща, надетого поверх кожаных летных доспехов. Пожалуй, Борта немного перестаралась и стянула волосы излишне туго. Пока летели сюда, Несарина подумывала, не ослабить ли косу. Но когда впереди замаячила башня, а коса с честью выдержала несколько часов полета, Несарина решила не трогать произведение Борты.

Кадара сделала круг над башней, спустилась ниже и вторично облетела фэйскую древность.

– Никаких следов паутины, – сказала Несарина.

Когда-то сторожевая башня была значительно выше. Может, верхние этажи разрушило неумолимое время и природные стихии, или же в далекие времена через эти места проходила чья-то армия. Сохранились только два нижних этажа, но и они были открыты всем ветрам, дождям и снегу. Винтовая лестница в середине башни тонула в хвое и почвенных наносах. В таком же положении находились обломки деревянных балок и каменных глыб. Едва ли где-то здесь могла чудом сохраниться фэйская библиотека.

Проще было бы опуститься прямо на второй этаж, однако Сартак сомневался, что стены башни выдержат тяжесть Кадары. Пришлось искать полянку поблизости, а это, учитывая размеры рукки, оказалось делом непростым. Едва Сартак с Несариной спрыгнули на землю, Кадара снова взмыла в воздух. Пока люди шли по склону к башне, она кружила у них над головами. Сартак запрокинул голову и свистнул.

Язык свиста был еще одной хитростью руккинов и дарганцких конников. Он смешивался со свистом летящих стрел и позволял свободно общаться, передавая сообщения через вражеские позиции или из конца в конец своей армии. Редко, кто замечал отличия этого свиста, но, даже заметив, все равно ничего не мог понять. И своих птиц руккины учили понимать язык свиста, отличая призыв о помощи от приказа немедленно улетать.

Они шли неторопливо, с предельной осторожностью. Путь к башне лежал между густых сосен и гранитных валунов. Несарина искренне надеялась, что свист им понадобится только для вызова Кадары, когда настанет время лететь обратно. В следах она разбиралась так себе, зато Сартак был опытным следопытом и быстро узнавал все, о чем могли рассказать деревья, камни и земля.