Вера - Джон Лав

Возможно, Она действительно не могла остановить процесс, только затормозить; если так, то «Вера» замедлила его в тысячу раз. Это походило на взрыв формой, но не скоростью. Каждая деталь корпуса на протяжении девятисотфутового отрезка отделилась от корабля и медленно полетела прочь: серебряные пластины обшивки, напоминающие ноши, линии иллюминаторов, закупоренных тьмой, сопла маневровых двигателей, выпускные каналы сканеров, орудийные апертуры. Большинство из них, кувыркаясь, парили рядом, целые и невредимые, а когда экран увеличил их изображения, то стало понятно, что никаких следов, копирующих предыдущие повреждения, на деталях нет и гореть они не собираются. Они просто оторвались от корпуса и теперь летели рядом с Ней.

Никаких потоков жидкого серебра или не имеющего названия цвета. Под внешним слоем остался второй: непрерывная поверхность цвета темного олова с отпечатками иллюминаторов и орудийных апертур. А затем медленно взмыл и он.

Второй слой был непрерывным целым, а не состоял из небольших пластинок, как первый. Девятьсот футов оторвались от «Веры» пятью кусками, настолько большими, что повторяли изгибы корпуса. Экран показал их вблизи, когда они поднялись и начали распадаться на мелкие части с острыми краями. Те парили вокруг «Веры», натыкаясь на останки внешнего слоя.

Дальше в корпусе находилось углубление, которое заполняла сеть из структурных элементов и узлов, связанных с третьим слоем, тоже цвета темного олова. Когда в «Веру» попали ракеты Фурда, проделав два кратера, экипаж впервые увидел эту решетку, но только теперь смог разглядеть ее в деталях. Тогда волны от взрывов ворвались в Нее, ломая и выворачивая все вокруг; теперь же действовала сила самой «Веры», в тысячу раз более медленная, но непреодолимая, и все детали спокойно вырывались из креплений и улетали прочь. Как и прежде, некоторые команда узнавала, подобное встречалось на «Чарльзе Мэнсоне»: балки, скрепленные в форме буквы «н», трубопроводы, трубки изоляции, круглые трубы, сплющенные до овалов в месте отреза, пластины с винтовыми соединениями и огромные болты (экран даже крупным планом показал бороздки резьбы), те сверкали, выкручиваясь из точек крепления. Но другие были совершенно непонятными: диски, треугольники, многогранники, сделанное из чего-то, напоминавшего одновременно газ, твердое тело и жидкость. Все это медленно поднялось из разреза в Ее борту, распадаясь на все более мелкие части, и присоединилось к облаку обломков, парящему рядом с Ней.

«В кои-то веки, — подумал Фурд, — Смитсон оказался не прав. Она все делает сама».

Под сетью оказался еще один слой цвета темного олова, его покрывали шрамы и вмятины, оставшиеся после оторвавшихся элементов конструкции. Экран, предвидя, что сейчас произойдет, увеличил картинку сочленений между секциями третьей оболочки. Он даже подсчитал, что, когда та отойдет от корпуса, новое отверстие окажется глубже кратеров, и на «Чарльзе Мэнсоне» смогут увидеть Ее внутренности. Но процесс остановился. Вместо этого рана в борту «Веры» потемнела, став то ли поверхностной, то ли, наоборот, бесконечной, и наружу ничего не вышло. Датчики сначала показали, что разрез всего с молекулу глубиной; затем, что он проник внутрь корабля на девять тысяч миль; затем речь пошла о том, что дыра уходит куда-то в бесконечность; и в конце концов экран убрал все данные и вывел одну надпись: «Нет возможности». Пробоина принадлежала к другой вселенной, где рушились физические законы, а время шло не вперед или назад, а вбок и наизнанку. Нет возможности.

— Каанг, — выдавил из себя Фурд, — вы это видите?

— Да, коммандер.

— Направьте корабль туда, прямо в пробоину.

Все на мостике посмотрели на него, не веря услышанному.

Забормотали сирены.

— Коммандер, — Каанг начала заикаться, — вы действительно…

— Нет, не надо. Кир, откройте по разрезу огонь лучами.

— Мы не знаем, что это такое, коммандер!

— Именно поэтому.

Кир уже хотела нажать кнопку, потом посмотрела на остальных.

— Я отдал вам приказ.

Сирены бормотали все громче, так как на них никто не реагировал.

— Посмотрите на дисплеи, коммандер!

Сигналы тревоги не унимался, так как зонды во второй раз засекли внутри Нее какое-то движение. Датчики, как и прежде, выдавали нечто непонятное. Они говорили, что это находится на расстоянии девяти тысяч миль от поверхности «Веры» и в десять раз больше предыдущего сигнала; затем выдали сведения о трех тысячах миль и о размерах в сто раз больше.

— Я вижу. Откройте огонь.

Лучи кинжалами взрезали пространство, но их встретили непроницаемые, почти твердые отражатели, работающие на полную мощность. Они сдержали удар. Кир прекратила стрелять и защитные поля прояснились. Изменение еще не достигло поверхности корпуса. Экран сказал, что движущийся сигнал толщиной всего с молекулу и в миллион раз больше предыдущего, а потом вообще убрал данные. Нет возможности.

Больше ничего не произошло.

— Она ждет, хочет, чтобы мы вернулись, — сказал Фурд почти про себя. Мы узнаем о Ней так много нового. — Каанг, подведите нас к «Вере» на расстояние в пятьдесят тысяч футов и остановитесь.

Пилот подчинилась.

Когда она остановила корабль, «Вера» продолжила.

Из тьмы, царящей в ране, что-то появилось. Оно не было в сотни, или десятки, или миллионы раз больше, чем прежде, но размерами вскоре превысило саму «Веру», а это было невозможно. Раньше «Вера» выживала, пожирая Себя. Теперь же начала испражняться.

То, что вышло из разреза, напоминало пять пальцев огромной руки, и каждый был толще деревьев с Шахры. Они располагались примерно в двухстах футах друг от друга по всей длине раны и двигались так, словно там, во тьме, их соединяла одна ладонь. Они были темно-синего цвета и поначалу во мраке казались практически незаметными, но стали ясно видны на фоне серебристого корпуса.

Экипаж сразу узнал необычный оттенок цвета кровоподтеков. Из «Веры» вышло пять корпускулярных лучей, только их замедлили в миллионы раз, и теперь они текли, словно патока, но даже сверкали так же. Они вязкими потоками выползли из раны, а когда появились — и продолжали, продолжали появляться, — то поднялись и, колеблясь, поплыли прочь от Нее, как слепые черви, пытаясь дотянуться до облака из обломков, парящего рядом.

Они выходили из Нее, наносекунды энергии, которые замедлили в миллионы раз, и они стали массой. Только та оказалась больше импульса, которым «Чарльз Мэнсон» поразил «Веру», как будто Она обратила вспять коэффициент превращения массы в энергию или же взяла новый, откуда-то из другой вселенной. Экран проанализировал новые данные. Согласно его выводам, структурой потоки походили на корпускулярные лучи, но их масса была невероятно большой. А потом все данные вновь сменились надписью «нет возможности».

Пальцы добрались до облака из обломков и ткнулись внутрь, аккуратно убирая в сторону крупные куски. Затем потоки разделились на тонкие отростки, потом еще раз и еще, пока даже самый толстый из них не стал похожим на нить. Они двигались посреди деталей обшивки, связывая их, переставляя, вращая с инстинктивной деликатностью пауков и сплетая в ажурную сферу, по размерам большую, чем сама «Вера».