Те же и Скунс-2 - Мария Семенова

Жуков напряжённо, не отрываясь, смотрел на распластанный по столу преобразователь, словно готовясь в любую секунду броситься ему на помощь. Он понял, куда клонил Рудаков, и отрезал:

– А мы подождём!

Долго ждать не пришлось – не те на Турбинном заводе были условия. Вздрогнули и заморгали на потолке люминесцентные лампы, потом ощутимо завибрировал пол под ногами. Видимо, в цеху включили кое-что посерьёзнее электросварки. Жукову случалось заглядывать в цех, и он видел чудовищные карусельные станки и рабочих, ходивших по поверхности деталей, установленных для обработки.

Сева и Олег, забыв про обиды и невыясненные отношения, бегом прибежали с площадки и уставились на преобразователь, продолжавший деловито гудеть. Валерий Александрович уже чертил карандашом на обороте принципиальной схемы:

– Потом, в спокойной обстановке, фильтр соберёте, чтобы уж точно никогда ничего… А теперь давайте-ка его под нагрузкой посмотрим!

Но отдельно «посмотреть» преобразователь не удалось – снова открылась дверь, и в лабораторию, отдуваясь после подъёма по лестнице, во главе свиты торжественно вступило начальство. Заместитель главного конструктора Павел Георгиевич Каширин собственной персоной.

– Всё работает, всё готово! – бодро доложил Рудаков. – Вот только Валерий Александрович немножко задерживает – программу свою ещё не установил…

От Турбинного завода до Финляндского вокзала можно было доехать на троллейбусе и трамвае. Или даже на автобусе, не говоря уж о частниках. Валерий Александрович выбрался за проходную и отправился пешком по ярко освещённой набережной Невы. Он любил ходить здесь, мимо ступенчатых спусков, мимо живописных – хоть фильм снимай про полярную экспедицию – торосов, нагромождённых во время последнего ледолома. Жуков шёл быстро, засунув руки в карманы и с наслаждением вдыхая холодный сырой ветер, казавшийся ему после душной лаборатории потоком чистого кислорода.

…Так вот и получилось, что чужую работу он спас, а своя угодила «с корабля на бал» – безо всяких предварительных прогонов и проверок прямёхонько пред светлые очи начальства. Каширин был в хорошем настроении и милостиво согласился подождать, пока они всё подключат и сбегают на нижний этаж – раскочегарить модельный агрегат, состоявший из здоровенного электромотора с генератором. Наконец жуковская программа ухватилась за выдаваемые датчиками параметры, принялась вырабатывать управляющие величины…

«Ну-ка, ну-ка!.. – наклонился к экрану Каширин. Присмотрелся к отображённому цветными линиями процессу – и насмешливо покосился на Жукова: – Что же это он у вас, батенька, такую… гумозную картинку рисует?..»

Процесс в самом деле не лез ни в какие ворота. Регулятор натурально метался, раскачивая систему вместо того, чтобы успокаивать.

«Я же тебе говорил, не связывайся с адаптивным… – вполголоса простонал Рудаков. Не столько для Жукова, сколько, естественно, для начальства. – Не готов он ещё у тебя…»

«С адаптивным? – заинтересовался Каширин. – А как же так, Валерий Александрович, почему это не готов?..»

Нинель Сергеевна возникла из-за кульмана. Она грела озябшие – не иначе, в результате ударного труда – руки об очередную кружечку кофе.

«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, – улыбнулась она. – А по ним ходить. Привыкли вы, Валерий Александрович, к тонкой теории, а у нас тут грубая практика…»

«Да?! – Жуков еле сдержался, чтобы не заорать, и яростно ткнул в экран сдёрнутыми с носа очками. – Не готов?! А отрицательную мощность кто ему на вход подаёт? Архангел Гавриил?..»

Витя и Миша чуть не стукнулись головами, заглядывая в зады только что установленной «корзины», и, судя по смущению на физиономиях, там действительно обнаружился непорядок.

«Ну, перепутали мальчики клеммы, подумаешь, чего не бывает, – вступился за подчинённых Рудаков. – Ты там в программе смени где-нибудь знак, и дело с концом…»

«Не буду!!! – Жуков упёрся рогом и был готов пойти на скандал. – Монтаж с ошибкой, ещё я ради него начну программу увечить? Чтобы ошибки благополучно плодились? Делением и почкованием?.. Нет уж! Пусть модель стопорят…»

Каширин демонстративно посмотрел на часы, но остался на месте. У него был вид болельщика, следящего за олимпийским финалом.

Пока Витя с Мишей бегали вниз, перекидывали концы и снова бегали вниз, Жуков сидел неподвижно, скрестив на груди руки и чувствуя, как стекает между лопатками пот. Он принципиально не выключал компьютер и программу не останавливал. Когда всё снова включилось и регулятор подхватил управление, Жуков понял, что победил. Программа приспосабливалась к условиям, которые ей предлагали, работала на энергосистему и в группе, вываливалась вместе с подопечным агрегатом на изолированную нагрузку. И всё это – спокойно, уверенно… разумно.

«Интересно, – сказал наконец Каширин. И поднял глаза на Рудакова: – Умеешь, Евгений Германович, толковые головы вокруг себя собирать…»

В смежной комнате, раскляченный на лабораторном столе, трудился преобразователь. Он легко справлялся со своими обязанностями, поплёвывал на помехи – и весело пел на разные голоса.

Жуков добрался домой почти с тем же ощущением крыльев, что и в тот вечер, когда ему предстояло пережить угон «Москвича». Он даже слегка обеспокоился по этому поводу, подспудно ожидая какой-нибудь пакости от судьбы, однако на сей раз всё кончилось благополучно. Его не сбила машина, не ограбили зэки, сбежавшие из «Крестов». Он даже не простудился на невском ветру. А через несколько дней у него дома раздался телефонный звонок, явивший собой достойное завершение его эпопеи на Турбинном заводе.

– Валерий Александрович? – произнёс приятный незнакомый баритон. – Это вас из фирмы «Глория» беспокоят. Хотим предложить вам работу…

– «Глория»? – удивился доктор наук. – А откуда вы, если не секрет, про меня..?

– Так ведь земля кругленькая, – засмеялся баритон. – У всех знакомые, у тех ещё знакомые… Вы же не будете отрицать, что недавно на Турбинном нос кое-кому утёрли?

– Ну… – замялся Жуков. – А в чём ваша проблема? Ему несколько путано рассказали о локальной компьютерной сети, нуждавшейся в очень хорошей защите. Валерий Александрович прикинул масштабы работы и деликатно заикнулся о размерах оплаты. Баритон назвал цифры, заставившие Жукова нашарить ногой табурет и сесть на него.

– Я сначала подъехал бы, живьём посмотрел… – сказал он затем. – Вы где находитесь?

В трубке заразительно расхохотались. Потом укоризненно произнесли:

– Вы, Валерий Александрович, явно с приличными фирмами не работали. Вам, с вашей головой, себя ценить надо! Мы за вами с удовольствием машину пришлём. Когда вам удобнее?..

…На сей раз никакого запаха серы Валерий Александрович не ощутил. А зря…

От автомобиля, поставленного в проулочке у театра, до центральных дверей Дома прессы Благому нужно было пройти не больше сотни шагов. Но, едва заперев «Жигули», он натолкнулся на какого-то парня – тот стоял у стеклянных витрин, хотя рассматривать там было особенно нечего. Благой перехватил пристальный взгляд парня и почувствовал толчок, какой ощущают схватившие пулю. Борис Дмитриевич мгновенно вспотел, ослепительно остро осознав полную свою беззащитность и то, что в любой момент и с любой стороны мог последовать выстрел или удар… Такого с ним никогда ещё не бывало. Даже после памятной передачи про бандитского авторитета Плечо, когда ему угрожали по телефону…