Британская разведка во времена холодной войны - Колдер Уолтон

Проблема состояла в том, что эти отчеты Иден, по-видимому, не принимал во внимание, а предпочел избирательный подход к разведывательной информации, соответствующий его целям. Какую-то сомнительную информацию о Насере Идену предоставила, совершенно определенно, SIS, у которой имелся источник под кодовым именем «Счастливый Случай». В марте 1956 г. Иден отправил секретную телеграмму Эйзенхауэру, в которой говорилось, что, основываясь на разведданных, почти наверняка предоставленных «Счастливым Случаем», правительство Великобритании полагает, что Насер пытается установить свою гегемонию на Ближнем Востоке. Одним из главных откровений «Счастливого Случая», которое было музыкой для ушей Идена, стала информация о тесных отношениях, которые Насер налаживал со странами советского блока, особенно Чехословакией.

Однако у информации, черпаемой из одного-единственного источника – «Счастливого Случая», был крупный недостаток. Агент SIS на самом деле не был членом правительства Насера, как заставил всех поверить Иден; он был сотрудником чешской разведывательной службы. Поэтому его понимание намерений Насера было в лучшем случае субъективным. Тем не менее его предупреждения о связях Насера со странами с коммунистическим режимом не были лишены оснований. До кризиса Насер отказался вступить в Багдадский пакт под эгидой Великобритании, который должен был противостоять советскому вторжению на Ближний Восток. В то же время имелись тревожные признаки растущей советской агрессии. Во время визита советского премьера Никиты Хрущева в Лондон в апреле 1956 г. подводный пловец SIS по имени Лайонел Крэбб (Бастер) был убит – обезглавлен – в подозрительных обстоятельствах при попытке установить прослушивающее устройство на советском корабле в Портсмуте, на котором Хрущев приплыл в Англию. Эта история была провалом SIS, когда попала в газетные заголовки, и привела к уходу в отставку начальника SIS сэра Джона Синклера, которого на этом посту сменил Дик Уайт. Затем в октябре 1956 г., когда раскручивался Суэцкий кризис, советские танки вкатились в Венгрию, показав миру, что, несмотря на смерть Сталина в 1953 г., Москва по-прежнему намерена навязывать свою волю Восточной Европе.

Однако если косвенное доказательство – это одно, то намеренное искажение фактов с целью подогнать их под доказательство – совсем другое. Неясно, ошибочно ли SIS позволила Идену думать, что источник «Счастливый случай» близок к Насеру, или он сам намеренно искажал картину в своем воображении, но результат был тот же: во время Суэцкого кризиса разведывательную информацию использовали вопиюще неправильно. Действительно, Эйзенхауэр не замедлил указать Идену, что портрет Насера, который тот нарисовал, неточен: «Вы изображаете Насера гораздо более значительной фигурой, чем он есть на самом деле… это слишком мрачная и сильно искаженная картина»21.

МИ-5 тоже сыграла определенную роль в Суэцском кризисе, но в настоящее время документов об этом нет в широком доступе. Известно, что руководитель подразделения МИ-5 на Ближнем Востоке (SIME) Дэвид Стюарт делал недвусмысленные предупреждения о возможных последствиях военной интервенции, но кроме этого мало что можно понять о роли МИ-522.

Один из самых странных поворотов во всей этой печальной истории имеет отношение к радиотехнической разведке. После кризиса Селвин Ллойд (его небезосновательно называют еще мартышкой при шарманщике Идене) отправил в Центр правительственной связи депешу с поздравлениями по поводу «объемов» и «непревзойденного мастерства» при расшифровке сообщений с Ближнего Востока, в которой он написал, что они были очень ценными. Однако среди документов «Египетского комитета» есть один экземпляр с предупреждением, посланный правительству Франции, на котором стоит примечание рукой Идена о том, что некоторые французские коды – ненадежны. Подтекст этого таков: Центр правительственной связи успешно перехватывал и читал французский трафик, что, видимо, означает, что американские и советские дешифровщики тоже делали это. На самом деле, как явствует из недавно рассекреченных разведывательных документов США, ЦРУ узнало о переговорах между Великобританией, Францией и Израилем, но не о том, что было предметом обсуждения. В сентябре и октябре 1956 г. американская радиотехническая разведка NSA донесла о сильно возросшем потоке сообщений между Францией и Израилем. Несколько американских разведчиков уже фактически вычислили их сговор. Американский военный атташе в Тель-Авиве понял, что что-то происходит, когда его водителя – штатского человека, резервиста израильской армии, который имел одну ногу и был слеп на один глаз, внезапно призвали на военную службу. Он сделал совершенно правильный вывод о том, что это может означать только одно – надвигающуюся войну. Несмотря на признание Иденом того факта, что французские коды были взломаны, и поэтому игра по введению в заблуждение подошла к концу, премьер-министр тем не менее упорно продолжал шараду, которая была подготовлена в Севре. Его настойчивое стремление не отступать от нее совершенно необъяснимо. Один бывший руководитель JIC сэр Перси Крэдок, безусловно, прав, когда называет Суэцкий инцидент «низкой точкой» в истории правительства, которое за него в ответе23.

Помимо оценок JIC, которые ложились к нему на стол, Иден также игнорировал явные предупреждения от правительственных юристов о том, что нет никакого юридического оправдания вторжению в Египет. Одно из самых резких предупреждений исходило от генерального атторнея Реджинальда Маннингэма-Буллера («запугивающая манера», как его называл Черчилль) – отца будущего генерального директора МИ-5 Элизы Маннингэм-Буллер, которая написала Ллойду 1 ноября о том, что в международном праве нет оснований для нападения на суверенное государство, чтобы просто защитить «права» или «интересы», как это пыталась сделать Великобритания. Маннингэм-Буллер и собственный юрисконсульт Министерства иностранных дел сэр Джеральд Фитц-морис пришли к выводу, что «нет никакого юридического оправдания наших нынешних действий в Египте». И снова аналогия с вторжением в Ирак в 2003 г. просто поражает24.

Сразу же после фиаско Энтони Иден совершил свой самый эксцентричный поступок: в декабре 1956 г., очевидно страдая от полного истощения душевных и физических сил, он отправился в Вест-Индию и нашел себе убежище на вилле Яна Флеминга «Золотой глаз» на Ямайке. Даже ближайшие советники были шокированы его поведением. Личный секретарь Идена Ивлин Шакбург позднее записал в своем дневнике: «Тем временем у Э.И. ухудшилось состояние здоровья, и он отправился на Ямайку. Это самое необычное во всей истории. Он выходит из игры? У него нервный срыв? Он сошел с ума? Капитан покидает тонущий корабль, который лично направил на скалы»25.

Иден действительно выходил из игры: Суэцкий кризис стоил ему премьерского кресла. Официально он ушел в отставку, когда возвратился с Ямайки в январе 1957 г., и на посту премьер-министра его сменил Гарольд Макмиллан. При Макмиллане Великобритания вскоре восстановила свои отношения с США, и процесс выхода страны из империи ускорился. Две трети британских владений в Африке получили независимость при Макмиллане (в 1957 г. Великобритания имела там пятнадцать территорий, и лишь четыре – к 1964 г.).

Негативные последствия Суэцкого кризиса сказались не только на политической арене: кризис также прямо повлиял на британский разведывательный истеблишмент и привел к широкой переориентации и перестройке руководства разведкой на Уайтхолле. Сразу же после этого фиаско JIC был отделен от комитета начальников штабов и переведен в совершенно новый комитет секретариата кабинета министров, где он и остается по сей день. Поэтому с 1957 г. у JIC были другие заказчики – члены кабинета министров, которые впервые могли устанавливать требования к нему и требовать с него отчетов и оценок. Предполагают – и, без сомнения, справедливо, – что, если бы больше министров имели доступ к отчетам JIC, фиаско в Суэце не приобрело бы такую движущую силу.