Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера - Энтони Бивор

Еще до этой нацистской передачи Брэдли был так зол, что позвонил Эйзенхауэру и пожаловался на заявление Монтгомери, он также выразил опасение, что 9-я армия останется под британским командованием. Он просил Эйзенхауэра: «Верните ее мне хотя бы на двадцать четыре часа ради авторитета американского командования» {882}. Он объяснил Хансену, что «хотел бы вернуть ее из соображений престижа, ибо англичане подняли слишком много шума». В тот день Брэдли все еще высказывался по поводу приказа Монтгомери 82-й воздушно-десантной дивизии об отступлении.

Не предупредив Эйзенхауэра, Брэдли 9 января устроил свою пресс-конференцию. Он хотел оправдать проявленную американскими войсками 16 декабря слабость на Арденнском фронте и защитить себя от обвинений в том, что его застали врасплох, но также подчеркнуть, что американские войска перешли под начало Монтгомери только на время. И авторы Daily Mail снова стали превозносить Монтгомери самым провокационным образом, потребовав, чтобы фельдмаршала назначили командующим сухопутными войсками. Трансатлантическая война между прессой двух стран возобновилась с прежней ожесточенностью.

Черчилль был потрясен. «Боюсь, американским генералам нанесено серьезное оскорбление, – писал он 10 января своему главному военному помощнику генералу Исмею, – не столько заявлением Монтгомери, сколько тем, что некоторые наши газеты, кажется, приписывают ему роль спасителя сражения. Лично я считаю его речь крайне неудачной. Он позволил себе покровительственный тон и полностью игнорировал тот факт, что Соединенные Штаты потеряли, возможно, 80 000 человек, а мы 2000 или 3000… Эйзенхауэр сказал мне, что гнев его генералов столь велик, что вряд ли он осмелится приказать кому-либо из них служить под началом Монтгомери» {883}. Эйзенхауэр позже утверждал, что этот эпизод причинил ему больше страданий и беспокойства, чем любой другой за всю войну.

Пока эмиссары Эйзенхауэра главный маршал авиации Теддер и генерал Булл все еще пытались добраться до Москвы, Черчилль вел переписку со Сталиным относительно планов масштабного зимнего наступления Красной армии. 6 января он написал советскому лидеру письмо, в котором дал ясно понять, что немецкое наступление в Арденнах остановлено и союзники владеют ситуацией. Это не помешало Сталину заявить, будто Черчилль просил о помощи. Гораздо больше оснований трактовать именно в таком контексте послание Рузвельта от 23 декабря, в котором говорилось о «чрезвычайной ситуации». Однако Сталину нравилось при любой возможности заставить западных союзников почувствовать себя виноватыми или обязанными ему. И эту же карту он снова разыграет на Ялтинской конференции в феврале.

Сталин представил ситуацию таким образом, будто масштабные наступления – 12 января на запад от Вислы и 13 января на север, в Восточную Пруссию, – были запланированы на 20 января, но он передвинул сроки, чтобы помочь союзникам в Арденнах. Настоящая причина заключалась в том, что в конце месяца, согласно сводкам метеорологов, ожидалась оттепель, а танкам Красной армии требовалась твердая земля. Все опасения Гудериана относительно краха немецкого «карточного домика» в Польше и Силезии оправдались. Авантюра Гитлера в Арденнах сделала Восточный фронт чрезвычайно уязвимым.

Паттону не терпелось начать наступление из окрестностей Бастони, но вскоре его планы были нарушены. Ремер объявил усилия Бригады сопровождения фюрера «успехом обороны, достигнутым 31 декабря, и подсчитал, что они уничтожили тридцать американских танков» {884}. В ту ночь немцев никто не потревожил. Это позволило им сформировать новую полосу обороны, что «очень удивило нас, ветеранов Восточного фронта». Однако Ремер признал, что неопытная американская 87-я пехотная дивизия сражалась хорошо. «Они были отличными бойцами, и в их рядах было много коммандос, которые владели немецким и прошли к нам в тыл, где смогли убить многих наших часовых». Однако в американских источниках почти нет свидетельств применения столь нестандартной тактики. Но, поскольку у танков и штурмовых орудий Ремера оставалось топлива менее чем на двадцать километров, он «передал по радиосвязи в [штаб] корпуса: мы ведем наш последний бой, пришлите помощь».

На восточном фланге 6-я бронетанковая дивизия утром 1 января прошла через Бастонь и двинулась в атаку на Бизори, Неффе и Мажере, где в первые дни окружения произошло столько сражений. Столь же неопытная 11-я бронетанковая дивизия, действующая совместно с 87-й пехотной дивизией на юго-западе Бастони в составе 8-го корпуса Миддлтона, должна была продвинуться к Манд-Сент-Этьену, но потерпела неудачу, столкнувшись с 3-й мотопехотной дивизией и Бригадой сопровождения фюрера. «11-я бронетанковая очень неопытна и безрезультатно понесла напрасные потери» {885}, – вспоминал Паттон. Поражение в бою потрясло дивизию. Даже ее командующий, казалось, вот-вот «сломается», а офицерам, похоже, не удавалось успокоить бойцов. После ожесточенных боев за руины деревни Шенонь 1 января были расстреляны около шестидесяти немецких пленных. «При расстреле пленных имели место несколько прискорбных инцидентов, – записал Паттон в своем дневнике. – Надеюсь, мы сумеем это скрыть» {886}. Да, это смутило бы многих – после расправ, что устроили американцы в отместку за бойню у Мальмеди и Баугнезе.

Во вторник 2 января утро выдалось очень холодным, «пробирало до костей» {887}, небо было ясным и безоблачным, но метеорологи предупредили, что вскоре погода испортится. Мантойфель обратился к Моделю с просьбой признать, что Бастонь взять не удастся. Нужно было отступать. Но Модель знал, что Гитлер никогда не даст на это согласия. Лютвиц тоже хотел отступить к востоку от реки Урт, так как понимал, что остатки двух дивизий – 2-й танковой и «Леер» – находятся в опасном положении и рискуют попасть под удар в Сент-Юбере и к востоку от Рошфора. В батальонах Бригады сопровождения фюрера оставалось по 150 бойцов, все их командиры погибли. Ремер утверждал, что им не хватало топлива даже для того, чтобы отбуксировать поврежденные танки. Ответ из «Орлиного гнезда» был предсказуем. Гитлер потребовал предпринять очередную атаку 4 января, он пообещал прислать 12-ю дивизию СС «Гитлерюгенд» и новую народно-гренадерскую дивизию. Теперь он оправдывал свое упрямство так: пусть его армии и не смогли дойти до Мааса, они тем не менее не дали Эйзенхауэру начать наступление на Рур.

1-я армия и британский 30-й корпус начали контрнаступление 3 января, как и было запланировано. 7-й корпус Коллинза, во главе которого шли 2-я и 3-я бронетанковые дивизии, атаковал на участке между Оттоном и Мане, а на его восточном фланге действовал 18-й воздушно-десантный корпус Риджуэя. Но продвижение было очень медленным. Погода ухудшилась – повалил снег, кругом лед, и снова опустился туман. «Шерманы» все время соскальзывали с дороги. Ни один истребитель-бомбардировщик не мог поддержать наступление в условиях такой плохой видимости. И немецкие дивизии, хотя и значительно поредевшие, сопротивлялись отчаянно.