Ангелы Ада - Хантер С. Томпсон

Недурно… но никакого песка на этот раз, такчто рычаг идет на четвертую, и теперь уже никакого звукового сопровождения, заисключением все того же свиста неутомимого ветра. Сморщившись, потянувшисьчерез руль, чтобы поднять луч света передней фары… стрелка пляшет на отметке«сто», уходит вправо, и глаза, словно ошпаренные ветром, с трудом стараютсяразглядеть разделительную полосу пытаясь установить для себя предел, за которымна нормальные человеческие рефлексы уже рассчитывать не стоит.

Но вот в глотке пересыхает, и скудный запаспрочности собственных нервов на исходе, а право на ошибку у тебя отобраладорога. Все должно быть сделано правильно… и вот тогда начинает звучатьстранная музыка, и ты искушаешь свою судьбу так сильно, что страх превращаетсяв приятное возбуждение, которое разливается по жилам и заставляет твои рукивибрировать… На скорости сто миль в час ты почти ничего не видишь; слезысдувает так быстро, что они испаряются еще до того, как по косой попадут тебе вуши. Единственные звуки – свист ветра и глухой рев, вырывающийся из глушителя.Ты видишь белую полосу и дерзаешь… с воем несясь через поворот направо, затем –налево и… вниз с высокого холма к Тихому Океану…. Резко осадив, высматриваялегавых, но это – пока не доберешься до ближайшего неосвещенного участка, иследующие несколько секунд уже летишь на пределе … Предел… Нет достойногоспособа объяснить, что Это такое, потому что единственные люди, которыепо-настоящему понимают, в чем Он заключается, где Он лежит, – уже сгинули.Их нет. Другие – живые – те, кто начинали манипулировать умением контролироватьсебя, как только чувствовали, что смогут достичь Его, а потом… либо резко поворачивалиназад, либо сбавляли обороты, либо делали все, что должны делать люди, когдаприходит время выбирать между Сейчас и Потом. Но пока Предел все еще где-тоТам. Или, может быть, Он уже Здесь, Внутри…

Ассоциации, возникающие между мотоциклами и ЛСД, –это не случайный момент, порожденный газетной шумихой. И то, и другое –средство достижения цели, способ добраться до того места, где расставлены всеточки над «i»…

ПОСТСКРИПТУМ

В День труда в 1966 году, я решил подвергнутьсвою судьбу еще большему риску, и был зверски избит четырьмя или пятьюАнгелами, которые, наверное, решили, что я хочу поживиться за их счет.Пустячная ссора неожиданно переросла в очень серьезное недоразумение.

Никто из тех, кто меня отделал, не принадлежалк той компании, которую я считал своими друзьями, но они были Ангелами, и этогобыло достаточно, чтобы побудить многих ввязаться в разборку, как только один избратков нанес мне первый удар. Меня ударили ни с того ни с сего, без всякогопредупреждения, и я на мгновение подумал, что происходит один из тех пьяныхинцидентов, с которыми человеку приходится смириться, пребывая в подобномокружении. Но тут же сзади меня ударил Ангел, с которым я разговаривал всеголишь несколько секунд назад. Затем на меня обрушился впечатляющий град ударовсо всех сторон. Когда я падал, то успел поймать взгляд Тайни, стоявшего встороне от нашей свалки. Он был единственным знакомым мне человеком, лицокоторого я мог разглядеть… и если и есть кто-то, кого не-Ангел не хотел бывидеть среди напавших на него, так этот кто-то и есть Тайни. Я позвал его напомощь, но сделал это скорее от отчаяния. Особой надежды на то, что он выступитна моей стороне, честно говоря, не было.

Но именно Тайни выдернул меня из кругаизбивавших, до того как мне проломили череп и превратили в кровавое месиво мойпах. Тяжелые сапоги лупили по моим ребрам и проходились по моей голове взад ивперед, как где-то надо мной я неожиданно услышал голос Тайни: «Ладно, ладно,хватит». Думаю, он помог мне гораздо больше, чем мне казалось тогда, но, дажеесли бы он вообще больше ничего не сделал, я все равно был бы перед ним внеоплатном долгу – он помешал одному из «отверженных» разбить о мою головутяжелый камень. Я уже видел, как злобная свинья пытается добраться до меня скамнем, зажатым в годзиллообразных лапах, поднятых над головой. К счастью,Тайни сумел удержать его… и затем в момент временной передышки в этой грубойработе сапог, он поставил меня на ноги и быстро поволок по направлению кхайвею.

Никто не бросился за нами вдогонку. Нападениезакончилось так же внезапно, как и началось. Не было и никаких шумныхпоследствий – ни сразу же после драки, ни позже. Я и не думал, что эта историябудет иметь какое-то продолжение: это было бы равносильно ожиданию от стаи акулобъяснений их кровожадного неистовства.

Я забрался в свою машину и поспешил убратьсяпрочь, заливая кровью приборную доску и беспорядочно петляя по обеим полосамполночного хайвея, пока наконец я не напрягся и не смог сфокусировать взглядмоего здорового глаза. Далеко отъехать я не успел, когда до меня дошло, что назаднем сиденье спит Маго. Я съехал на обочину и разбудил его. Его аж подбросилопри виде моего окровавленного лица. «Господи Иисусе! – пробормоталон. – Кто-то наехал на нас? Ты должен был меня разбудить!»

» Не бери в голову, – сказал я. –Тебе лучше вылезти. Я уезжаю».

Он безучастно кивнул, и пошатываясь побрелвперед, дабы достойно встретиться с врагом – лицом к лицу. Я оставил егостоящим на обочине дороги.

Моей следующей остановкой был госпиталь вСанта-Росе, почти в пятнадцати милях к югу от лагеря Ангелов. В предбанникеотделения скорой помощи толпились раненные представители «Цыганского Жулья».Самым серьезным случаем оказалась сломанная челюсть – результат драки смахавшим трубой Ангелом Ада, случившейся тем же вечером, но чуть раньше.

«Жулье» поведали мне, что они направляются насевер вырубать Ангелов под корень. «Это будет чертовская бойня», – сказалодин из них.

Я кивнул головой и пожелал им удачи. Мне нехотелось ни под каким видом принимать в этом участие – даже с дробовиком вруках. Я был уставший, распухший и измудоханный. Мое лицо выглядело так, словноего помял рванувший с места «харлей», и единственное, что заставляло менябодрствовать, – спастическая боль в сломанном ребре.

Трип получился неважнецкий… в какие-то моментыбыстрый и дикий, в какие-то – медленный и грязный, но при всех своих плюсах иминусах он выглядел настоящей подлючей кайфоломкой. На обратном пути вСан-Франциско я пытался сочинить эпитафию, соответствующую этому случаю.Хотелось придумать что-нибудь оригинальное, но было невозможно отделаться отфразы Мисты Куртца, эхом звучащей из самого сердца тьмы: «Ужас! Ужас!..Истребляйте всех скотов!». Именно эти слова казались подходящими, пускай и несовсем справедливыми… но после такого лютого пинка под зад, полученного мной отРеальности, справедливость беспокоила меня меньше всего.

This file was created

with BookDesigner program

[email protected]

7/21/2004