Король, у которого не было сердца - Мэри Соммер

– Эльтид Велкроун – один из древних великих королей Марилии, который начал строительство этого замка, – с быстротой и точностью поисковой системы в Интернете выпалил Тони. – Замок хотели строить у подножья горы. Там, в рощице у реки, гнездились большие белые цапли, и король посчитал это благоприятным знаком. Однажды ночью случился сильный ураган! Он повалил деревья, разрушил гнёзда, но птицы, к счастью, предвидели это. Перед тем как навсегда покинуть место привычного обитания, они своими криками предупредили людей об опасности, и те тоже успели укрыться. Тогда было решено перенести строительство, а белая цапля стала символом рода Эльтида Вэлкроуна.

Окончание восторженного рассказа Джек не услышал, ведь он задал вопрос вовсе не с целью получить ответ. Зато слушала Самира. Так и оставшись сидеть на корточках, она заворожённо смотрела на Тони и механически обрывала с куста уже здоровые, зелёные листочки. Как жаль, что Тони этого не замечал.

– Я поищу Грэйс, – сказал Джек.

Он быстро преодолел комнату и вышел в коридор. Странное волнение накатило на него. Оно проявлялось ритмичным стуком в висках, лёгкой тошнотой и напряжением шейного и грудного отделов позвоночника. А ведь телу была предоставлена прекрасная возможность отдохнуть несколько часов. Неблагодарность. Куда запропастилось ощущение счастья, которое должно было наступить автоматически по прибытии сюда?

Нужно поговорить с Грэйс. Только уже не очень хотелось, будто погас какой-то огонёк. Сейчас Джек предпочёл бы молча затащить её в свою новую комнату и вдавить в постель, а то покалывающее ощущение поцелуя на губах уже совсем растворилось. Он возненавидел себя за это желание.

Джек попытался вспомнить наставления Саймака и найти главный вход. По пути он никого не встретил. Важные мысли, не найдя реализации, попрятались в глубинах подсознания, и теперь Джеку в голову лезла всякая чепуха. Он подумал, что не видел ещё символа более дурацкого, чем цапля. Для поколений королевской семьи можно было придумать покровителя поинтереснее: подкорректировать историю и вписать туда каких-нибудь других птиц. Ястреб, к примеру, великолепно бы смотрелся в качестве символа, да и звучал более презентабельно. А уж сколько возможностей дарит весь остальной животный мир…

Тряхнув головой, Джек прогнал глупые мысли. Он обрадовался, когда неожиданно для себя вышел в главный холл, с которого ранее началось знакомство с замком. Двое стражников разошлись, любезно позволяя ему пройти, но разговор свой они прервали. Ну и пусть. Джек пересёк холл по сверкающему чистотой полу – теперь на нём были сухие ботинки – и остановился у большого витражного окна.

Грэйс была там, на том же месте, где они встретились несколько бесконечных часов назад. Она ходила из стороны в сторону, почему-то выбрав короткий путь между перилами, хотя длина моста располагала к более продолжительным променадам. Джек прижался лбом к стеклу и несколько минут просто смотрел на неё. Если бы его назначили художником, а не рассказчиком, Джек бы создал сейчас одну из самых прекрасных картин.

А потом и Тарквин вернулся. Он выглядел немного лучше: переоделся в чистую одежду, побрился и даже причесался. Наверное, Грэйс почувствовала какую-то вибрацию моста – она перестала нервно расхаживать и повернулась к гроту за водяной завесой, откуда появился Тарквин.

Может быть, Джек только сейчас догадался. А может быть, он знал уже давно и знание это невидимым гнётом сжимало его грудь, не давая дышать в полную силу, но лишь теперь позволил себе принять. Стало как будто немного легче. Тайком наблюдая за происходящим, Джек почти не испытывал эмоций, во всяком случае, он никак не смог бы их классифицировать.

Подвластные сложным защитным механизмам чувства притупились, зато мозг работал с выдающейся точностью и отмечал детали, которые на всю жизнь останутся в памяти Джека. Лёгкое движение, с которым Грэйс заправила за ухо прядь волос – ту, которая осталась слишком длинной. Её наклон головы, чуть приподнятые плечи. Она не сделала ни шага навстречу, но расстояние между ней и Тарквином быстро сокращалось, пока он не остановился совсем близко. Примерно семь секунд они смотрели друг на друга, Тарквин сказал что-то – Грэйс, наверное, ответила, едва заметно кивнув. Лучи заходящего солнца красиво подсвечивали их силуэты, которые на удивление пропорционально и гармонично смотрелись рядом, словно так и было задумано.

Джек неосознанно водил лбом по стеклу. Оно было составлено из множества разноцветных кусочков, поэтому картинка за окном окрашивалась то красным, то синим, то солнечно-жёлтым цветом. Тогда он зажмурился. Вдруг эффект наблюдателя сейчас сработает наоборот? Происходящее превратится лишь в одну из вероятностей – просто исчезнет, если перестать смотреть. Ничего не вышло. Джек открыл глаза как раз вовремя, чтобы наблюдать единственно возможную вероятность. Тарквин подошёл к Грэйс ещё ближе и поцеловал.

Время перестало подчиняться закону необратимости своего течения и остановилось. Следовало бы уйти, отвернуться хотя бы… но в неосознанной попытке наказать себя за что-то Джек продолжал смотреть, то и дело протирая запотевшее от дыхания стекло.

Это было до омерзения чувственно.

– Ну хватит, – прошептал Джек, стукнув кулаком по оконной раме, – хватит, пожалуйста.

Словно его услышали, двое на мосту перестали целоваться. Они обнялись крепко, будто очень долго не виделись, после чего взялись за руки и по соседнему мостику побрели в другую часть замка. Снаружи стало приятно безлюдно. Почувствовав острую потребность в свежем воздухе, Джек вышел. Он сделал десяток шагов и остановился в том месте, где только что разбились его надежды. Именно отсюда когда-то началось и его иллюзорное падение в пропасть. Так вот что на самом деле означал тот сон. Джек посмотрел вниз.

Долгое время он сам целенаправленно двигался именно к такому исходу, он полностью признавал вину, но всё же понимал, что простить Грэйс тоже не сможет.

Джек разложил на перилах подарок Тони и перечитал последнюю запись, которая оказалась неоправданно оптимистичной. Захлопнув блокнот, он снял с шеи медальон и несколько раз обернул цепочку вокруг страниц, словно пытался заставить их замолчать. Затем он вытянул вперёд руку и разжал пальцы. Ветер поймал оставшуюся в ладони пустоту и понёс куда-то, а блокнот и медальон рассказчика, несколько раз перевернувшись в воздухе, обогнали по скорости водопад и далеко внизу врезались в поверхность воды. Там их подхватило течение реки и стремительно понесло дальше, пока не скрыло из вида в подземной пещере.

Продолжение следует

Примечания

1

Цит. в переводе Жуковского. – Прим. ред.