Преступники. Факел сатаны - Анатолий Алексеевич Безуглов

проверяет на себе свой метод. Не болеет ничем, даже легкой простудой.

Увлекшись разговором, они не заметили, как взлетел самолет. Стюардессы стали разносить прохладительные напитки.

— Вы знаете, что привлекло Рудика к идеям Аракеляна? — продолжал Латынис. — Владимир Евтихиевич говорит, он сам занимался до этого геронтологией… Вы, конечно, знаете, что это такое?

— Наука о старости. Вернее, о процессе старения организма, — ответил с улыбкой Чикуров, которого забавлял и весь этот разговор, и горячность оперуполномоченного, который отвел следователю роль студента, слушающего лекцию.

— Совершенно верно. Аракелян же занимается ювенологией, то есть наукой о продлении молодости… Действительно, важно продлить активный, самый что ни на есть продуктивный период жизни. Лучше ведь долго быть молодым, чем долго быть стариком.

— Да, жить стариком даже до ста лет что–то не хочется! — засмеялся Игорь Андреевич. — А вот молодым…

— Сам Аракелян обязался жить до ста двадцати пяти лет, — на полном серьезе сказал Латынис. — Вообще он считает, что человек может и должен жить до трехсот и даже до пятисот лет! Причем без болезней! Потому что омоложение — это есть избавление от недугов!

— И каков же рецепт для этого?

Ян Арнольдович достал свой знаменитый блокнот.

— Это я выписал из газеты… Вот что говорит Аракелян о своей системе… Голодает… При этом пьет только воду. Антистрессовый препарат.

— Ясно, ясно. Голодание, диета, здоровый образ жизни, закаливание, спорт, — сказал Игорь Андреевич. — Эти принципы общие у всех натуропатов.

— Наверное, в этом что–то есть. — Латынис спрятал блокнот. — Рудик говорит, что в Москве создан общественный институт ювенологии. И Аракелян играет в нем не последнюю скрипку… Но возвратимся к тандему Рудик — Рогожин… Теперь вы понимаете, что их объединило?

— Конечно. Главный зоотехник решил, наверное, применить метод омолаживания животных на ферме «Интеграла», а Рудик — в клинике на людях?

— Нет, насчет других людей он пока не думает. А вот на себе уже испытывает. Как и Рогожин… В этом деле очень важную роль играет антистрессовый препарат, превращающий голодание из муки в удовольствие… У меня, между прочим, есть рецепт. Хотите, скажу?

— Давайте.

Ян Арнольдович снова вынул блокнот.

— Это очень просто. На один килограмм вашего веса надо взять одну сотую грамма лимонной кислоты, одну сотую миллилитра настоя мяты, два грамма натурального меда и два миллилитра воды… Доза рассчитана на трехдневное голодание.

— Я чувствую, после баулинского дела вы смело можете писать диссертацию! — рассмеялся Чикуров.

— Насчет диссертации — надо еще подумать, — улыбнулся Ян Арнольдович. — А вот остаться молодым попробую.

Самолет набрал нужную высоту. Погасло табло с просьбой пристегнуть ремни. Разговор как–то сошел на нет, затух сам собой. Ян Арнольдович, откинув кресло, задремал.

А Чикуров думал о том, почему Рубцов–Банипартов убил Ростовцева? И вообще, чем связана эта четверка — генеральный директор «Интеграла», его заместитель, главврач клиники и главная медсестра?

Постепенно в голове складывалась общая картина. Отдельные детали были видны следователю четко и ясно, другие — пока расплывчато, а то и вовсе на их месте белели бесформенные пятна.

Четыре человеческие судьбы переплелись в каком–то странном сочетании, где соседствовали взлет, незаурядность, самоотверженность с коварством, подлостью и низостью. Жизнь со смертью…

В аул Нижняя Теберда Чикурова и Латыниса повез сам Худяков, начальник уголовного розыска местного РОВДа. После спокойной равнинной России горный пейзаж привлекал своей экзотикой.

Заросшие соснами, пихтами и кленами склоны манили в свою прохладную сень. Покрытые снегом вершины ослепительно сверкали на солнце. Но самым удивительным был воздух. Чистый, прозрачный, он словно сам лился в легкие.

— Самое лучшее место для лечения легочных заболеваний, — говорил о здешних курортах начальник угрозыска. — Говорят, не хуже, чем в Швейцарии. У нас, в Теберде, помимо воздуха, есть еще и айран… Пили когда–нибудь?

Чикуров и Латынис в один голос ответили, что нет. Худяков пообещал обязательно угостить.

Они ехали мимо красивых санаториев, пансионатов, гостиниц, утопающих в зелени, мимо старинных храмов, которые стояли уже более девяти веков.

Живительной артерией струилась, бежала по долине река Теберда, берущая силу от чистых снегов.

Трудно было совместить в мыслях дело, по которому прибыли сюда следователь и оперуполномоченный угрозыска, с красотой заповедного края. Однако Чикуров и Латынис приехали не наслаждаться природой, а работать.

Прежде всего начальник угрозыска сообщил им, что тело Банипартова еще не найдено. В поисках принимали участие не только работники милиции, но также дружинники и лесники Тебердинского заповедника. Привлекли и водолаза, который обследовал дно реки и сетчатое заграждение у плотины колхозной гидроэлектростанции, расположенной вниз по течению реки. По идее, труп утопленника должен был находиться если не на берегу, то у заграждения. Но водолаз не нашел тела покойного.

И вот теперь они ехали к тому месту, где лесник Алибеков увидел 28 июля одежду Банипартова. А выбрал коммерческий директор для этого уголок весьма укромный и живописный.

Милицейский «Жигуленок» свернул к реке.

— Вот здесь, — сказал Худяков, вылезая из машины.

Чикуров и Латынис последовали за ним. Одежда покойного была обнаружена почти у самой воды, в тени можжевеловых кустов. По словам начальника угрозыска, она была тщательно сложена. Брюки, рубашка, майка, сандалеты, носки и соломенная шляпа. Документы и предсмертная записка лежали рядом на земле, придавленные камнем. Часы находились в кармане брюк. Лесник обнаружил все это, обходя берега реки, так как в последнее время были случаи браконьерства. Одежду, записку и документы предъявили Чикурову и Латынису сразу по приезде. Еще тогда Ян Арнольдович обратил внимание на часы «Слава», и когда Игорь Андреевич спросил, что его так заинтересовало в них, капитан ответил:

— Совсем не обношенные. Новенькие. И ремешок прямо из магазина. И потом — самые дешевые из тех, что выпускает Второй московский часовой завод. А ведь вы говорили, что у него были фирменные, японские, «Ориент»…

Об этом и вспомнил следователь, стоя на берегу реки.

— Так где же труп? — спросил Игорь Андреевич, глядя на Худякова.

— Может, все–таки выбросило на берег? — высказал предположение начальник местного угрозыска. — А тут у нас зверье водится…

— И много?

— Навалом! Медведи, волки, лисицы, рыси… Как–никак — хищники!

— Даже косточек не оставили? — с сомнением покачал головой следователь.

— Могли и в горы затащить, — пожал плечами Худяков.

Заметив на себе скептический взгляд Чикурова, он не стал развивать свою мысль дальше.

— Понимаю, товарищ Худяков, — сказал Игорь Андреевич, — вы сделали все возможное. Но, видите ли, Рубцов–Банипартов опасный преступник. Рецидивист…

— Но я же не знал!.. — забеспокоился начальник угрозыска. — Сказали бы сразу, что это за птица…

— Ладно, поехали, — направился к машине следователь.

По дороге назад он попросил Худякова выяснить по возможности, не встретил ли кто–нибудь в здешних